Страница 27 из 39
— Я кинула ту в камеру. — Двумя руками обхватив мою ладонь и став по собственной воле направлять ту как ей заблагорассудится, ответила воительница. — Брат, ты ведь и с ней планируешь сделать тоже, что и с этими двумя, верно? Хочешь трахнуть это убожество, но, могу ли я тебя от этого отговорить? Не пойми неправильно, ты сын императора и можешь делать всё, но это уже слишком. Она ведь Зорфу, предки её были зверьми, что ничем не отличаются от тех же свиней, коз и овец, которых мы едим. Пусть она и не порочна, я лично убедилась, но всё же. Я не хочу, чтобы ты совал свой член в её звериное влагалище! — Закончив с речью, и задёргавшись, простонала Августа. Теперь, я наконец-то понял, к чему по утру такая щедрость со стороны сестры. Ублажив меня при помощи более приемлемых с её точки взгляда человеческих рабынь, та планировала подавить моё мужское либидо, вынудив отказаться от затеи трахнуть зверолюдку. Что же, отчасти ей это удалось, и сейчас, спустив всё в Лили, я действительно под утратил пыла, но, к сожалению для сестры, не настолько, чтобы отказаться от экзотического соития с звероженщиной.
Вспомнив слова сестры о потере невинности и её горькие слёзы в тот момент, выругавшись, распрощался с хорошим настроением. Поступать с той малышкой точно так же, как некогда поступили с Августой, означало уподобиться тому ничтожеству, которое я сейчас так презирал. Блять, будь она хотя бы уже пользованной, я бы даже не задумался, а тут такая ситуация.
— Умеешь ты, сестра, испортить настроение, — поднявшись из воды, ответил я, позволяя напоследок Лили язычком пройтись по моему достоянию, а после, выданным Августой полотенцем обтереть меня с ног до головы. — Могу заверить тебя, я не заберу её целомудрие и…
— Всё не так, я говорила не об этом! — с опозданием осознав то, о чем я подумал, резко выдала та, а после, обняв всё ещё влажного меня, добавила: — Ты вообще не должен был думать о подобном, ведь я имела в виду, что она Зорф, и только…
Сказанное сестрой не сильно способствовало возвращению моего хорошего настроения, но тут уж ничего не поделаешь. Может и неосознанно, она всё же натолкнула меня на правильные решения. Эта молодая зверолюдка не сделала мне столько зла, сколько я мог бы причинить ей своими действиями в ответ. Так что, придётся мне ждать другую такую, хвостатую, миленькую, и, быть может более опытную зверушку, что наконец-то сможет утолить мои анатомические и похотливые интересы, основанные на изучении разных интимных зон и мест жительниц этого мира.
После мыльно-развлекательных процедур, не завтракая направился к пленнице. Пусть к её телу интерес мой пропал безвозвратно, к её знаниям, умениям и возможностям кое какое любопытство я ещё сохранил. Вне зависимости от того, можно ли ту трахать или нет, она и другим путём могла сослужить мне хорошую службу. Собирать информацию об важных городских личностях, обитающих в подполье, рассказывать местные сплетни, байки, с моего плеча распространять нужные мне слухи. Через эту, как сказал Гвиний, умную личность, я собирался добывать нужную информацию: оставалось только услышать цену, и на этом вопрос закрыт. Так думал я, но всё оказалось чутка сложнее.
Лишь только при виде приближающегося меня, коротышка, чуть ли не визжа забивалась в угол. Чуть ли не взбираясь на стену, та, заливаясь слезами, соплями, в истерике билась, кричала и молила о пощаде. По началу я думал переждать это, и разместившись за прутьями клетки стал ожидать, когда та успокоится. Вот только время шло, а зверушка как плакала, пуская крокодиловы слёзы, так и продолжала рыдать, всё больше и больше уделяя времени слёзным речам и молитвам возвышавшимся к богу. Если первое время это бесило, то через двадцать минут стало даже забавным. Устроившись на стуле напротив клетки, велел прямо сюда принести мне столик и обед, после чего, спокойно, всё также глядя на пленницу не евшую со вчерашнего дня, принялся поглощать свой очень сытный, королевский завтрак. Отчего малышка, видя моё спокойствие и что ту никто не пытается пытать или допрашивать, удивлённо и не теряя ужаса в своих больших, красных, заплаканных глазах, стала поглядывать на меня.
