Просто бывшие (ЛП)

— Ох, давай же, — бормочу я во время пятой попытки завести машину.

Может ли еще что-нибудь пойти не так на этой неделе?

Моя квартира сгорела.

Есть.

Бывший вернулся в город.

Есть.

Вчера вечером была одна из самых тяжелых смен в моей карьере, которая эмоционально истощила меня.

Есть.

Моя машина играет в игру, не желая заводиться.

Есть.

Солнце падает на меня. Только рассвело, а значит, будить кого-либо и просить подвезти будет неудобно. Я беру свою сумку с пассажирского сиденья и начинаю рыться в ней, ища свой телефон. Надеюсь, им не составит труда найти мне замену в последний момент.

Я разблокировала экран в то же время, когда услышала звук захлопывающейся двери. Я смотрю через лобовое стекло и вижу, как Гейдж сходит с крыльца, в его руке чашка с кофе, а по груди стекают струйки пота.

Когда я проснулась утром на диване, телевизор все еще был включен, а Гейджа не было. Я не знаю, как долго он оставался после того, как я заснула, но если бы не его присутствие рядом со мной, я бы вообще не спала этой ночью. Он был рядом со мной, когда я разбилась и плакала в его объятиях, и воспоминания о том, как он делал это в прошлом, преследовали меня, пока я собиралась на работу.

Я опускаю телефон обратно на колени, когда он спрыгивает со ступенек и встречает меня.

— Проблемы с машиной? — спрашивает он.

Я морщусь, пытаясь снова завести машину, но у меня ничего не получается. Я резко вцепилась в руль.

— Да.

— Ты знаешь, в чем проблема, не так ли?

— Если бы знала, я бы уже уехала.

— Она не заводится из-за своего уродства. Она решила, что наконец-то пришло время отправиться в автомобильный рай.

— Засунь его себе в задницу, — ворчу я. — Еще слишком рано слушать, как ты выносишь приговор моей машине.

— Тебе нужно работать?

— Нужно, но я собиралась отменить работу. Я не могу ожидать, что кто-то будет час ездить туда-сюда, чтобы отвезти меня на работу.

— Я могу. Моя смена в участке начнется только через два часа и, скорее всего, закончится раньше твоей.

Я вспоминаю то, что произошло прошлой ночью. Как он обнимал меня, когда я плакала, как воспоминания о том, как мы проводили время вместе, снова закрались в мою душу. Привязанность к Гейджу только погубит меня впоследствии. Нам опасно снова сближаться. Он ненавидит меня. А что, если он захочет узнать, почему я с ним рассталась? Его убьет то, что я должна хранить свой секрет.

Все происходит слишком быстро. Мы годами не разговаривали, а теперь, внезапно, общаемся каждый день.

— Спасибо за предложение, но я хотела бы отказаться.

— Лорен, у меня нет вшей.

— У тебя есть гораздо большее.

Мое сердце. Член, о котором я не могу перестать думать.

— Сейчас же в мою машину.

Я теряю его из виду, когда он двигается и стучит по капоту моей машины.

— Дай мне быстро переодеться.

Я выпрыгиваю из машины.

— Ты не должен этого делать.

Он разворачивается и начинает идти назад.

— Ничего страшного.

— Почему ты так добр ко мне?

— Как я уже говорил, я задаю себе тот же вопрос с тех пор, как арестовал тебя.

Его машина не заперта, и я бросаю свою сумку в ноги. Гейдж возвращается, одетый в джинсы и футболку. В его руке две кофейные чашки.

— На случай, если захочешь выпить чашечку другую за поездкой, — говорит он, протягивая их мне.

Я беру напиток и стону.

— Это вкусно.

— Мой отец любит это сладкое дерьмо, которое я терпеть не могу. Я думаю, что сливки со вкусом булочек с корицей или еще какой-нибудь дряни.

Я потягиваю кофе и выпрямляю ноги, пока он отъезжает от дороги. Он не включил радио и не начал никакой другой разговор после разговора о сладком кофе. Я не выношу молчания. Я бы предпочла неловкий разговор, чем неловкое молчание.

— Чем ты занимался с тех пор, как… ну, ты знаешь?

Он смотрит на меня.

— С тех пор, как ты бросила мою задницу?

