СССР

Я подрулил к бойкому мужичку в овечьем полушубке и треухе.

— Слышь, дядя, заработать хочешь, а?

Тот смерил меня взглядом.

— Допустим, хочу, племянничек!

Я показал на качалку.

— Помоги родственника вывезти.

— А что такое?

— Да сказали, что в больнице местов для него нет. Пусть дома лечится.

— Сколько дашь?

Я назвал сумму. Мужичок покачал головой.

— Не пойдёт.

— Овёс нынче дорог? — усмехнулся я.

— Нынче всё дорого, только жисть — копейка, — философски заметил мужик.

Торговаться мне было не с руки, поэтому я согласился с озвученной ценой. Извозчик помог погрузить Губана на телегу, урка назвал адрес, и мы потихоньку выехали на улицу.

На противоположной стороне дороги мелькнул знакомый тулупчик Лёни Бахматова. Мой друг и коллега запрыгнул в стоявшую на обочине пролётку, которая медленно затрусила за нами.

Отлично, парни сели нам на хвост и проследят, куда едем.

От Губана можно ждать любого сюрприза — с него станется хлопнуть меня на адресе, как ненужного свидетеля. И тогда ребята потеряли бы наш след.

Где-то через час, когда я успел порядком продрогнуть, телега остановилась перед неказистым двухэтажным строением, похожим на барак. Пролётку с Бахматовым я больше не видел, но, думаю, нас не потеряли. Ребята спрятались где-то поблизости и оттуда присматривают за мной.

Расплатившись с извозчиком, я подхватил Губана, положив его правую руку себе на плечи, и потащил бандита к дверям барака.

Сразу за ними начиналась высокая деревянная лестница, ведущая на второй этаж.

— Поднимайся, — измученным голосом велел Губан.

Весил он прилично, вдобавок еле передвигал ногами, так что пришлось порядком попыхтеть.

Внезапно Губан простонал.

— Ты чего? — испуганно спросил я.

Не хватало, чтобы урка тут кончился.

— Кажется, швы разошлись, — прохрипел Губан.

— Я ведь не хирург. Что — назад в больничку?

— Н-не надо. Сейчас зайдём к нужному человечку, он доктора приведёт, — скрипя зубами, сказал раненый.

— А этот нужный человек, точно дома? Не ушёл никуда?

— Пусть только попробует уйти!

Мы оказались в длинном и тёмном коридоре, продуваемом всеми ветрами. Тут было холодней, чем на улице.

— Сюда, — Губан показал на одну из дверей.

Электрического звонка на ней не было, я стал стучать. Сначала за дверями было тихо, потом послышался какой-то скрип, а за ним последовало шарканье.

Наконец, чей-то дребезжащий старческий голос спросил:

— Кто?

— Дед, открывай! Это я, Губан!

Щёлкнул замок, дверь распахнулась. Худой, похожий на скелет обтянутый кожей, старик с длинной седой бородой и такими же седыми всклоченными волосами окинул меня подслеповатым взглядом.

— Кто с тобой, Губан?

— Потом расскажу, впусти.

Старик посторонился.

Мы ввалились в его жилище, пропахшее чем-то затхлым и кислым.

Дед оценил состояние Губана, махнул рукой:

— На кровать его отнеси.

Я подтащил бандита к металлической кровати с высокими спинками и аккуратно положил поверх грубого солдатского одеяла.

— В доме есть кто-то ещё? — спросил я.

— Некому тут быть, — вздохнул старик. — Бабка померла, сыновья сгинули. Один кукую.

К счастью, в комнате было тепло, натопленная печка излучала жар как кочегарка. Я сразу вспотел и скинул с себя верхнюю одежду.

Вдвоём со стариком мы быстро раздели Губана. При виде расплывшегося на боку кровавого пятна, дед покачал головой:

— Это кто тебя так расписал, Губанчик?

— Фрол.

— Эвона как! Не поделили чего?

— Не поделили, — сказал как отрезал бандит.

Старик распрямился.

— Я в ваши распри с Фролом, встревать не стану. Помочь — помогу, крышу на несколько дней дам, за фельшером сбегаю. Но большего от меня, Губан, не жди.

— И на том спасибо, дед! — заплетающимся языком произнёс Губан.

Чувствовалось, что он резко слабеет.

