Ничего интересного

— Передай от меня привет Джасперу, — сказал доктор, помахав нам на прощание. — Он всегда был таким замечательным пациентом. Не припомню, болел ли он когда-нибудь.

Мы затолкали детей в машину, и Карл быстро выехал на дорогу. Я уставилась на него, но из-за солнечных очков не могла разглядеть.

— Кто хочет радио? — спросил он и включил, не дожидаясь ответа.

Роланд обрадовался.

— Это была ошибка, — признался Карл, понизив голос. — Насколько я знаю, сенатор Робертс уже довольно давно не связывался с доктором Кэнноном. Боюсь, сенатор не в курсе, насколько доктору, э-э, нездоровится.

Я не сказала ни слова, только смотрела на него.

— Кэннон один из самых уважаемых врачей во всем штате, — продолжил Карл. — Он лечил всех губернаторов и кантри-звезд. Опубликовал десятки статей.

— Очаровательно, — ответила я.

— Я только делаю то, что сказали Робертсы, — проговорил Карл, оглядываясь назад, чтобы убедиться, что дети не слушают. — И честно говоря, настоящим врачам, специалистам, которые смотрели детей сразу после смерти Джейн, тоже больше нечего было сказать. Кажется, один из них тоже упоминал кетоз. Так что ничего страшного.

— Дети теперь думают, что они демоны.

— Не уверен, что они что-то поняли. — Карл резко повернулся к детям: — По два шарика на рожок, да?

Я застонала и выключила радио. Оглянулась. Близнецы выглядели скучающими, но я видела, как они крутят мысли у себя в головах, туда-сюда.

— Слушайте, — наконец сказала я, — вы не демоны, понятно? Ни фига подобного. Тот человек сумасшедший.

— А может, мы пророки, — предположил Роланд.

— Нет, — я неосознанно повысила голос. — Вы просто нормальные дети, ясно? Да, вы загораетесь, но вы нормальные дети.

— Ясно, — ответила Бесси. — Мы тебе верим.

— Хорошо, — сказала я.

Несколько миль мы ехали молча, а потом Роланд захихикал. Я обернулась. На лице Бесси одновременно читались боль и облегчение. Она посмотрела на меня. Тоже начала посмеиваться.

— Мы не демоны, — сказала она, и я покачала головой.

Я знала, что это мои дети, что я их защитила, потому что они мне поверили. В ту минуту, в той машине они мне верили. Они не демоны.

Той ночью, укутавшись детьми, я услышала шепот Мэдисон надо мной.

— Лил, — говорила она, и я подумала, что это сон, потому что, если честно, Мэдисон снилась мне частенько.

— Да? — ответила я.

— Я вернулась, — сказала она, все еще шепотом. — Мы с Тимоти только что прилетели домой. Пойдем со мной. Давай потусим. Поболтаем.

Я поняла, что Мэдисон настоящая, и почувствовала, что просыпаюсь. Я посмотрела на подругу. Мне было не разглядеть черты ее лица, только силуэт в тусклом свете ванной комнаты в коридоре.

— Дети проснутся, — произнесла я.

— Нет, не проснутся. Идем уже! — Такое ощущение, что она была пьяна, — ее голос звучал хрипло.

— Бесси! — прошептала я, и девочка отмахнулась от меня, но потом повернулась и открыла глаза.

— Что случилось? — спросила она. — У тебя все нормально?

— Мэдисон здесь, — сказала я, указывая на подругу, которая помахала рукой.

— Зачем ты пришла? — спросила Бесси.

— За Лилиан, — ответила Мэдисон. — Ненадолго.

— Я скоро вернусь, — пообещала я. — Спи дальше.

— Хорошо, — сказала Бесси. — Ладно.

Я выскользнула из кровати под громкий храп Роланда и последовала за Мэдисон, которая на цыпочках вышла из комнаты. По дороге я захватила спортивные штаны и пару кроссовок.

— Идем на улицу, — сказала мне Мэдисон. — Я сделала нам маргариту. Отпраздновать.

— Отпраздновать что? — спросила я мелочно, глупо, потому что хорошая новость находилась для нас с ней в разных точках радиуса взрыва.

— Успех Джаспера! — ответила она. — Ты же знаешь, о чем я, дурашка.

