Кому ты нужен

Тамара встряхнула головой, чтобы освободиться от нахлынувших мыслей.

– Роза Наумовна, я хотела в отпуск отпроситься. Путёвка подвернулась за копейки. Старшая медсестра не против, если Вы согласитесь.

– Я подумаю. Займись процедурами. Иди, – Роза Наумовна потянулась к папке с историями болезни своих пациентов. – И начинай готовить праздничный номер. Придумай, как будем поздравлять заведующего. Стишок. Песня. Акробатический номер. Всё сгодится, если я не буду участвовать в постановке. Если ему понравится наше поздравление – считай, что ты уже в шезлонге, а море волнуется лишь для тебя.

1.12.

В главной переговорке напротив друг друга сидели генеральный директор радиостанции «Покуда» Марина Отважина и главный акционер этой несчастной ФМ станции Бóлтов Гамлет Петрович. Источник денег рассматривал свой маникюр и, как ни старался найти в нем изъян, остался им доволен. Хотелось сделать что-то решительное. Дать отставку маникюрше было проще всего; но маникюр был безупречен.

– А зачем мы тогда делали бизнес-план? – спросил Гамлет Петрович собеседницу.

– Вы же сами просили бизнес-план, – удивилась Отважина.

– То есть ты решила, что у меня такая блажь: иметь бизнес-план перед тем, как пульнуть в небо деньгами?

Отважина повела плечами. Эта шутка про «пульнуть» ей и раньше не нравилась, а тут ещё и убытки третий квартал подряд.

– Что делать думаешь? – спросил Гамлет Петрович.

– Ставка была на серьёзные аналитические программы и серьёзную музыку, а наши люди хотят пошлость и попсу, – сказала Марина и развела руками.

– Разочаровалась в наших людях?

Марина была достаточно умной, чтобы не согласиться с этим утверждением.

– Так других у меня для тебя нет, – закончил мысль Гамлет Петрович.

Посидели молча. Болтов встал и начал расхаживать по переговорке.

– Понимаю так: ты снова ждёшь от меня денег и идей. Хотя было время, когда ты фонтанировала идеями и оптимизмом. Если я стану твоим костылём, ты никогда на ноги не встанешь.

Болтов взял с пола мягкий портфель из нежнейшей кожи краснокнижного животного.

– В последний раз радио получает от меня деньги. Или вы научитесь зарабатывать на рекламе, или наша никому не нужная радиостанция закрывается. Я понятно сформулировал свой новый бизнес-план?

Марина кивнула. Болтов вышел.

Марина взяла мобильный телефон и набрала секретаря.

– Лера, завтра в семь вечера общее собрание. Все диджеи, все руководители отделов. Если кто-то задаёт вопросы или говорит о своих делах – предлагай писать заявление на увольнение. Скажи, что у тебя уже есть бланки для таких заявлений с моей резолюцией «Уволить без отработки».

Марина закончила звонок и бросила телефон на стол.

В её мечтах радиостанция должна была вещать про всё хорошее и против всего плохого. Радио как объединяющая сила для светлых и добрых сил. Но публика хотела другого. Публика переключалась на другие станции. Туда, где было понятно, где было смешно, где обсуждали темы, на которые позже можно посплетничать с друзьями. Публика не желала быть умной, доброй, возвышенной. Чудесный бизнес-план рушился из-за слушателей, не желающих разбираться в колбасных обрезках.

1.13.

Станислав встал с кровати и стал прохаживаться по центральному проходу палаты от окон до входной двери. Палата была просторной; по словам уборщицы, раньше в ней стояло восемь кроватей, но потом вместе со всякими новациями количество кроватей уменьшили до пяти. Сами кровати поставили чуть шире, появились большие проходы, и пациентам стало гораздо комфортнее. У противоположной от окон стены размещались два умывальника, а в планах, как говорят, была даже душевая кабина. Пока же туалеты и душевые располагались в конце коридора справа. С другой стороны, наличие общих туалетов позволяло прогуляться, встретить новые лица и поговорить. А это – мало с чем сравнимое удовольствие при вынужденном и длительном нахождении в больнице. Медицинский персонал отделения не поощрял прогулки по общему коридору, но и не запрещал их.

