Обручённые небесами

– Молчать! – оборвал неприятный спектакль Нестор, сбросив со своего плеча Аринину руку.

Грозный оклик хозяина ещё больше раздразнил её.

– Ишь, ты злой какой, барин! – не повышая голоса, покачала головой она. – Видно, барышня твоя не спешит тебя голубить. Свадьбы хочет, хитрая. А ты и рад по рукам и ногам себя связать. В двадцать-то годков!

– Какое твоё дело собачье?! – услышав оскорбление в мой адрес, не на шутку рассердился Нестор. – Мои отношения с Юлией Александровной тебя не касаются.

– Ну что ты, милый мой, полно, не серчай, – не оставляя омерзительного флирта, коварно усмехнулась Арина. – Марго твоя уже в путь собирается, волосы гребешком рубиновым чешет, ножки розовой водою умывает, чтобы слаще тебе было целовать их!

– Молчи, безумная! Теперь всё в прошлом. Я намерен обвенчаться с Юлией. А ты скоро ответишь за всё. Всё отольётся тебе кровью и слезами! И это не угроза. Это предсказание твоего ближайшего будущего.

– Ах, как страшно, гореть мне в аду! – саркастически воскликнула Арина и вновь широко заулыбалась. – А впрочем, это только к лучшему. С тобою там увижусь, барин. Это куда веселее, чем скучные тропиночки рая топтать.

– Пошла долой с глаз моих, – негромко, но властно произнёс Нестор.

– Так скоро? – чувственно переспросила она.

– Пошла вон, я сказал! – повторил Нестор, и Арина, себялюбиво ухмыльнувшись, неторопливо направилась в сторону дома.

– Вставай! Ты слышишь меня? – тихо позвала я крестьянскую девушку, которая до сих пор так и не поднялась с мокрой травы.

– Домна, встань с земли, не то простудишься и захвораешь! – окликнул её Нестор, и она встала.

– Может, и лучше даже будет, коли захвораю, – понуро глядя в землю, равнодушно пробубнила она. – Дядька мой нынче летом на дворе удавился. И я удавлюсь. Всё лучше, чем такое житьё-бытьё!

– Безумная! – возмутился Нестор и, коснувшись подбородка крестьянки, заставил её поднять глаза. – Да знаешь ли ты, что самоубийцы Богом к убийцам причисляются и в преисподнюю наравне с ними попадают? Дядька твой умалишённый был и водку пил, оттого и удавился. А ты девица здоровая и молодая. Не старше невесты моей, как я погляжу…. Сколько тебе?

– Шестнадцать годков.

– Купи себе новый красивый платок, да потеплее. Зима морозная будет, – протянув Домне блестящую монетку, улыбнулся Нестор. – А что касается обидчицы твоей, то это не сойдёт ей с рук. Кто такая Арина? Всего лишь девка крепостная. Уговорю отца продать её – и дело с концом. Ступай к себе и не трогай раны грязными руками: они могут загноиться. Скоро я пришлю тебе лекарство, – пообещал Нестор.

– Благодарствую, – в пояс поклонившись, сказала Домна и побрела к выходу из парка.

Тут к нам подбежал какой-то запыхавшийся мужичок.

– Доброго здравия, барин! – сказал крестьянин.

– Здравствуй, Егор! – поприветствовал в ответ Нестор.

– Ананий прислал вам о делах на конюшне доложить, сказывал, что обрадуетесь. Аврора в ночь жеребёнка принесла.

– Прекрасная новость! – повеселев, согласился Нестор. – Что же отпрыск? Здоров?

– Ох, барин, не жеребёнок, а диво! Здоровый, крупный. А красавец-то какой! Вороной, тонконогий, в глаза как будто ложкою столовой звёзд насыпали! Один-в-один ваш Орион!.. Ну что ж, поспешу я к лошадкам своим. Разрешите откланяться.

– Ступай, Егор, – отпустил конюха Нестор, и тот скрылся из вида.

– Куда мы теперь? – спросила я.

– Зайдём на конюшню. Мне бы хотелось показать тебе своего коня Ориона. Да и на жеребёнка любопытно взглянуть.

Обойдя усадьбу, мы отправились на хозяйственный двор. Путь туда оказался недолгим: за пылающей осенним янтарём листвы и рубинами спелых ягод рябиновой рощицей показалось длинное одноэтажное строение. Подойдя чуть ближе, я отчётливо услышала ржание лошадей.

– На всякий случай смотрите под ноги, сударушка, – приостановившись, предостерёг мой любимый, и я кивнула в знак согласия.

