Страница 11 из 12
– В смысле?
Лиа слегка наклонила голову и смотрит исподлобья. Взгляд у нее пугающий, губы сжались в прямую линию. Пару секунд все молчат.
И, может, я выбрал неподходящий момент, но сейчас меня не особенно волнует Лиа, поэтому я говорю:
– Я за игру. – Я уверен, что Блю там будет, и мне нравится думать, что мы с ним окажемся на одной трибуне.
– Серьезно? – Я чувствую на себе взгляд Лии, хоть и смотрю прямо перед собой. – И ты, Брут?
– Не драматизируй, Бэтмен… – начинает Ник, но Лиа его обрывает:
– Заткнись.
Гаррет нервно хихикает. Повисает странная тяжелая тишина.
– Я что-то пропустила? – К нам подходит Эбби и садится рядом с Ником. – Все в порядке?
– Все прекрасно. – Ник бросает на нее взгляд. Щеки у него порозовели.
– Хорошо. – Эбби широко улыбается. На ней не одна, а целая куча ковбойских шляп. – Ну как, ребята, готовы к сегодняшней игре?
Лиа резко встает, задвигает стул и уходит, не говоря ни слова.
Игра начинается в семь, а парад – в шесть. Через несколько часов после школы я захожу за Ником, и мы вместе едем обратно.
– Мы теперь в черном списке у Лии, – говорю я, когда мы сворачиваем на дорогу к Криквуду. Улица уже заставлена машинами, а значит, на парковке нет мест. Видимо, многие любят футбол.
– Она переживет, – бросает Ник. – Там свободно?
– Нет, там гидрант.
– Черт, ладно. Ужас, сколько народу.
Кажется, Ник в первый раз приехал сюда ради футбольной игры. Я-то уж точно. Ник терпеть не может параллельную парковку, поэтому еще десять минут мы ищем место, чтобы он мог припарковаться задним ходом. В итоге нам приходится идти миллион миль под дождем до школы – ну хоть на что-то сгодились ковбойские шляпы.
Я впервые замечаю софиты на стадионе. Конечно, они всегда тут были, и я наверняка видел их включенными. Но я никогда не замечал, насколько они яркие. Блю они нравятся. Интересно, он уже здесь, в толпе людей, гудящих на трибунах? Мы платим два доллара, получаем свои билеты и присоединяемся к остальным. Оркестр играет удивительно крутой микс из песен Бейонсе и неловко пританцовывает на своей трибуне. И на самом деле, несмотря на дождь и хоумкаминг, я начинаю понимать, почему Блю любит эти матчи. Кажется, будто может произойти что угодно.
– Вот вы где! – восклицает Эбби, подбегая к нам. Она крепко обнимает нас обоих. – А я как раз только что вам написала! Хотите поучаствовать в параде?
Мы с Ником переглядываемся.
– Ну давай, – говорю я.
Ник пожимает плечами.
В итоге мы идем за Эбби на учительскую парковку, где ребята из ученического совета собрались вокруг нашей платформы. Она представляет собой прицеп-площадку с рамой позади и определенно передает дух кантри-музыки. Вся площадка выстлана соломой, сзади уложены тюки сена, а красные банданы, как ленты, обвязаны вокруг рамы. Повсюду гирлянды. Звонкие песни в стиле кантри-поп гремят из чьих-то колонок для айпода.
Эбби, конечно же, в центре внимания. Она проедет на платформе с несколькими чирлидершами в коротких джинсовых юбках и фланелевых рубашках, подвязанных на поясе, чтобы подчеркнуть талию. Несколько парней надели комбинезоны, включая чувака, который сидит у тюков и изображает игру на гитаре. Я усмехаюсь, взглянув на Ника. Ничего не бесит его больше, чем люди, которые притворяются, что играют на гитаре. Особенно если они даже не передвигают пальцы по ладам.
Мэдди из ученического совета выстраивает нас перед платформой, и потом кто-то передает нам соломинки, которые нужно держать в зубах.
– Все должны выкрикивать речовки, – предельно серьезно говорит Мэдди. – Командный дух – самое главное!
– Впрд, одцтый, – бурчу я Нику, и тот прыскает со смеху. Попробуйте скандировать с соломой во рту.
На лице у Мэдди появляется паника.
– О боже, так, ладно. Меняем план. Никаких соломинок. Вытащите их изо рта. Хорошо, молодцы. Просто кричите громче! И улыбайтесь!
