Страница 26 из 56
Я покосилась на этих самых старушек, встретилась взглядом с парочкой пожилых дам и поспешила отвернуться, ощутив себя крайне неуютно. Сморщенный и ссутуленный вид бабулек наводил на мысли о том, что они успели застать еще моду на ношение кринолина, но вот их неприязненно-злые взгляды устойчиво ассоциировались с тройками НКВД. Не спасали даже традиционно русские платочки, мило подвязанные под дряблыми подбородками. Глядя на мир из-под кустистых бровей, они зорко следили за действиями окружающих. А так как мы с Нисой в салоне были единственными, кто еще не успел отпраздновать семидесятилетний юбилей, все внимание бдительных гражданок сосредоточилось исключительно на нас.
— Какие-то очень суровые бабульки нынче пошли, — пробормотала я себе под нос.
— И не говори, — вздохнула подруга. — Уже страшно в троллейбусах ездить. Такие авоськой перешибут и не заметят.
Я хотела добавить что-то остроумное, но не успела. И не потому что остроумие заглохло, а потому что троллейбус вдруг дернулся, резко вильнув вправо, и затормозил, оглушительно взвизгнув тормозами. Из-за резкой остановки меня, бестолково болтающуюся между сидениями, швырнуло вперед, приложив макушкой об поручень. Сверху, поддавшись закону всемирного тяготения, на меня приземлилась Ниса вместе со звякнувшей в пакете бутылкой.
Послышалось шипение распахивающихся дверей, а после над нашей живописной кучкой заговорил мерзко-знакомый голос:
— Поднимайтесь, красотки, приехали.
— Шо он там бормочет? — пропыхтела мне на ухо Ниса, пытающаяся убрать свою пусть и худощавую, но весьма тяжелую тушку с моей спины.
— Что-то на своем, ущербном, я не поняла, — просипела я в ответ, пытаясь выбраться из-под банши и пакета, в котором чудом уцелело содержимое.
— Эй, вы кто такие? — рявкнул хриплый голос и из кабинки водителя выбралось существо, которое судя по голосу и серо-невнятному цвету лица провело свои лучшие годы в обнимку с бутылкой портвейна. И это привело его внешний вид в состояние, которое я бы обозначила, как состояние старого шкипера.
— Дядь, ты давай, не буянь, — решительно пресек все возможные препирания Гриша и тут же распорядился: — Возвращайся к себе за баранку, мы сейчас девушек заберем и уйдем.
Существо почему-то спорить не стало, мигом захлопнуло уже широко распахнувшийся для заводного ора рот, почесало пальцами клокастую и торчащую во все стороны шевелюру удивительного желтого цвета и вернулось обратно туда, откуда пришло.
— А может они не хотят никуда с вами идти? — это уже решили вмешаться бабульки, которые до этого момента лишь вяло кудахтали, потирая ушибленные места и обвиняя во всем неумеху-водителя.
— Не лезь! — рявкнула на одну бдительную старушку другая, еще более бдительная. Брезгливо поджав тонкие, испещренные морщинками губы, она поправила платок, одернула вязаную кофту и поглубже умостилась на сидении. — Мужики сами разберутся, что со своими бабами делать. Пусть своих шлёндр забирают и убираются восвояси.
— Правильно, — тут же подхватил Гриша, благодарно кивнул мерзкой старушенции и, вцепившись в мой локоть, ловко выдернул меня из-под Нисы. — Слышала, что старшее поколение постановило? — зашипел он мне на ухо с явным раздражением от происходящего.
— Слышала, — кивнула я. — Оно постановило, что я — шлёндра. Если честно, значение слова мне не известно, но предполагаю, что оно является синонимом слова «проститутка». И не соответствует реальности.
— Не выжучивайся, — одернул меня начавший злиться оборотень и потянул к двери. Его компаньоны подхватили под локотки Нису и повели за нами.
Едва только мы покинули троллейбус, как водитель тут же захлопнул двери, троллейбус громко чихнул, загудел мотором и тронулся. А мы остались стоять на обочине, печально глядя ему в след. Вернее, печальной была только я. Гриша поигрывал желваками, всем своим видом выражая недовольство. Ниса громко вздыхала и проверяла содержимое пакета, а сопровождавшие Гришу и уже знакомые мне мальчики в количестве двух штук кидали на меня гневно-мстительные взгляды.
— Выбрось его, — проговорила я, поднимая взгляд на подружку и имея в виду пакет.
