Страница 8 из 25
Подъёмные краны, напоминавшие гигантских пауков-роботов, терялись высоко в небе и таскали штабеля ярких контейнеров, красной, желтой, синей и зеленой расцветки.
Наконец машина затормозила, облюбовав небольшой пятачок свободного пространства. Рядом припарковалась вторая.
Вяземский затянул по туже узел галстука, и даже пригладил редеющие волосы рукой, словно собирался на свидание. Взгляд бизнесмена потемнел и сделался сосредоточенным.
Следом за Архангелом из салона вылез Ник. Погода, полностью отражая настроение собравшихся – ветер гулял над Вольной гаванью, бросая мощные пенные валы на берег и разбивая их о сваи причалов. Чуть позади пришвартовался огромный грузовой корабль и теперь штормовые порывы забавлялись с плотными флагами на мачтах. Облака непроницаемым серым шатром заволокли небо, зрительно делая воду почти черной. Вообще все в этом районе было мрачным, жестяным и каким-то уродливым. Единственным островком света и утешения осталась здесь маленькая Церковь, которую за счет ее габаритов скорее можно было назвать часовней. Совсем крохотное белое строение с коричневыми крышами и горящим золотом крестом находилось на самом остриё мыса, вдававшегося волную гладь. По всей видимости это и была Церковь Николая Чудотворца, о которой чародею доводилось слышать. Судя по всему, такой символ православия обязан был оберегать моряков, уходящих в плавание.
Похоже Страбонский уже был на месте, о чем свидетельствовал большой белый «Лексус RХ». Ник смерил расстояние меж противниками взглядом. Почему эта картина донельзя напомнила ему бойцовский ринг, где в синем и красном углах, расположились боксеры? Не хватало только рефери, который будет считать до десяти над поверженным противником. Хотя, похоже третья сторона, занятая сторонним наблюдением все же была.
На самой окраине, притаившись в тени громоздких складов стояла квелая полицейская машина. Специфической сирены не было слышно, хотя мигалки на крыше были предостерегающе включены, как бы напоминая о своем присутствии. Прислонясь к крылу машины стояли двое молодых парней в штатском. На лицах обоих читалась одинаковая скептичная напряженность. Антикоррупционный отдел. Походе, единственное, что он мог, это проследить, чтобы встреча двух бизнесменов не превратилась в тир по живым мишеням. При виде них Ник испытал некоторое облегчение.
– И эти тут как тут… – поморщился Вяземский, посмотрев в ту же сторону. – Надеюсь они не будут лезть, куда не надо.
– Не думаю, если только вы не захотите перейти к более решительным действиям.
Вересков невозмутимо осматривал причал своими серебристыми глазами, но в голосе его прорезалось значение. Как только он стал работать с Архангелом? Пожалуй, если когда-нибудь Нику придется посидеть с Евгением в каком-нибудь баре за кружкой пива, чародей спросит об этом. Хотя… Ник тряхнул головой. Нет, он расколдует Мариэллу, и на этом его сотрудничество с Вяземским прекратится полностью и навсегда.
– Какие еще решительные действия, ты же сам убедил меня не брать никого с собой! – Михаил Анатольевич с видимым неудовольствием махнув рукой, пошарил взглядом по крышам близлежащих зданий. – Как бы из-за твоего миндальничания нас не убрали прямо отсюда…
На самом деле высоких точек для обзора и не только было пруд-пруди, или символичнее сказать – целое море. Достаточно посадить одного человечка под видом рабочего на кран и все. Чародей прикрыл глаза и сосредоточился. Обычно, ощущение угрозы, если таковая имелась, накрывало его сразу, проявляясь покалыванием в затылке, холодом в ногах, беспричинной паникой, но сейчас он не удавливал абсолютно ничего, кроме почти осязаемой соли в воздухе и истерических криков чаек.
– Я не думаю, что Страбонский пойдет на такое. – высказался Ник. – Я говорил с ним. Он до ужаса вас боится.
Взгляд Архангела сделался совсем твердым, когда он перевел глаза на чародея.
– Об этом я и говорю, Фельсенбург. Страх – не лучший подсказчик в делах. Он может дать неудачный совет. На это и нужно научиться обуздывать страх. Это черта настоящего бизнесмена. – он сделал шаг, но вместо того, чтобы направиться к Церкви пошел ко второй своей машине.