— Вам нравится есть плоть зверолюдей перед новыми жертвами? — по видимому смирившись с участью смертницы, глядя на то, как я зубами прохожусь вокруг куриной ножки, пробуя ту с новым специально приготовленным для меня соусом, спросила та.
— Ну да, а ты что, не видишь? — показав той куриную косточку, хмыкнул я. — Будешь? Хочу сказать, мои повара готовят зверочеловеченку так, что пальчики оближешь. — Приняв каждое моё слово за чистую монету, девушка вновь захлюпала носом. Её бурчащий живот я слышал даже будучи на большом расстоянии от прутьев и самой девчушки. Не имея ни малейшего представления сколько та не ела, взял в руки кусочек, и выслушав предупреждения от стражника, нацеленные как на меня, так и на девушку, для которой любое резкое движение — это смерть, протянул мясо через прутья.
Не дёргаясь, с текущими по бороде слюнями, девочка, как и требовала стража, двигалась ко мне по свежи устланной соломе на четвереньках. Несмотря на голод, взяв кусок, та сначала принюхалась, после, лизнула политую мною сверху желтоватую субстанцию, отчего в её животе всё заурчало ещё громче. Ощутив весь вкус жареного мяса и соуса сверху, словно дикий зверь, та впилась зубами в мясо, принявшись отрывать большие куски и не пережёвывая, словно утка заглатывать. «Животное» — прокомментировал происходящее стражник, и в данный момент я мог с ним согласиться, ведь голод из кого угодно мог сделать дикое животное, без принципов и каких-либо нравов.
Глава 25 - Тайный агент.
Глядя на эту облизывающуюся, и едва не мурчащую от кайфа зверолюдку попытался вспомнить, какая же из местных кухонь могла бы вызвать на моём лице столь же сильные эмоции. Первым на ум пришла хорошо выжаренная свинина поданная с забористым, алкогольным аналогом кваса. На этом все мои добрые воспоминания о местной еде и готовке завершились. Слушая как зверёк своими зубами с лёгкостью перегрызает и ломает кость, вспомнил о чипсах, снеках, картошке фри и коле. Как же сильно мне не хватает этого маслянисто-крахмального вкуса. Весело булькающих в сладком напитке газов и булок, что не вмещаясь во рту направляли в желудок перемешанную смесь из овощей, соуса и мяса. Чёрт, хочу в Мак…
— Точно, фастфуд! – выдумав ещё одну достопримечательность для своего города, ударом кулака об ладонь, привлёк внимание разобравшейся с ножкой, и стихшей зверолюдкой. Сейчас, та всё также напряжённо поджав под себя ноги, сидела и глядела на меня своими большими, серыми глазами, что не так уж сильно отличались от человеческих.
— Ну и как тебе человечина со стола принца? — отвлёкшись от строительстве бизнеса связанного с фастфудом, спросил я у моей «тихони».
— Очень вкусная курица, ваше величество, никогда не ела ничего вкуснее. — Уткнувшись лбом в пол и попытавшись поцеловать мой сапог, проронила та.
Едва успев убрать ногу, сделал шаг назад. Нет, мне конечно приятно, когда девушки ноги целуют, но не в прямом же смысле этого слова, или, вернее… Чёрт, мысли все попутались.
— Но это ведь мясо зверочеловека, сама же сказала… — Вернув мозгам ясность, а голосу былое величие, ответил я, глядя на и без того убитое горем лицо зверушки, что восприняла моё нежелание позволить поцеловать сапог как личное отвращение к её виду.
— В голодные годы я пробовала мясо людей и зверей, прошу, простите меня за мои выводы и ошибки. Эта курица действительна была самой лучшей едой в моей жизни, — не поднимая головы, проговорила пленница, под которой, на не усланной соломой каменной кладке пола, появились первые тёмные капельки, оставшиеся от её слёз.