Станислав прошёлся от окон до двери и обратно несколько раз; по нему было видно, что он собирается с мыслями и подбирает слова. Наконец, собрался и подобрал. Поскольку в момент окончательного подбора слов он оказался в центре палаты спиной к Марселю, Станислав развернулся на 180 градусов.

– Вот ты говоришь: «Богатьство», – начал Станислав издалека.

– Я? Я молчу, – уверенно завил Марсель.

– Не прямо сейчас, а вообще. Ты говоришь, что надо быть богатым.

– Допустим. Хотя это неточная цитата, – почти согласился Марсель.

– А я тебе скажу, что ты находишься в плену иллюзий и даже не осознаёшь этого, – Станислав встал в позу памятника Ленину с вытянутой правой рукой и с указующим перстом, направленным прямо на Марселя.

– Матрица. Даже кино про это есть, – подтвердил Леонтий.

– Матрица – это фантастический фильм, а приводить фантастику в качестве аргумента – это безумие, – отбился Марсель.

– Позвольте! – сказал Станислав, всё ещё из позы памятника. – Мир, который ты видишь… Его нет!

Марсель ощупал постель, на которой сидел, подушку и тумбочку.

– Точно нет? – спросил Марсель.

Леонтий ощупал себя и свою постель.

– Я читал в одной умной и толстой книге, что мы не можем видеть, слышать и осязать этот мир, – сказал Станислав и наконец опустил руку.

– А что мы можем? – спросил Марсель, подготавливая плацдарм для наступления, так как заметил изъян в позиции сопалатника.

– Мозг, опираясь на сигналы нервных окончаний, формирует картину окружающего мира – отражает её.

Марсель выглядел сбитым с толку.

– Не понимаешь глубины проблемы? – догадался Станислав. – Если мозг придумывает реальность физическую, то можно только догадываться, что он вытворяет с реальностью психической.

Станислав сиял, кивал головой и смотрел то на Марселя, то на Леонтия, ожидая если не оваций, то понимания и согласия.

– Ну допустим, – сказал Марсель просто для того, чтобы продвинуться вперёд; может, потом станет понятнее. Такое за Станиславом и его философскими откровениями водилось.

– Да, предположим, что такое имеет место быть, – согласился Леонтий, чтобы не остаться в позорном одиночестве ничего не понявших.

– Ты говоришь: «Богатство – это хорошо», – вернулся Станислав к началу разговора.

Марсель кивнул.

– Откуда тебе знать, что такое «хорошо», если ты в плену у своего мозга и даже не знаешь, какого цвета твоя подушка, – наконец сформулировал проблему Станислав.

– Она не белая? – удивился Марсель, разглядывая и трогая белую подушку.

– Мы договорились называть этот цвет белым. Но какой он на самом деле, мы не знаем. Я минуту назад объяснил, что мы не видим ни подушку, ни её цвет. Мозг получает электрические импульсы из глаз, и, как видеокарта в компьютере, строит изображение. Между реальностью и нашим восприятием этой реальности находится преобразователь, который превращает электрические импульсы от нервных окончаний в представление о том, что это импульсы могут означать.

– А я всегда знал, что компьютер сделал по образцу мозга, – радостно заметил Леонтий.

– Да помолчи ты, – грубо прервал Станислав. Заметил, что был слишком груб, и добавил. – Извини, Леонтий, я мысль не закончил.

Леонтий показал жестом: «Нет проблем, понимаю».

– Марсель, было когда-нибудь в твоей жизни такое: идешь ты вечером, и тебе вдруг кажется, что ты видишь силуэт и даже узнаешь своего знакомого; потом подходишь ближе – а это просто тень. Или куст. Или просто другой человек. Было такое – спросил Станислав.

– Конечно было. С каждым такое бывает.

– Понимаешь, что это доказывает?

– Пока нет.

– Мозг получает первичные сигналы, создаёт по ним картинку мира и начинает реагировать на созданную им только что картинку как на реальность. Мозг воспринимает тень как знакомого человека, и начинается ответная реакция. Ну допустим, это твой враг. Тогда в кровь понеслись гормоны: они усиливают кровоток, повышают давление, учащают сердцебиение.