У самого входа в конюшню нас едва не сбил с ног юноша с мягкими и чрезвычайно живыми чертами лица и отпущенными до плеч каштановыми волосами. Невысокий и худощавый, он был одет в свободную крестьянскую рубаху, простые штаны и в забавную широкополую шляпу с истрёпанным синим пером, бросавшую на лицо резкую тень. На ногах его красовались небольшого размера сапоги.

– О, вы поглядите-ка! Барин молодой наконец-то к нам пожаловал! Да ещё и с такой нарядной барышней. Ананий! – весело и непринуждённо представился незнакомец и как давнему приятелю протянул мне руку, отчего я окончательно смутилась и растерялась.

– Здравствуй, сорванец, – поприветствовал Анания Нестор и обратился ко мне с просьбой. – Пожми ему руку, милая. Иначе он затаит обиду на тебя.

Звонкий и отрывистый голосок конюха показался мне после мягкого мужественного баритона Нестора непривычно высоким. Рядом с ним мой суженый выглядел ещё взрослее и серьёзнее.

– Юлия, – представилась я, некрепко пожав ещё мальчишескую, но уже огрубевшую от работы ладонь Анания.

– Отменный выбор, однако, – прищурившись и окинув меня оценивающим взглядом, вынес вердикт Ананий. – Барышня прехорошенькая, видно, что не глупая. В качестве первой жены вполне сойдёт.

Колкая ирония беспечного мальчишки не обидела меня, хотя немало удивила.

– Рад был угодить на твой вкус, – усмехнулся Нестор. – Но только жена у меня будет одна на всю жизнь. Вот эта. Запомни в лицо. Так что если впредь шутить так вздумаешь, надеру тебе уши как мальцу, своровавшему вишню.

Последние слова не прозвучали как серьёзная угроза. Тем не менее они заставили юного конюха ненадолго присмиреть.

– Что ж, не буду. Да вот только и твои уши, барин, могут пострадать, – заметил Ананий. – Как батька-то узнает….

– Ну, это уже забота не твоя, – не восприняв предостережения Анания всерьёз, произнёс Нестор.

– Ты к нам надолго али как, барышня? – полюбопытствовал Ананий.

– Я не знаю, – ненадолго призадумавшись, сказала я. – Виссарион Афанасьевич против того, чтобы мы с Нестором были вместе.

– Коли в самом деле барина любишь, оставайся, – посоветовал Ананий. – И думать тут нечего! А громовержца нашего не бойся. Днём он на улицу носа не кажет. Коли его солнце припечёт, по телу язвы и коросты поползут как у прокажённого. Ночью звереет, рвёт и мечет, но и к этому мы уж привыкли. Ты на всякий случай ночью подле барина будь. Он не даст тебя в обиду.

– И в самом деле: ведь мне придётся ночевать у тебя, – глядя на закатное небо, одетое темнеющими облаками, произнесла я. – Будет ли это удобно?

– Я с удовольствием уступлю вам свою постель, сударыня, – гостеприимно пообещал Нестор.

– Зачем же? – возразила я. – Я вполне могу поместиться на диванчике, на котором мы сидели во время обеда.

– Смешные вы, господа! Как будто дети малые! – не выдержал Ананий. – Да там у вас кроватища такая, что на неё можно четверых уложить! Юлия, что тебе мешает просто лечь с ним рядом? Укусит он тебя что ли? – спросил Ананий, и я, заулыбавшись, потупила взгляд.

– Как ты обходишься с барышней, негодник! – воскликнул подошедший к нам Варфоломей. – И не совестно тебе скромной благородной девице такие вопросы задавать?

– Разве я плохо обходился с тобой? – не поняв упрёка, напрямую спросил у меня Ананий.

– Нет, – немного растерянно ответила я.

– Так в чём проблема, старик? – простодушно спросил Ананий. – Я же не плодиться им до венчания велю, а просто вместе на мягком поспать и не рядиться, кому отлёживать бока на маленьком диванчике.

– Тогда, стало быть, ни в чём, – сердито нахмурив брови и немного помычав в раздумьях, сдался Варфоломей. – Ни в чём, коли Юлия Александровна прощает тебе недостойное поведение и позволяет обращаться к себе на «ты». Не всякая благородная барышня потерпит такую неучтивость! Ты должен извиниться перед ней за дерзость и за то, что без нужды встреваешь в столь интимные господские разговоры.

– Прошу прощения, сударыня. Я не стану более… встревать, – покорно пробубнил Ананий и, не удержавшись, снова рассмеялся.