Страница 41 из 66
— Погоди, малыш. Не будем доверять первым ощущениям. Приксы слишком коварны.
— Надо же, какой умный Гранд, — раздался из ниоткуда свистящий голос. — Мы и не подозревали, что в нашей реальности остался Аркон такой силы.
Остатки ядовитого воздуха сгустились и показали фигуру нового соперника. Заговоривший сильно отличался от своих собратьев. В двадцати шагах на задних конечностях уверенно стояла четырёхметровая рептилия и смотрела прямо на меня. Морщинистая и грубая шкура ящера как будто намеренно подчёркивала солидный возраст своего хозяина. Я пригляделся повнимательнее и понял, что это не просто изношенная физическая оболочка, а приличная защита для псиона. Неизвестно, сколько времени её обладатель провёл в зале и остался незамеченным. В миндалевидных глазах, характерных для вампиров, плескалась темнота. Это был первый Прикс, который захотел поговорить со мной.
— Я мастер псионики из расы Аркон, — стандартные приветствия от неожиданности вылетели из головы. — Моё имя Мал Лой.
— Я патриарх цитадели Забвения, — не отрывая от меня притягивающего взгляда вкрадчиво просвистела старая рептилия, — Гранд Мал Лой, я вызываю тебя на ритуальную дуэль.
Понятно, что мой отказ не мог ничего изменить. Зачем же он заговорил со мной? Будем считать, что это дань традициям Древних. Драка с Высшим Приксом имела решающее значение в противостоянии наших рас и была неизбежна. Я дал знак притихшим дублям не вмешиваться.
Через несколько секунд патриарх вампиров снова исчез. Нам с Крохой так и не удалось его обнаружить. Как же так? Разумные всегда оставляют хоть какие-то следы. Но не этот. Моё восприятие, куча специальных умений и артефакты Изначальных не зафиксировали изменения ни на одном плане бытия. И это не значило, что патриарха в зале больше нет.
Невероятно мощный удар обрушился на меня из пустоты. Моя полностью восстановленная защита просела сразу на несколько процентов. Оружие старого Прикса было под стать моему противнику, не совсем обычное и очень мощное. Силовой поединок двух разумных начался. Ну что же, на тренировочном полигоне попадались и невидимые противники. Мне было чем ответить коварному Приксу.
Мерцающим скольжением я сместился поближе к стене, лишая невидимую Тень преимущества в передвижении. Я не собирался отсиживаться и торопливо обдумывал следующий шаг. Одной защитой одолеть противника, который живёт ради того, чтобы меня убить, не получиться.
Следующий удар, направленный на меня, пришёлся в пустоту. Вернее, он попал в цель, правда приняла его на себя моя наскоро слепленная физическая копия. Сила удара поражала. А ведь защита пострадавшего двойника соответствовала уровню адепт. Это, конечно, не самостоятельно мыслящий дубль, но всё равно неприятно. Одного такого удара хватило, чтобы жертву размазало по стене. Именно этого я и ждал. Пришло время воспользоваться приёмом, которому меня научили изделия Изначальных. Применить его можно было только один раз. Слишком много пси-энергии теперь потребуется клинку.
В тот момент, когда мой физический двойник начал распадаться, я отдал команду. Музыка астрального убийцы яростно ворвалась в пространство зала. Моё оружие вспыхнуло тысячами граней. Теперь в моей руке был не просто клинок, способный забрать жизнь у любого существа. Это был вихрь. Сотни тысяч одинаковых клинков наполнили зал и превратили его в форменный ад. Каждая точка замкнутого пространства пронзалась несколько десятков раз за долю секунды. Вот это приём. Я не уверен, что псион уровня Гранд смог бы устоять под таким ударом.
Осыпались едва различимые обрывки физической оболочки. Прикс расстался с жизнью без единого звука. Он умер и воскрес через четверть секунды.
— Чрезвычайно интересная техника, Гранд, — мне показалось, или в свистящем шёпоте вампира прозвучал намёк на восхищение? Прикс без сожаления окинул взглядом остатки своего основного тела. — Продолжим. У нас будет ещё несколько попыток.
Пси-вампир решил не исчезать. Новое тело патриарха ничем не отличалось от физической оболочки обычного Прикса. Только техника боя и необыкновенная скорость движений выдавали величайшего бойца. Его парные кольца наносили мне болезненные удары, а не просто оставляли чувствительные следы на моей ауре. Второй раунд нашей дуэли был переполнен взаимной жаждой убийства, направленной на окончательное развоплощение соперника, но очень быстро закончился. Удары по моей защите увлекли патриарха, и он пропустил очередное смертоносное движение астрального клинка. Был и третий, четвёртый и даже десятый раунд нашего противостояния. После третьего возвращения Прикс уже не пытался заговорить. Он молча притягивал запасные тела и с нарастающим упорством бросался на меня.
В какой-то момент я понял, что вернувшийся патриарх замер и не собирается двигаться. Он даже не пытался достать своё страшное оружие. Просто стоял и смотрел на меня.
— Я, дух патриарха цитадели Забвения, признаю победу Гранда Мал Лоя из расы Аркон в ритуальной дуэли, — произнёс бестелесный дух Прикса и в зале вспыхнул пси-конструкт «Закона незыблемости намерений». — От имени своей семьи клянусь прекратить преследование расы Аркон.
Неужели цитадель Забвения перестанет поставлять мне врагов? Не мог я сразу поверить в искренность слов патриарха и в свою победу. Да, он был настоящим врагом моей расы и, кажется, стал душой своей планеты, а планетам, вроде, нет необходимости лгать. Для принятия окончательного решения требовалась дополнительная информация. В цитадели мне попадались исключительно взрослые воины и необходимость сражаться с ними не противоречила принципам псиона. Но в любой семье есть те, чьё родовое имя ещё не определено. Где-то прячутся будущие Приксы. Рано или поздно они выберутся из своих убежищ и что дальше? Убить всех? Нет, это невозможно. Должен быть какой-то выход. Я с трудом справился с эмоциями и решил поговорить с тенью бывшего патриарха.
Беседа длилась больше четырёх часов. Выяснилось, что корабли Приксов прекратили сопротивляться Архам в тот момент, когда патриарх цитадели произносил клятву. Пришлось через Кроху связаться с королевами ульев и Минодариями. Пора было прекращать эту никому ненужную бойню. Проигравшие пси-вампиры перестали отвечать на удары Архов и предпочли молча умирать.