Глаза Мариэллы судорожно заблестели в полумраке салона, когда Михаил Анатольевич распахнул дверцу заднего сиденья.
– Дорогая, я сейчас подпишу бумаги, и мы поедем домой. – ласково улыбнулся бизнесмен. – Но ты не выходи из машины, чтобы не происходило, поняла?
Госпожа Вяземская крепче сжала муфту в пальцах и магический защитный корсет опять натянулся, треща по швам.
– Ты точно уверен? – спросила Мариэлла тихо, заглядывая мужу в глаза. – Может быть не стоит соглашаться. Я же знаю, как тебе важен этот причал. А может быть, у меня все само пройдет? Я неплохо себя чувствую, правда!
Ник хотел было вмешаться и сказать, что своим относительно недурным самочувствием Вяземская обязана его чарам, которые к сожалению, не были долговечны, но этого не потребовалось. Михаил Анатольевич не отвел взгляда и картинно нахмурился:
– Да брось. Все в порядке.
– Будь осторожен. – вздохнула Мариэлла. – И, пожалуйста Миша, по сдержаннее. А то я тебя знаю.
Губы бандита шевельнулись в усмешке, и он склонился к жене, зашептав что-то обнадёживающее ей на ухо. Ни дать не взять, самый ласковый мужчина на свете. Но стоило Архангелу захлопнуть дверь машины, лицо его тут же превратилось в каменную маску. К своим напарникам он обернулся несгибаемой версией себя, лишенной намека на мягкость.
– Заблокируй двери. – отрывисто приказал Вяземский, одному из охранников, который вылез с водительского сиденья машины Мариэллы. – Если что-то пойдет не так, уезжай сразу. Куда, ты знаешь.
Культурист в костюме тупо кивнул своей квадратной головой. С такими данными он, наверное, мог убить любого недоброжелателя госпожи Вяземской голыми руками. Ник на секунду ощутил себя внутри боевика из девяностых. Неужели он действительно участвовал в бандитских разборках? Раньше чародей даже помыслить о таком не мог, но Калининград был городом в высшей степени консервативным, не далеко ушедшим от старых-добрых времен.
Евгений занял место за левым плечом Архангела, когда тот пошел к Церкви. Ник пристроился чуть позади справа. С каждым шагом нервы напрягались все сильнее и сильнее.
Чародей еще раз пошарил глазами по сторонам, оценивая обстановку. Михаил Анатольевич вдруг ухмыльнулся и сказал:
– А знаете, что, на экстренный случай с нами Фельсенбург. Он прикроет нас если что.
Ник ощутил, как покосился на него Евгений, но ничего не сказал. Постепенно чародеем начинала овладевать паника. На открытом пространстве чародей ощущал себя, как на ладони. Затылок сводило под чужими взглядами и хотелось надеяться, что это смотрят коллеги Марты, а не снайпер через прицел винтовки. Кто знает, может Ник ошибся в оценке характера Страбонского. Он ведь был совсем не прост и не настолько труслив, коим хотел показаться, раз пошел до конца в этой магической авантюре.
Вячеслав Леонидович собственно стоял у Церкви и смотрел на старое здание Элеватора, которое являлось одним из символов Калининградского порта. Заброшенное строение из красного кирпича с претензией на топорную рабочую готику выглядело бесприютным и мрачным стражем, который следил мелкими глазами-оконцами за округой.
Страбонский словно бы не заметил прибытия оппонентов, но стоило Архангелу подойти к нему со спины, Вячеслав Леонидович обернулся с легкой улыбкой. Пророк казался еще более худым и маленьким по сравнению с Михаилом Анатольевичем.
– Ты специально назначил встречу здесь, чтобы у меня не поднялась рука тебя утопить? – спросил негромко Вяземский, остановившись рядом.
Волоски на руках вздыбились от напряжения, которое за секунду достигло критической точки. Если бы его можно было измерить каким-либо прибором, то стрелку наверняка бы сорвало с пружины.
Страбонский улыбнулся чуть отчетливее и, набожно сложив руки, посмотрел на крест, венчающий Церковь.
– Нет, я знаю, что тебя это не остановит. Просто здесь очень хороший вид. Можно рассмотреть нашу спорную территорию, кстати. – указал Вячеслав Леонидович левее Элеватора.