— Нет, — замотала она головой. — Мне надо.
— А, ну тогда оставь, — тут же согласилась я и повернулась к Грише: — Долго мы тут маячить будем? Вы нас вообще зачем из «букашки» выдернули?
— А затем, — склонился ко мне Гриша, едва ли не утыкаясь своим лицом в моё, — что дело к тебе есть. И к подружке твоей.
Глава XVI
— Так вроде все, что надо мы уже обсудили по телефону, нет? — с непониманием протянула я. — Или у тебя новые темы для диалога появились? Тогда давай разговаривать. О чем хочешь поговорить? О погоде? О валютных котировках? О банковских ставках?
— Не дерзи, — зло выдохнул мне в ухо Гриша, сопроводив свои слова чувствительным тычком под ребра. И я бы согнулась напополам от боли, если бы Гриша не стоял впритык ко мне. А так, я лишь уткнулась ему лицом в грудь, сквозь зубы посылая в адрес её обладателя все известные мне проклятия.
И хоть проклинала я практически беззвучно, альфа все прекрасно расслышал, но в ответ лишь положил мне руку на спину, еще теснее прижимая к себе. Со стороны проносящихся мимо машин мы, наверное, выглядели как типичная парочка, которой вдруг вздумалось пообниматься посреди дороги.
— Знаешь, тебе очень повезло, что за вами отправили меня, — прошептал он мне куда-то в область шеи.
— Ага, у тебя ведь ко мне тонкая душевная симпатия, — прохрипела я в ответ, безуспешно пытаясь вырваться из цепких пальцев главного оборотня.
— Я вообще-то тебе жизнь спас, — напомнил он с легким оттенком обиды в голосе.
— Ну, да, — в прежнем тоне ответила я. — А потом отравил газом и связал. И все это исключительно из самых теплых чувств.
— Я хотел, чтобы ты узнала правду, — подхватил Гриша, продолжая вкрадчиво нашептывать мне на ухо и словно ненароком коснувшись губами тонкой кожи возле виска.
Я на мгновение замерла, не веря, что все это происходит на самом деле и со мной, а после разозлилась.
Зря ты, Гриша, это затеял. Ведь в эту игру можно играть вдвоем.
И, собственно, начала играть.
— Ты мог сообщить мне эту правду в любом другом месте, — переняв его манеру общения с придыханием проговорила я оборотню на ухо, для чего потребовалось приподняться на цыпочках, опираясь о жесткие плечи альфы руками. — И в любой другой позе.
Гриша дернулся и отстранился, его лицо напряглось еще сильнее, чем до было до этого, а взгляд быстро метнулся на притихший в сторонке и наблюдающий за нашим общением мохнатый молодняк.
— В машину, — вдруг громко распорядился альфа и подтолкнул меня к черному авто. Двое других то же самое проделали с Нисой.
Едва только мы с подругой оказались в салоне, куда нас достаточно бесцеремонно впихнули, как один из парней, тот, что с хвостиком, сел за руль, на переднем пассажирском сидении устроился Гриша, мотор завелся, и машина резво тронулась с места, ласково заурчав двигателем и легонько завибрировав. Второй оборотень, коротко стриженный парнишка, остался стоять на обочине, провожая взглядом удаляющуюся машину, окруженный клубами серой пыли.
— Неплохое транспортное средство, — оценила я, проводя рукой по черным кожаным сидениям. — Я смотрю, Максик не скупится на финансирование своих цепных собачек.
— Язык придержи, — скрипнул зубами Гриша.
— А то что? — рискнула поинтересоваться я, складывая руки на груди с ехидной улыбочкой. — Отрежешь мне его, если за зубами не удержу? Не думаю, что твой хозяин оценит подобные старания. Я ему нужна, так сказать, в полной комплектации.
— Нет, просто заставлю тебя заткнуться, — рыкнул Гриша, бросив на меня злой взгляд, воспользовавшись зеркалом заднего вида. Я его уловила лишь краем глаза, так как в этот момент старательно прожигала глазами затылок оборотня, искренне жалея, что не умею убивать силой мысли. Но что-то показалось странным, некая призрачная мысль, едва уловимая догадка, которая мелькнула и пропала, царапнув разум. Тут же появилось нехорошее предчувствие. Так бывает, когда переходя дорогу ты вдруг слышишь сигнальный гудок. Ты еще не видишь мчащуюся на тебя машину, но твой мозг уже понимает, что столкновение — неизбежно.