Наша платформа движется вокруг парковки и останавливается за рок-н-ролльным монстром, который собрали десятиклассники. Мы идем позади, повторяя за Мэдди, которая выкрикивает приветствия или «Вуху-у-у!», когда становится слишком тихо. Парад покидает территорию школы, обходит квартал и появляется на дорожке, опоясывающей футбольное поле. Софиты светят прямо на нас, люди ликуют, и я поверить не могу, что мы с Ником оказались в центре всего этого. Уровень попсовости зашкаливает. Наверное, я должен сказать что-то, что подчеркнет глупость происходящего, но, если честно, приятно хотя бы раз отказаться от роли циника.
Сейчас я чувствую себя частью чего-то большего.
Как только парад заканчивается, Эбби и другие чирлидерши бросаются в туалет, чтобы переодеться в свою форму. Мы с Ником смотрим на трибуны, но лица сливаются, и среди них трудно отыскать знакомые. Эмоции переполняют.
– Соккеристы – там, – наконец говорит Ник, указывая на верхние ряды слева.
Мы поднимаемся по бетонным ступенькам, проталкиваясь между людьми. Господи. Вот только ты успокоился, решив, что познал все виды неловкости, как появляется проблема свободного места. Гаррет подвигается к Брэму, позволяя мне втиснуться на сиденье, но я все равно оказываюсь почти на коленях у Ника. И это меня точно не устраивает. Я быстро поднимаюсь, ужасно смутившись.
– Ладно, – говорю я. – Сяду с ребятами из драмкружка.
Я замечаю белокурую шевелюру Тейлор у лестницы двумя рядами ниже. Она сидит с Эмили Гофф и несколькими другими ребятами. Включая Кэла Прайса. Сердце начинает биться быстрее. Я знал, что он придет!
Я протискиваюсь обратно к лестнице и спускаюсь, чувствуя, будто все взгляды на стадионе направлены на меня. И вот я наклоняюсь, чтобы похлопать Кэла по плечу.
– О, привет, Саймон, – говорит он.
Мне нравится, что он называет меня по имени. Многие зовут меня по фамилии, и я не против, но тем не менее. Честно, как бы ни назвал меня Кэл Прайс, мне бы это все равно понравилось.
– Привет! Можно к вам, ребята?
– Само собой. – Он двигается. – Тут полно места.
И это правда, а значит, мне, увы, не придется сидеть у него на коленях.
Следующую минуту я пытаюсь придумать, что сказать. В голове туман.
– Мне кажется, я ни разу не видел тебя на матче, – говорит Кэл, поправляя волосы.
Все. Я не могу. Его волосы, его глаза, то, что он обращает на меня внимание и знает, что я не хожу на матчи…
– Это мой первый раз, – отвечаю я, просто потому, что хочу произнести самую типичную фразу девственника.
– Клево. – Он так спокоен. Он даже не смотрит на меня, потому что может говорить и следить за игрой одновременно. – Я прихожу, когда получается. Стараюсь попасть хотя бы на игру перед хоумкамингом.
Я пытаюсь придумать, как спросить то, что мне нельзя спрашивать. Может, заговорить о запахе в воздухе и посмотреть на его реакцию? Но если я это сделаю и если Кэл – это Блю, он сразу же поймет, что я Жак. А я не уверен, что готов к этому.
Но, черт подери, мне до нелепого любопытно!
– Эй! – Вдруг кто-то опускается рядом со мной.
Это Мартин. Я автоматически двигаюсь, чтобы дать ему место.
– Аддерол, – бормочет какой-то парень за нами, взъерошивая Мартину волосы.
Мартин усмехается. Затем приглаживает волосы (или пытается пригладить) и с минуту сидит рядом, молча кусая губы.
– Как делишки, Спир?
– Нормально.
Мое сердце замирает. Мартин поворачивается ко мне, и очевидно, что он в настроении поболтать. Вот тебе и разговоры с Кэлом. Вот тебе и воздух с запахом новых возможностей.
– Так вот, насчет Эбби…
– Ага.
– Я пригласил ее на танцы, – говорит он очень-очень тихо, – и она отказала мне.
– О, ясно. Сочувствую. Это отстой.
– Ты знал, что у нее уже есть партнер?
– Э-э, да, кажется, знал. Прости.
Мне явно стоило раньше поговорить об этом с Мартином.
– Не мог бы ты предупредить меня в следующий раз, чтобы я не позорился?
Он выглядит таким несчастным. Как ни странно, я чувствую себя виноватым. Я чувствую себя виноватым, хотя он шантажирует меня. Что-то пошло не так.