Страница 43 из 56
Вдоль задней части головы существа до точки между глаз и чуть повыше них ровным хохолком росли изумрудные перья, как у птицы, спускаясь вниз по затылку к задней части шеи и немного переходя в спину. В приоткрытой змеиной пасти можно было рассмотреть острые белые зубы. Точно такие, какие описала Ниса — длинные, расширяющиеся к основанию и загнутые во внутрь. Вокруг головы, или вернее сказать морды, значительно превосходящей по размерам человеческую, был раскрыт кожаный капюшон, на подобии тех, что имелись у кобр. По цвету капюшон чуть отличался от чешуйчатой кожи, выделяясь более светлыми оттенками изумрудного.
В какой-то момент мои глаза встретились с черными круглыми глазами аспида. Я замерла, а после, вспомнив, что змеи вроде как обладают гипнотическим взглядом, поспешила отвернуться.
Но мне опять же, не дали возможности действовать свободно.
Все еще находящаяся на моем лице рука сжала подбородок, ощутимо, но не до хруста в костях, повернула моё лицо обратно к себе, а после не мигая и глядя своими жуткими глазами в мои, существо вытянуло вверх указательный палец и поднесло к пасти.
Первые несколько секунд мой разум находился в ступоре, а после до меня дошло. Он требовал молчания!
Я быстро-быстро закивала болванчиком, показывая, что все поняла и буду нема, аки оглушенная тротилом рыба.
Существо шевельнуло кожистым капюшоном, склонило голову на бок, словно оценивая степень правдивости моего обещания, а после медленно отвело руку от моего лица.
Я с облегчением выдохнула, но, как и обещала, сделала это максимально беззвучно.
И, пока я потирала лицо и остальные части тела, на которых еще ощущались прикосновения змея, он наблюдал за мной. Я чувствовала это, буквально клетками кожи, потому что те места, к которым он обращал свой взгляд, начинало покалывать, а после словно наполняло теплотой. И были это… ну, мягко скажем, немного интимные места.
Он осмотрел мою шею, словно примеряясь к ней для укуса, после оглядел грудь, которая все еще высоко поднималась в моих попытках убедить собственные легкие, что их никто больше не лишает основной жизнеобеспечивающей функции, спустился на бедра и скользнул ниже.
Тяжело сглотнув, я не выдержала, запрокинула голову, так как он был ощутимо выше меня, и с вызовом уставилась в его глаза.
— Что? — спросила я фактически одними губами, но смело, показывая, что я так-то девушка боевая.
Существо на мой выпад не отреагировало, лишь чуть дрогнули длинные перья и шевельнулся, словно расправляясь еще шире, капюшон. А после меня ухватили за запястье и куда-то повели, уводя от все еще не сводящих с меня взглядов обитателей тьмы.
Глава XXVII
Я не спрашивала куда мы идем, просто шла, подчиняясь змею и по привычке стараясь смотреть себе под ноги, хотя по какой именно поверхности мы ступали так и осталось для меня загадкой. Разглядеть было ничего не возможно, как будто мы двигались над непроглядной пропастью, вот только ощущения невесомости не было. Под ногами что-то было, и это «что-то» одновременно казалось и жестким, и пружинящим. И шершавым, и скользким, и ровным. Периодически уходящим вниз, а после сразу же поднимающимся вверх.
Но из чего бы не состояла эта дорога, она изматывала. С каждым сделанным шагом идти становилось все труднее и труднее, словно этот мир высасывал из меня силы, кормясь ими. Кормясь мной.
Когда я уже начала спотыкаться о собственные ноги от усталости, аспид, который за все время не произнес и звука, вдруг резко остановился. Да так, что я по инерции сделала еще один шаг, толкнулась в его спину и едва не рухнула ему же под ноги. Но существо, которое я про себя уже привыкла именовать змеем на все лады, успело выставить руку и подхватить меня под поясницу. Обратно убирать конечности он не спешил, наоборот, прижал меня к себе еще теснее. И другой рукой, как бы невзначай, провел по талии, поднялся выше, до самой груди и уложил теплую ладонь на солнечное сплетение. И от этого места вдруг начали разбегаться по телу приятные теплые волны, как если бы я вдруг вновь оказалась дома, в море, и усевшись на один из пахнущих солью и ветром камней, отдыхала, слушая шум и плеск волн, и подставляя скользкую от воды кожу под солнечные лучи.