Ну, черт. Может, молчание было бы лучшим вариантом.

— С тех пор, как мы расстались, — поправила я.

— Я переехал в Чикаго, работал в правоохранительных органах, а потом решил, что пришло время вернуться домой.

— И это все? Что-нибудь еще произошло за все эти годы?

— Ничего, о чем бы я хотел поговорить. — Он сосредоточился на дороге. — А что насчет тебя?

— После окончания школы медсестер я устроилась на работу в больницу скорой помощи, вернулась домой, и тут загорелась моя квартира, в результате чего я стала ночевать у своего бывшего.

— И это все? — спрашивает он, бросая мои слова мне в лицо. — Больше ничего не произошло за все эти годы?

— Хадсон обручился со Стеллой Мендес, — добавляю я, переводя внимание с себя на свою семью.

В моей жизни не было ничего слишком захватывающего. В колледже я погрузилась в учебу, а сейчас я только и делаю, что работаю, чтобы занять себя, чтобы не думать о своем школьном возлюбленном. Я достаточно дисциплинированна, чтобы не искать его, хотя такое желание возникало у меня много раз.

Время признания. Я искала его дважды, когда выпила слишком много. Первый раз это было на следующий день после окончания колледжа. Боже, как я хотела поделиться с ним этой новостью. Он знал, что это была моя мечта. Второй раз — год назад, когда моя невестка скончалась от рака груди. Она умерла молодой, в возрасте около тридцати лет, и в тот день меня охватило сожаление. Я хотела извиниться за то, что сделала.

Я ничего не могла найти о нем. У него не было ни аккаунтов в социальных сетях, ничего. Гейдж был призраком для всех, кого я знала с тех пор, как мы расстались.

— Я слышал об их помолвке, — говорит он. — Новости быстро распространяются, когда голливудская знаменитость обручается с местным жителем из Блу Бич.

— Люси умерла, — продолжаю я, мой голос понижается, а в груди болит.

— Я также слышал об этом. Мое сердце разбилось за твою семью, когда мой папа сказал мне об этом.

— У Далласа был еще один ребенок от подруги и личного помощника Стеллы.

— Черт, я пропустил какое-то дерьмо.

— Не хочешь поделиться еще чем-нибудь личным о себе?

— У меня нет ничего особенного, Дайсон. Я никогда не был помолвлен со знаменитостью и никого не обрюхатил.

Я жду от него подробностей, желая, чтобы он рассказал мне больше, но он этого не делает.

— Односторонние разговоры — это так весело, — комментирую я.

— Какого черта ты хочешь, чтобы я тебе рассказал, Лорен? Что я тебе должен?

Это не тот разговор, который я хочу вести первым делом утром, перед тем как отработать двойную норму.

Я скрещиваю руки и двигаюсь на своем сиденье, чтобы посмотреть в окно.

— Лучше бы я никогда ничего тебе не рассказывала. Я должна была двигаться дальше, выйти замуж, родить пятнадцать детей, чтобы доказать себе и всем остальным, что я могу быть счастлива без тебя.

— Да, я хотел бы сказать то же самое, но моя любовь к тебе, моя гребаная одержимость тобой, никогда не позволяла этого. Моя любовь к тебе разрушила всю мою гребаную жизнь.

Что за черт?

— Что я тебе разрушила? Ты мог бы легко жениться и завести семью. Не вини в этом меня. Это было твое упрямство.

— Я был женат.

Я вдруг почувствовала, что задыхаюсь.

— Что ты сказал?

— Я был женат.

— Ты женат? — Я вскрикнула, как будто ослышалась.

— Нет, я женился и теперь разведен.

— Ты лжешь. — Слова звучат как хныканье, слетающее с моих губ. Он качает головой.

— Я не лгу.

— Ты сказал, что никогда не занимался любовью ни с кем другим, — шепчу я. — Никогда не любил никого.

В моем мозгу происходит скрежет.

— Почему ты женился на той, кого не любил?

— Это долгая история.

— Хорошо, что у нас много времени.

— Это не значит, что я буду об этом говорить.

— Ты был женат.

— Да. — Похоже, эта тема его расстраивает.

Я играю с тканью своего халата.

— Где она сейчас? Вы все еще общаетесь?