Страница 10 из 18
Саид смотрел в её серо-зелёные глаза, на высоко изогнутые полумесяцем брови, тонкие, красивые линии губ, белоснежные зубы, густые, великолепно причёсанные волосы и внимательно слушал её музыкальный чарующий голос и чувствовал, что она всё больше проникает в его опустевшую в последнее время душу, занимает там всё пространство, не оставляя ни малейшего сомнения в том, что женщина эта ниспослана ему самим Господом Богом, что не случайно случилось с ним всё то, что случилось в последнее время: не случайно совершенно неожиданно отправили его в командировку, не случайно жена громко заявила, что он может не возвращаться, не случайно его обокрали и не случайно он вышел покурить именно в тот момент, когда такси привезло Раису в аэропорт.
В перерывах между рассказами Раиса уже накрыла на стол, села в кресло и, немного задумавшись, закончила свой монолог словами:
– Ты знаешь, в чём-то у нас похожие судьбы. При всей большой любви родителей ко мне, единственной дочери, я тоже не была избалованной, а приучена к труду с детства. У нас тоже большой сад, огород, мы там тоже сажаем всё. Родители любят возиться в огороде, привыкли с детства. И меня приучили. Свои фрукты, соленья, варенье всегда своё.
– И ты умеешь соленья солить, варенье варить?
– Конечно! Мы с мамой всегда вместе готовили. Так что я хорошая хозяйка. Имей в виду, если что. Ну, если не сложится у тебя с женой, имею в виду.
– Ты просто находка для мужчины, Раиса! Хинкал умеешь готовить, чуду́, варенье. Что же твоему надо было? Почему пил?
– Саид, давай не будем о нём. Мне больно вспоминать. Я боролась за него. Обещал, старался, потом опять. Болезнь, наверное. Давай наливай немного, расслабимся…
Расслаблялись наши герои долго, основательно, с наслаждением, много-много раз, восторгаясь друг другом и осыпая ласками и комплиментами. Заснули они под утро, уставшие, но счастливые и довольные друг другом…
Проснулся Саид от щекотки и открыл глаза. Раиса сидела на краю кровати, нежно гладила его мускулы и целовала в шею. Она посмотрела на Саида влюблёнными глазами и, нежно улыбаясь, проговорила:
– Доброе утро, Саид! Просыпайся.
– Доброе.
– Голова не болит?
– Не болит. Коньяк был супер.
– Да и не пили мы много. И закуска была хороша.
– Я не люблю пить. Не приучен.
– Зато как было хорошо вечером! Надеюсь, помнишь?
– О-о-о, это да-а-а! Фантастика! Такое не забывается!
– Ладно, вставай, иди умывайся, а я тебя накормлю завтраком.
– Кушать не хочу, я, Раиска, только пить хочу.
– Я тут чай горячий заварила. Попей, и надо уже собираться. Я уже сбегала купила билеты, через пару часов летим.
– Спасибо, Раиска! Ты волшебница! Ты колдунья!
Погода выдалась как в сказке. Солнце разгулялось вовсю. Ребята быстро справились с багажом и уже через час были в воздухе. Летели молча. Грусть расставания давила на них, и оттого настроение было печальным. В глубоких и тяжких размышлениях старались не смотреть друг другу в глаза. Раиса ждала. Она всю дорогу ждала от Саида каких-то слов, каких-то идей, предложений о том, как дальше будут строиться их отношения, если они вообще будут. Неужели настаёт час расставания? Насовсем или всё-таки на время? Она то и дело посматривала на Саида, но боялась трогать его: он весь ушёл в глубокое раздумье. Он не думал о работе, о квартире, которую только что получил от завода, не думал о карьере, всё это совершенно не занимало его мысли; он думал только о том, как сложится судьба двоих сыновей, если он сейчас бросит их в таком нежном, беспомощном возрасте. Полу-сироты. Безотцовщина. Конфликт с отчимом, который, возможно, появится, ненависть ко всем, в том числе к матери, трудная юность, дурная компания, тюрьма, сломанная судьба.
Саиду стало страшно от своих же мыслей, его передёрнуло, и он, испуганно посмотрев вокруг, попытался избавиться от них, уставившись в иллюминатор. Но мысли не отпускали, в последнее время они преследовали его почти всегда, теперь же, когда жизнь могла в корне измениться, он не знал, по какой дороге ему идти: или и дальше терпеть жгучий холод и ненависть жены, её агрессию, постоянные скандалы по любому поводу и даже без повода – терпеть ради сыновей, или же бросить всё к чёртовой матери и начать другую жизнь, с чистого листа – ради собственного счастья, но при этом обречь сыновей на безотцовщину? Тяжело. Трудно.