Стало очень спокойно, так спокойно, как было только в детстве, в какие-то очень давние и безвозвратно потерянные времена, когда те, кому ты верил были рядом и этого оказывалось достаточно, чтобы чувствовать себя в безопасности.
Начало клонить ко сну, все тело обмякло, и я доверительно прижалась к аспиду, увронив свою голову на его обнаженную грудь. Он не сопротивлялся, наоборот, обнял крепче и глубоко вдохнул запах моих волос. Что-то мокрое и теплое быстро коснулось щеки и пропало. Потом это повторилось вновь и вновь. Чувство спокойствия мигом пошло на спад. Я приподняла уже начавшие тяжелеть веки и увидела, как длинный тонкий раздвоенный язык появляется и исчезает в клыкастой пасти, касаясь моей кожи. Он… пробовал меня на вкус?
Волны тепла, расходящиеся по телу, тут же перестали казаться такими уж приятными. Тело напряглось, и змееподобное существо это почувствовало. Мягко прикоснувшись к подбородку, он приподнял мою голову навстречу к себе и заглянул в мои глаза. Не знаю, что он там хотел увидеть и увидел ли, но вот я в его точно кое-что увидела.
Увидела зеркальное отображение девушки, которую он держал в руках.
И разум мой завопил, всеми силами отказываясь признавать в ней — меня саму. Потому что это не могла быть я. Просто не могла.
Я не могла быть этим экстремально худым и очень хрупким, словно доживающим последние три минуты своей жизни созданием с кожей бело-перламутрового оттенка, напоминающим цвет морской жемчужины. Несоразмерно огромные по отношению к треугольному лицу и вытянутые к вискам глаза выглядели слегка удивленными, но скорее от того, что были чуть навыкате, подчеркнутые впалыми острыми скулами и таким же острым, узким подбородком. Длинные волосы цвета небесной лазури с проблесками серебра заканчивали образ инопланетного пришельца.
Со страхом схватившись за собственное неузнаваемое лицо, я уже собралась начать доказывать вслух, что это не я, что невозможно такое, чтобы кто-то вроде меня настолько изменился! Но змей словно уже знал, что я собираюсь сказать и, вытянув длинный тонкий палец, прикоснулся к моему виску.
И сумбурные, испуганно мечущиеся мысли, тут же прорезал голос, который одновременно показался и чужим, и знакомым, как будто последний раз я слышала его когда-то очень давно. Настолько давно, что уже и сама не вспомню, когда это было, как бы не старалась, напрягая память. Но голос был таким, что услышав его однажды, уже не забудешь — очень низкий, гортанный и одновременно протяжный. На рычащих звуках он падал еще ниже, отдаваясь вибрацией где-то в груди, а на шипящих — угрожающе задерживался, с медлительностью готовящейся к атаке змеи.
— «Сейчас ты увидишь то, ради чего я позвал тебя сюда», — начал он и я тут же испытала острейшее желание уточнить, кто он, куда «сюда» и как именно позвал, но усилием воли это желание подавила, решив сперва дослушать до конца. — «Помни, ты должна сохранять абсолютную тишину. Это важно, потому что любой посторонний и непривычный звук способен привлечь их внимание. И если они поймут, что в мир мертвых попала живая, они уже не отпустят тебя».
«Кто они?», — хотела спросить я, но лишь кивнула в ответ все еще рассматривая большеглазое создание в отражении змеиных глаз.
— «Смотри!», — приказал змей и развернул меня спиной к себе, а лицом…
…лицом к огромной черной змее, свернувшейся громадными толстыми кольцами, по размерам способными посоперничать с домом. Массивная вытянутая морда мирно покоилась на кончике хвоста, как бы замыкая последнее, внешнее, кольцо. Черные чешуйки, которые больше походили на панцирь, были чуть приподняты над кожей, напоминая череду мелких щетинок.
Змея то ли спала, то ли притворялась спящей, не обращая на нас никакого внимания, но это было не так важно, как то, что в центре последнего, самого внутреннего кольца лежал котенок. Хотя нет, не так, там, внутри гнезда, свитого змеей из собственного тела лежал самый настоящий маленький лев. Он был еще молод, у него не было гривы и больших сильных лап, зато имелась крайняя степень истощения. Под кожей цвета пустыни, местами истончившейся настолько, что казавшейся почти прозрачной, отчетливо просматривалась каждая косточка, каждое ребрышко. В некоторых местах кожу покрыли струпья и белые шрамы, похожие на то, что кто-то бил котенка хлыстом.