— Дед, что ты там насчёт фельдшера говорил? — повернулся я у старику.

— Сейчас схожу, — кивнул тот и стал собираться.

Когда за ним захлопнулась дверь, Губан попросил:

— Открой шкап.

— Зачем?

— Открой говорю.

— Ладно, — пожал плечами я и подошёл к колченогому платяному шкафу, затем распахнул дверцу.

— Поройся на полках, среди барахла. У старика там шпалер припрятан. Если найдёшь, дай мне.

— Зачем тебе револьвер? Меня что ль пристрелить собрался?

— Дурак ты, Жора!

— Может и дурак. Но револьвер я тебе не дам. Ты же в любую секунду сознание потеряешь! А ну как ненароком в себя пульнёшь!

— Хорошо, — сдался Губан. — Револьвер себе оставь, но будь на стрёме.

— Ты что — деду не доверяешь? А зачем тогда к нему велел ехать? — удивился я.

— После того как меня пером ткнули, я многим доверять перестал. А почему адрес деда назвал — так мне пока с Фролом не разберусь, больше ехать некуда, — горестно протянул Губан.

— Фрол — это и есть твой начальник? — разыгрывая из себя тупого увальня, поинтересовался я.

— Он самый.

О Фроле мне прежде не доводилось слышать. Логично предположить, что как и Губан он входил в ту же шайку Кузнеца, и по каким-то причинам между бандитами были разборки.

Ничто не ново под луной, короче…

Пока я искал револьвер, Губан не выдержал и отрубился. Такими темпами, если дед не поспешит с фельдшером, есть вероятность потерять «клиента».

Найдя револьвер, я сразу прибрал его себе. Какая никакая, но страховочка.

Вооружившись, вернулся к бандиту. Потрогал его лоб, тот был горячим. Да уж… плохи дела. Антибиотики ещё не изобретены, «антонов огонь» — настоящий бич для медицины. И хотя кругом сплошная плесень — хоть известным местом ешь, боюсь, пенициллин в ближайшие двадцать четыре часа мне не открыть.

Я услышал хлопанье дверей и скрип половиц в коридоре. Кто-то, причём не один, направился к нашей квартире. Надеюсь, подоспела помощь.

Нас заперли снаружи. Заскрежетал замок, на пороге появились двое: дед, а с ним мужчина лет тридцати с лицом, про которые говорят, что они не обезображены интеллектом. Руки у гостя были пустые, не наблюдалось ничего, а особенно докторского чемоданчика с инструментами и лекарством.

Если это фельдшер, то я балерина!

Глава 9

Глава 9

Первой мыслью было: валить обоих к такой-то матери. И сразу же в голове возникли все потенциальные расклады. А что если дед притащил с собой не фельдшера, а какого-то приятеля Губана? Например, чтобы вместе с ним отвезти раненного бандоса к врачу. Подпольных хирургов в Москве хватает, многие принимают только на дому.

Вот будет смеху, если уложу типа, а потом выяснится, что онс Губаном дружки — не разлей вода. Вдобавок выстрелы неизбежно привлекут к себе внимание, через какое-то время тут обязательно появится милицейский наряд. Чтобы не поломать игру надо куда-то тащить Губана, а куда?

К себе точно не поволоку. И с конспиративными квартирами у нас тоже полная засада. Другими словами, нет от всем известного и надоевшего слова «совсем». Встречи с агентами и осведомителями приходится проводить порой в самых экзотических местах.

— Это кто — фельдшер? — косплея под дурачка, поинтерсовался я.

— Фельдшер-фельдшер, — закивал дед, безбожно фальшивя и интонацией и видом.

Надо быть полным кретином, чтобы не понять: мне пытаются повесить лапшу на уши. Видимо, дурачок из меня получился достаточно убедительным, и оба — дед и приведённый им гость, не восприняли меня как угрозу.

Незнакомец склонился над Губаном, долго слушал его тяжёлое дыхание, затем распрямился и с усмешкой произнёс:

— Мог бы меня и не дёргать, дед! Сам видишь — кончается он…

— Дык я… — забубнил старик, но незнакомец уже потерял к нему всякий интерес.

Теперь его взор обратился на меня:

— Ты кто такой? Я тебя не знаю.

Я спокойно выдержал его взгляд и спросил: