Страница 32 из 34
Юленька пришла в правовой отдел меньше года назад по протекции собственной мамы, работающей в финансовом управлении администрации. Мама, в свою очередь, сама попала в эту структуру по протекции любовника, занимавшего пост заместителя главы. Но это было лет двадцать назад. Любовник давно вышел на пенсию и собирал огурцы на даче. Поэтому в коллективе никто не помнил толком, откуда взялась эта крупная, любопытная женщина с громким голосом и слегка опухшим по утрам лицом, на досуге страстно увлеченная фэн-шуем. Может, она и была хорошим специалистом в финансовом деле или действительно хорошей советчицей по размещению предметов в пространстве, но начальница управления благоволила Марине Владимировне из-за другого ее таланта и часто приглашала ее на чай в свой кабинет.
Помимо страсти к даосской практике, была у этой женщины еще одна особенность, даже талант своего рода: сплетниц такого уровня, как Марина Владимировна, земля рождает раз в столетие. Она всегда знала, неизвестно откуда, всю информацию, преимущественно личного характера, про всех работников администрации. И администрация не была пределом ее базы данных. Марина Владимировна, казалось, была осведомлена про всех в городе и за его пределами. Уж точно весь руководящий состав области попал в поле зрения, точнее сказать – в поле знания этой женщины. Не было такого вопроса, которым она бы не владела, если дело касалось женитьбы или замужества, любовной связи, рождения детей и внуков; приобретения чего-либо в собственность: квартиры, машины, дачи, ювелирных украшений и тому подобного. От зоркого глаза Марины Владимировны не могли укрыться никакие связи, интриги и секреты. К тому же женщина была довольно настойчива. Уж если ее что заинтересовало, она находила способ выяснить подробности. И, естественно, держать такой объем информации в себе она не могла и делилась им при первой же возможности.
Юля внешне не походила на мать. Говорила она тихо и вкрадчиво. Умела и промолчать, если надо. Девушка была очень маленького роста, при этом стройной и довольно симпатичной. Было в ее лице что-то детское, какой-то озорной оттенок во всех чертах: во взгляде, в улыбке, даже в форме носа. Глаза у нее действительно красивые: синие, как будто нарисованные яркой акварелью. Их почти кукольную красоту подчеркивали густые каштановые волосы, которые девушка все время убирала с лица рукой, как гребнем, растопыривая тонкие пальчики. При этом она складывала полные губки так, будто причмокивает сладкой карамелькой.
А вот характером Юля пошла в маму. Любила поговорить и послушать, а если надо для дела – и подслушать. Но в силу возраста вела себя еще довольно сдержанно, однако была хитренькой и быстро входила в доверие к людям. Окружающих, как правило, подкупала ее участливость ко всем и каждому. Юля заботливо следила, чтобы в кабинете, где работали ее коллеги, всегда были чайник, полный воды, печенье и конфеты, бумага для принтера, карандаши, ручки, скрепки; следила даже, чтобы вовремя и тщательно мыли полы, так как приходила на работу раньше всех и заставала уборщицу. Юля завела в кабинете чопорных юристов аквариум и лично внимательно следила за жизнью фауны в нем. Даже строгий Анатолий Валентинович в течение дня выходил полюбоваться рыбками. В работе Юля еще не преуспела. Ей было всего двадцать, и училась она на юридическом заочно. Но коллектив полюбил ее.
И все-таки главное, что объединяло Юлю с матерью, – это любовь к информации, причем к той же самой… о людях. Правда, Юленька интересовалась больше молодежью. Знала все про всех, кому было примерно до тридцати. Все, кто был старше, звались ею «тетьками» и «дядьками». Про них всегда можно было спросить у мамы. Дома по вечерам они с удовольствием обменивались новостями и сплетнями…
А еще Юля обожала сладкое во всех его проявлениях. Поэтому, сидя в кафе с Григорием, она сразу открыла меню на последних страницах – там, где обычно перечислены десерты. Когда к ним вернулся официант, она решительно произнесла:
– Два эклера, пломбир с орешками и шоколадом. Пить буду колу со льдом.
Официант молча записал и повернулся к Грише, который буркнул:
– Черный кофе и минеральной воды.
– Разве ты совсем не хочешь есть? – удивленно спросила девушка.
– Пока нет, – ответил Гриша.
Официант удалился за заказанным.
Действительно, Григорий не хотел есть, да и кофе пить не стал бы, если б не Юля. Он вообще не понимал, почему он сидит в кафе, а не начинает действовать… Но и придумать, как отделаться от навязчивой девушки, пока не мог. Он чувствовал, как начинает раздражаться:
– Юль, у меня на самом деле очень мало времени и очень много неотложных дел.
– Гриш, ну расслабься ты хоть на минуту, пожалуйста! К тому же я действительно хочу тебе помочь. Расскажи мне подробности этого дела с бабусиным домом!
– Как?.. Ты-то откуда знаешь, чем я занимаюсь сейчас? – удивленно спросил парень.
– Да ты что, – рассмеялась Юля, – весь отдел знает и обсуждает всю неделю только это!
– Вот как? – все так же удивленно сказал Григорий. – Чего это я всем вдруг так стал интересен с рядовым расселением? Не в первый раз мне такое поручили…
– Зато кто поручил… – хитро вздернув бровки, сказала девушка. – Говорят, что знакомство мэра с тобой и это задание подписали приговор нашему толстолобику…
«Толстолобиком» Юля ласково звала Анатолия Валентиновича. То ли от их общей любви к рыбкам, то ли оттого, что Круглов был полным мужчиной с облысевшей наполовину шевелюрой, зрительно увеличившей лоб почти до макушки.
Официант принес заказ и молча начал расставлять содержимое подноса. Он несколько замешкался с выбором, что поставить ближе к девушке: мороженое или пирожные. Потом, видимо, решил, что мороженое быстро тает, и, подвинув его ближе к Юле, удалился. Глаза девушки загорелись веселыми огоньками, когда она взяла длинную десертную ложечку и воткнула ее в белый холодный десерт.
– Ой, Гриша, как классно! Они там все сидят в душном кабинете и шуршат скучными бумажками. А мы с тобой на набережной, в кафе… – она достала наконец ложку, облизнула и кокетливо добавила: – Ты не представляешь, как вкусно!
Гриша был серьезен и задумчив. Он расстраивался из-за разговоров среди коллег. Ему становилась все больше неприятна эта неоднозначная ситуация с начальником.
– Юля, ну хоть ты-то объясни им всем, что я не специально! Просто так вышло. Мне даже где-то обидно за Круглова…
– Вот еще, – оборвала его Юленька, и тон ее сделался вдруг взрослым и даже резковатым. – Зачем тебе это надо – что-то кому-то объяснять?.. Станешь начальником, и все: все будут любить и жаловать! – при этих словах девушка причмокнула губами и, растопырив пальчики, с гордым видом поправила волосы. – И толстолобика тебе жалеть незачем! Как там говорят: «Все плывет, все меняется…» Его время вышло, пришло твое!..
– Все течет, все изменяется, Юль, – поправил ее Гриша.
– Да не важно, – ответила девушка, – важно то, что скоро Вас ожидает головокружительный взлет по карьерной лестнице, Григорий Александрович! – и она подмигнула парню.
Гриша глотнул кофе. Его удивило, как поменялось при этих заявлениях лицо девушки. От кукольного наивного выражения в секунду ничего не осталось, синие глаза сверкнули холодным блеском, и даже появился в них какой-то хищный азарт. В задумчивости он произнес:
– Да, только пока голова моя кружится совсем от другого…
– Ну расскажи, расскажи, что там? – встрепенулась девушка. – Ты уже близок к успеху?
Гриша внимательно посмотрел на нее и улыбнулся. «Как ей все это объяснить?.. Она далека от памятников истории, как Земля от планеты Нептун…» – подумал он.
– Не могу я, Юленька, тебе всего рассказать пока. Но дело это очень сложное. Надеюсь, что не ударю в грязь лицом!..
– Конечно, не ударишь! – уверенно сказала девушка и приступила к эклерам.
Григорий отметил, что глаза ее при этом опять сделались как у ребенка.
Ему вдруг страшно захотелось, чтобы он услышал знакомые звуки саксофона. Почему-то он вспомнил о музыканте сейчас, и что-то заныло в сердце… Он огляделся. Нет. Они с Юлей сидели очень далеко от того места, где обычно играл музыкант.