Страница 40 из 56
— Он же вроде как бог. Разве богам нужны стоматологи? — усомнилась я, пока Гриша переводил растерянный взгляд с меня на подругу и с подруги на пластиковый бонсай, который в припадке невиданной щедрости Ниса приволокла мне под Новый Год и который я благополучно задвинула в дальний угол подвесной полки на кухне. Чем вервольфа так привлекла имитация карликового дерева — я понятия не имела, но поглядывал он на него так, как будто вопрошал о смысле бытия и молил о спасении.
— Всем нужны стоматологи, — похрустывая сунутой в рот конфетой, вяло отозвалась Ниса.
— …и труп знакомого вам подростка, который незнамо как оказался в квартире, — наконец, смог закончить начатую фразу Гриша и с едва заметным облегчением выдохнул. Вот правду говорят — нельзя терпеть. У оборотня мгновенно даже цвет лица чуть улучшился, по крайней мере, бордовые пятна перестали расползаться по бледнеющим щекам.
— Она нам не знакомая, — не согласилась Ниса и еще громче хрустнула раскусываемым леденцом.
— Вы же сами только что мне сказали, что уже виделись с ней, а потому практически сразу узнали, — напомнил Гриша и в его голосе промелькнула сталь.
Я это заметила, оценила, расправила плечи, принимая чуть более неудобную, чем до этого, позу, мысленно напомнив себе, что сколько бы Гриша не играл в простодушие и сколько бы ни позволял изображать двух дурочек из переулочка нам с Нисой, он всегда оставался тем, кем был — и до нашей первой встречи, и после неё — опытным следователем, который сумел построить карьеру в человеческом мире не являясь человеком.
— Да, мы встречались с ней, — кивнула Ниса, скатывая в комок шуршащую обертку. — Но, во-первых, это было единожды, во-вторых, я тогда была сосредоточена на том, чтобы не дать Ди навешать люлей соседским детишкам. А в-третьих, мы даже не знаем имени пошибшей! Все, что нам известно о девчонке — это наличие подросткового гонора и отсутствие желания сделать что-нибудь внятное со своими волосами.
— Ну, теперь она уже ничего не сможет с ними сделать, — сухо проговорил Гриша, поднялся и вышел, чтобы присоединиться к трудящимся за стенкой коллегами. Очевидно, для обмена информацией и обсуждения дальнейшего плана действий.
— Это да, — с грустью согласилась Ниса в пустоту и повернулась ко мне: — Что будем делать?
— Доказывать, что мы — не убийцы детей, — ответила я мрачно.
— Да, непростое время нас ждет, — понурилась Ниса.
И она оказалась права.
Через два часа, которые мы провели в уничтожении моего годового запаса кофе и чая, а Ниса еще попутно подъела все, что можно было съесть не зажигая огонь на плите, к нам вернулся Гриша и сообщил, что удалось установить личность мертвой девицы.
— Миронова Агата Станиславовна, четырнадцати лет отроду, — зачитал он с блокнота. — Вам это имя о чем-нибудь говорит?
— Даже не шепчет, — заявила устроившаяся на подоконнике Ниса, которая за двадцать минут до этого, провозгласив, что в квартире слишком много людей и ей нечем дышать, полезла на окно. Поближе, как она выразилась, к источнику свежего воздуха, который исчерпали залетные стражи правопорядка.
— Вы уверены? — чуть сузил глаза Гриша.
— Убери со своего лица этот прищур, — от души посоветовала подруга. — Мы имеем отношение к этой истории только потому, что эта малолетка забралась именно в нашу квартиру, непонятно каким образом вскрыв замок.
— Да, кстати, об этом, — потер виски вервольф. — У вас есть догадки, что она могла здесь делать?
— Покемонов ловить! — рявкнула Ниса. — Ну, откуда мы можем знать?! Нас-то здесь не было, а она записки прощальной не оставила!
— Ниса, — позвала я.
— Агась, — тут же отреагировала она.
— Выдохни, — попросила я и дальше сказала уже Грише: — В первый и последний раз, когда мы виделись, там была целая орава детишек. Может быть, следовало бы поговорить с кем-то из них?
— Чтобы с ними поговорить надо для начала установить их имена и узнать, где искать родителей, без разрешения которых мы не имеем права допрашивать несовершеннолетних.