На автостанции в Минске ребята тоже сидели молча, грустно глядя в пол, будто случилась трагедия. Со стороны можно было подумать, что муж собрался на фронт, на войну, а жена держит его, схватив за правую руку обеими руками, и, уткнувшись в его плечо, прощается, зная точно, что он уезжает навсегда.
Раиса повернула голову, вытерла слёзы и произнесла траурным голосом:
– Как быстро время пролетело! Мне не хочется с тобой расставаться, Саид!
– Мне тоже. Я пока и не понял, что было со мной и что стало со мной. То ли это было во сне, то ли наяву.
– Всё было наяву, Саид! Наяву!
– И теперь я не знаю, что с этим делать.
– Не жалеешь?
– Ничуть! У меня ничего подобного не было в жизни! Это была командировка в рай. В рай к Рае! Я не смогу забыть. Ты ангел, а не женщина!
Пытаясь взять себя в руки, помогая загрузить багаж в автобус, уже перед самой посадкой, прижавшись к Саиду, Раиса спросила:
– Приедешь ко мне?
– Спрашиваешь ещё! И не раз!
– Посмотришь, где я живу, как живу. С родителями познакомишься. Я им обязательно расскажу про тебя. Пусть знают. Может, ты надумаешь насовсем приехать…
– Не знаю. Тяжело. Раиска, я хочу, чтобы ты поняла. Там, на исторической Родине, у меня большая дружная семья. Тут я один. Совсем один. Кроме сыновей, у меня нет никого. Сыновья для меня не просто дети. Я кавказец. Горец. Для горца сыновья – смысл жизни. И я не знаю, смогу ли я их бросить ради личного счастья.
– Хорошо, Саид. Ты хоть на несколько дней приезжай. Я буду ждать. Адрес не теряй.
– А я буду очень скучать. Очень. Дай ещё раз обниму тебя. Спасибо тебе за всё. И долг привезу обязательно. Пока. Пока. Не плачь. Увидимся. Не плачь…
Саид пытался успокоить Раису, давая ей надежду на то, чему даже сам верить боялся. Вытирая слёзы, Раиса вошла в автобус, села у окна и всё продолжала вытирать бесконечные струи слёз, то плача, то улыбаясь Саиду. Автобус зарычал своим мощным мотором и увёз Раису в неизвестность, в туман судьбы.
Кабинет замдиректора Кулакова заметно изменился за каких-то десять дней. Светлее как-то стало в нём, теплее и даже добрее. Секретарши не было на рабочем месте. Саид чуть приоткрыл дверь кабинета и спросил:
– Василий Павлович, отчёт командировочный подпишете?
– Заходи. Давай. Где блуждал? Что так поздно приехал? Вагоны раньше тебя прибыли.
– Погода нелётная была. Три дня в Москве торчал.
– А поездом не мог?
– Так билет был куплен ещё в Тюмени, оставалось прокомпостировать только.
– Ладно. И на том спасибо. Машины отгружаем уже.
– Василий Павлович, а ещё я попал в историю.
– Что такое? Что за история?
– Меня ограбили в Тюмени. В аэропорту. Все деньги вытащили из кармана. Одолжить пришлось.
– Что же ты так? Пьяный, что ли, был?
– Нет, не пьяный. Заснул ночью в аэропорту.
– Знаю, как вы там, в командировках, бываете «не пьяные». Бушуете вдали от жён.
– Я не пью…
– И что? Где нашёл деньги?
– В аэропорту познакомился с девушкой из Лиды, она одолжила.
– Сочинитель ты. Одолжит тебе девушка! Ладно, всё. Иди.
– Василий Павлович, вы мне премию обещали. Долг бы я вернул людям.
– Какую премию? Когда обещал? Ты получил командировочные? Получил. Что тебе ещё надо?!
– Василий Павлович, вы просили один вагон, я выбил два…
– Ну молодец! Спасибо!
– Вы же обещали! Меня ограбили.
– Ничего я не обещал. Всё. Иди. Не мешай работать.
– Я сыну обещал гитару купить.