Страница 71 из 79
— Закройте ваши глаза, пожалуйста. Сделайте вид, что не не можете их открыть. При этом вы отлично понимаете, что можете.
Парадокс и странная фраза. Противоречие. Это индукция Элмана, выдающегося американского психотерапевта, в двадцать первом веке ее использовали почти повсеместно для быстрого погружения в транс.
Мужчина и женщина послушно закрыли глаза. Веки их затрепетали.
— Прикажите вашему телу расслабить мышцы ваших век и глаз абсолютно и полностью, — продолжил я. Даша хотела возразить, но я прижал палец к губам. Девушка послушалась. — Расслабить так глубоко и основательно, что пока будет действовать расслабление, веки просто не будут подниматься. Они как будто склеены. Склеены самым прочным и лучшим клеем на всей земле. И когда вы почувствовали, что сделали это, проверьте ваши веки и докажите себе, что они всегда остаются закрытыми.
Последние четыре слова я выделил особым грудным голосом. Из грудного резонатора. Мужчина и женщина лежали спокойно и расслабленно.
Попробовали снова открыть глаза, но не смогли. Веки снова затрепетали, но совсем чуть-чуть. Отлично, все идет по плану. Да и не могло быть по-другому.
Эти люди уже много раз погружались в транс. Любой гипнотизер может их быстро погрузить. Надо просто немного умения и ловкости. И уверенности.
— А теперь распространите это глубокое ощущение расслабления по всему телу. Как огромная теплая волна. Это расслабление охватывает вас целиком и полностью, — продолжил я индукцию.
Мужчина и женщина обмякли в креслах. Показания на экранах приборов свидетельствовали, что они находятся чуть ли не в коме. Наверное, не нужно проверять степень их погружения обычными методами. И так все видно.
— Как вы это сделали? — спросила Даша. — Что это за метод? Можете рассказать?
Я снова приложил палец к губам. Потом сказал пациентам:
— Сейчас вы не будете слышать того, о чем мы будем говорить. Просто оставайтесь полностью расслабленными и слушайте другие звуки, кроме нашего разговора. Если вы поняли меня, чуть поднимите вверх указательный палец.
Мужчина и женщина продолжали неподвижно лежать. Как мумии. Потом почти синхронно подняли вверх указательный пальцы.
— Ну вот и все, — сказал я Даше. — Теперь они нас не слышат. Вы можете сказать все, что угодно. Вернее, все, что скрываете.
На самом деле, конечно, участники эксперимента не остались полностью глухими. При желании и большом мастерстве гипнотизера эту блокаду на глухоту можно снять и узнать, все, что они слышали. Вот только в суде их свидетельства, в любом случае, вряд ли будут приняты.
Даша посмотрела на мужчину и женщину круглыми глазами. Наконец, решилась.
— Да, — сказала она заговорщицким шепотом. — Горбунов много занимался с Калачевым. Больше, чем с другими. Он сказал, что Калачев очень гипнабельный. Прекрасная эластичная психика. Удобно работать.
Я удовлетворенно кивнул. Отлично, просто отлично. Какая полезная девочка. Все, что нужно, она доказала.
— Но вы, пожалуйста, не говорите, что я вам сказала, — Даша снова испуганно округлила глаза. — А то Григорий Александрович меня сживет со свету.
— Хорошо, конечно. А кто-нибудь еще работал с Калачевым? И вы сами с ним не работали?
Даша задумалась на мгновение. Наморщила лобик. Тряхнула волосами. Потом неуверенно кивнула.
— Кажется, с ним работал еще Ершов. Григорий Александрович докладывал ему о промежуточных результатах исследований. А я нет, я не умею.
Ну, понятно. Кажется, можно брать их за шкирку и допрашивать.
В это время дверь соседнего кабинета распахнулась. Оттуда вышли Горбунов, Белокрылова и Аксаков.
— Ну что же, мы закончили, — сказала шефиня и поглядела на лежащих неподвижно участников эксперимента. — А ты наигрался уже в игрушки?
Я улыбнулся.
— В такие игрушки никогда не наиграешься полностью, — затем щелкнул пальцами и сказал испытуемым: — Отлично, теперь вы превосходно слышите меня и все вокруг. Сейчас я досчитаю от одного до пяти и опять щелкну пальцами. Вы проснетесь и будете чувствовать себя прекрасно.
— Что это такое? — спросил потрясенный Горбунов. — По какому праву вы гипнотизировали их? Вы понимаете, что нарушили чистоту эксперимента?
Я закончил счет и разбудил участников эксперимента. Потом беззаботно махнул рукой:
— Ничего подобного. Вы слишком беспокоитесь. Я просто помог их немножко усыпить.
Но Горбунов уже вглядывался в показания приборов. Ярость от несанкционированного вмешательства мгновенно сменилась в нем азартом ученого.
— Ого, это очень глубокий уровень! Мы рассчитывали прийти на него только через три дня. Как вам это удалось?
— Он знает какую-то новую методику, я такой еще не слышала, — заметила Даша. — И смог погрузить их на глубокий уровень за пять минут.
— Да что вы говорите? — спросил Горбунов, возразил очки на лоб и посмотрел на меня. — Поделитесь с нами своей методикой?
— Да, конечно, — я пожал плечами. — Почему бы и нет? Только я прошу вас рассказать, работала ли Даша Снегирева с Калачевым? А то она только что заявила мне, будто не умеет погружать человека в гипноз. Но разве этому трудно научиться?
Горбунов теперь воззрился на помощницу. С удивлением.
— Почему ты так сказала, Даша? Ты ведь квалифицированный терапевт, прошла полный курс обучения по введению в транс. Ты, пожалуй, одна из самых сильных гипнотерапевтов в нашем институте.
Но я уже поднял руку.
— Товарищи, товарищи! Я прошу вас не увлекаться. Мы сейчас уезжаем, потому что предварительно выяснили все, что нам надо было необходимо. Кроме того, мы хотели увидеться с Калачевым, до того, как его отпустят домой.
Белокрылова посмотрела на меня с недоумением. Горбунов поправил очки и спросил:
— А что, Калачева выпускают?
Я кивнул. Я уже действительно выяснил то, что мне нужно. Нечего отпираться.
— Конечно. Он пришел в себя и совершенно не помнит, что натворил. Ему рекомендовано оставаться дома и никуда не выходить. Но это не страшно. Завтра должны приехать трое лучших психиатров из Москвы. Для того, чтобы снять блокаду в его мозгу и выяснить, кто давал ему команды на ограбление сберкассы.
— А разве такое возможно? — пробормотал Горбунов. — Это же очень сложно. А кто приедет? Петровский, Кулебин или Багров?
— Пока ничего об этом не могу сказать, — я покачал головой. — Скоро мы будем знать, кто дал команды, если только, конечно, с Калачевым ничего не случится. И он снова на кого-нибудь не нападет, ха-ха. Ну, надеюсь, из дома он не выйдет.
Белокрылова кивнула на дверь.
— Ладно, пойдем.