— Самый простой путь — спросить мою соседку, чью дочь мы накануне спасли, — выдвинула я предложение. — Уж она-то должна знать, с кем проводит время её ребенок.
— Мы звонили, но в квартире, на которую ты указала, никого нет. По крайней мере, нам никто не открыл, — хмуро сообщил Гриша.
— Вроде мамаша в какой-то гостинице работает, — припомнила Ниса, — то ли администратором, то управляющей.
— Управляющей, — закивала я. — Точно.
— У нас в городе больше двадцати гостиниц и отелей, — с недовольством поморщился Гриша. — Я не могу сесть и обзвонить все.
Я бросила взгляд на настенные часы, которые показывали половину пятого вечера.
— Рабочий день подходит к концу, по идее, она должна скоро вернуться.
— Ага, так же скоро, как она вернулась прошлой ночью, — язвительно заметила подруга. — Ближе к утру, да и то после нашего звонка с телефона её дочери.
— Ладно, — решительно прервал наши вялые рассуждения Гриша. — Труп мы забрали, ребята сняли отпечатки пальцев со всего, чего могла касаться девчонка, так что, у тебя в квартире сейчас немного… грязновато, — по губам оборотня скользнула улыбка с легким привкусом извинения.
— Ничего, зато будет, чем ночью заняться, — «утешила» его Ниса, чем одновременно стерла многозначительную ухмылку с лица.
— Мы приступим к изучению биографии погибшей, — продолжил оборотень уже с более деловым настроем. — Ваши показания я записал. Но вам надо будет на днях еще подъехать ко мне на работу и подписать протокол.
— Хорошо, — смиренно кивнула я, грустно размазывая ложечкой остатки кофе по белоснежным стенкам чашки.
— Надеюсь, ты не попытаешься пристегнуть нас к этому убийству? — с вызовом спросила Ниса, не сводя с парня взгляда, горящего праведным гневом.
Он примирительно вздохнул в ответ, переложив папку из одной руки в другую и произнес:
— Нет, но мне будет очень сложно пойти против неопровержимых улик. Так что, если вы не сказали мне всей правды, то самое время приступить к…
— К чему? — Ниса спрыгнула с подоконника и, прошлепав голыми ступнями по полу, встала рядом со мной и напротив Гриши. — К раскаянию? Так нам не в чем каяться. Ни перед тобой, ни перед кем-то другим.
Оборотень явно не стремился к открытой конфронтации, а потому просто поправил ворот рубашки и на прощание добавил, обращаясь, в основном, ко мне:
— Если будет, что добавить, ты знаешь мой номер.
— Я тоже его знаю, — широко, но не искренне заулыбалась в ответ Ниса и помахала ладошкой с самым прощающимся видом. Грише ничего не оставалось делать, как засобираться дальше по своим делам.
Когда в квартире остались только мы с подругой, Ниса оседлала табуретку верхом и, покусав губы, нарушила повисшую, неожиданно оглушительную, тишину:
— Зря мы ему позвонили.
— А были другие варианты? — огрызнулась я.
— Да! Надо было звонить Мише! Почему мы сразу о нем не подумали, а первым делом бросились за помощью к этому мохнатому, чья морда мне настойчиво не нравится?
— Потому что звонить Мише бессмысленно, — отрезала я.
— В смысле? — непонимающе мотнула головой подруга.
— Я уже больше недели не могу ему дозвониться, — нехотя рассказала я. — По личному номеру он не доступен, а на работе говорят, что взял отпуск за свой счет на месяц. Я хотела его с днем рождения поздравить, да так и не смогла связаться с именинником.
Ниса присвистнула.
— Интересный расклад, — помолчав, она спросила: — Как ты думаешь, что случилось?
— В моей квартире? — выразительно выгнула я брови. — Или в мире в принципе? Предполагаю, что за последние двенадцать часов много где и много чего случилось.
— Не начинай, — одернула меня подруга с легкой обидой, всплеснувшейся в голубых глазах. — Я знаю, когда тебе страшно или плохо, твоя природная ехидность проявляется в более жестких формах. И тебя начинает заносить на поворотах. Но не надо так.
— Не знаю, — ответила я уже более спокойно, приняв к сведению замечание банши. — Это ответ на твой вопрос: я не знаю, что здесь случилось.