Мы сели на ступеньки, ведущие к дому, и там снова был этот гребаный кувшин, этот поднос. В том, чтобы подавать все напитки в кувшинах, было что-то степфордское. Зачем это, если можно, не знаю, сунуть голову в гигантскую чашу для пунша и просто втянуть в себя алкоголь. Не уверена, чего я хотела. Наверное, чтобы Мэдисон была чуть больше похожа на меня и чуть меньше — на человека, которым нужно быть, чтобы спокойно жить в таком богатстве. И при этом я обитала в их поместье, и на моем банковском счету лежала прорва денег, и мне не приходилось тратить ни копейки, прогуливаясь по территории. Так я жила большую часть своей жизни: ненавидела других, а затем себя за то, что я не лучше их.

Мэдисон разлила коктейль, и он был восхитителен — холодный и крепкий.

— Получилось, — сказала она. — Поверить не могу, что получилось.

— Прошли все проверки? — уточнила я. — Я думала, не знаю, со мной придут поговорить.

— Нет, я держала их подальше от всех. Я их пристыдила. И то, чего мы так боялись: самоубийство Джейн, брошенные дети, — дало нам возможность держать их на расстоянии, иначе они вышли бы полными упырями, понимаешь?

— Наверное. — Я пила дальше.

— В смысле, они, естественно, хотели убедиться, что Джаспер не убивал Джейн или что-то в этом роде. И у них есть несколько показаний очевидцев о детях, о пожарах, но это все настолько невероятно, что с этим ничего не поделать.

— О, хорошо, — сказала я.

Богатство, разумеется, означало, что гораздо легче по-прежнему получать все, что хочешь. Требуется все меньше и меньше усилий, чтобы сохранить его.

— По сути, они просто хотели убедиться, что Джаспер не коррумпирован, что у него нет никаких подозрительных финансовых связей, ничего плохого. Что он не разозлил никого из важных людей. Все оказалось намного проще, чем мы думали.

— Все произошло так быстро, — сказала я.

— Потому что тот мужик умер! — она едва не захлебывалась от восторга. — Откуда нам было знать? Мы думали, все затянется, и, ну, знаешь, чем дольше это будет продолжаться, тем больше других людей решит вмешаться. Но Джаспер непоколебим. Он правда хорош.

— Так что теперь будет? — спросила я.

— Ну, подтверждающее слушание. Это, в общем, формальность. В любом случае я натаскала Джаспера. Ему нужно просто говорить расплывчато, как будто он ничего не знает. Он будет и дальше твердить, с каким нетерпением ждет возможности изучить насущные проблемы и найти лучший способ к ним подойти. По сути, все уже решено.

— Так, понятно, — сказала я. — А что потом?

— Потом он станет государственным секретарем.

— Я даже не знаю, что это такое, — призналась я.

— Иностранные дела. Это круто. Он как бы правая рука президента, его консультант. Кстати, четвертый в очереди на пост главы государства.

— Ого. — Я этого как-то не осознавала.

— И честно говоря, это для меня невероятная возможность. Это значит, что я могу начать отстаивать то, что хочу. Партия уже рассматривает мою роль в будущем.

— Ну, круто, — сказала я и почувствовала себя самой ботанистой ботаничкой в мире, которая делает вид, что знает, как целоваться и чего хотят мальчики.

— Конечно, нам придется переехать в Колумбию, — продолжила Мэдисон.

— Правда?

— Конечно. Нам уже подыскивают там жилье.

— А дети? — спросила я. — Думаете, им там будет нормально?

— Тимоти со всем справится. — Мэдисон даже не глядела на меня, потерявшись в мыслях, в планах на четыре, на восемь лет вперед. — И вообще, там школы в три раза лучше.

— А как же Роланд и Бесси?

— Ну… — протянула Мэдисон. — Насчет них не знаю. Даже не знаю.

— Что не знаешь?

— Не знаю, смогут ли они освоиться в таком крупном городе. Там столько народу. Столько стресса.

— Они не будут видеться с Джаспером, так ведь?

— Не очень часто, — призналась она. — Кто знает? Может, оно и к лучшему. Джаспер хороший отец в теории, если смотреть на его действия со стороны. Но они по-прежнему смогут пользоваться всем, чем он в состоянии им обеспечить, Лилиан. Вот что важно.

— Значит, ты будешь о них заботиться?

— Господи, да я даже о Тимоти позаботиться не смогу. Такая ответственность!