Буря

Киаран поел в одиночестве и навестил в рубке Око. Она весело проводила время в компании Дона, потому Киаран не стал там задерживаться, и поинтересовавшись, все ли в порядке, быстро смылся. У Дона с Око были странные отношения. Если Жасмин и Шори перестали скрывать регулярный секс где-то после трех недель романа, то Око и Дон до сих пор считали ниже своего достоинства открыто это признавать. Киаран и Вильям таким образом плавно примкнули к стае одиноких волков, которых манили бордели в каждый из отпусков. С кем поговорить о жизни и обсудить бытовые проблемы на корабле в то время, пока другие попарно уединяются в каютах? Конечно же с тем, кто так же одинок, как и ты. На этой почве они с Вильямом и сдружились. Киаран знал историю его падения, а Вильям был посвящен в грязные тайны неудавшейся личной жизни Киарана.

— Привет! — он вошел к Вильяму в медотсек и застал его за рутинной «бумажной» работой. — Рапорт строчишь?

— Да, сейчас отправлю тебе на второй аккаунт, а потом скину в систему, если ты одобришь бред, который я написал.

— Не забудь отразить свои подозрения в том, что у меня с Аудроне неуставные отношения.

— Обижаешь, — хмыкнул Вильям. — Слушай, я тут одну задачку пытался решить и сейчас в тупике, если честно. Пару дней назад я написал запросы в клиники, где проводят процедуру армирования тканей, с просьбой дать ответы о состоянии Аудроне Мэль до и после процедуры. Сегодня я получил последний из восьмидесяти трех ответов. — Вильям оторвался от набора текста и повернулся лицом к Киарану. — Во всех сказано, что Аудроне Мэль процедуру не проводили.

Киаран пожал плечами:

— Если данные засекречены, тебе никогда правды не напишут.

— Что это за секрет такой, о котором при любом сканировании можно узнать? — Вильям скривил губы, явно размышляя над своим же вопросом. — Я хотел установить динамику показателей ее здоровья до и после процедуры и, возможно, понять, что не так с Аудроне.

— А сейчас ты этого не понимаешь?

— Нет. У нее воспалилась рана на лбу и есть признаки иммунодефицита. Я дал ей стимулятор, антибиотик и витамины. Либо это поможет, либо Тартас ее подлечит. Но он так и не ответил мне, что именно он исцеляет своими «вибрациями амортира».

— Она не сказала мне, что ее рана воспалилась, — Киаран опустил глаза.

— Она и не обязана была тебе этого говорить, — пожал плечами Вильям. — Да и я тоже пока не должен был.

— Брось. Я капитан и обязан знать все. Как состояние Тартаса?

— Без понятия, — Вильям изобразил на лице безразличие. — Он самовольно покинул медотсек, о чем я тебе доложил. Но в столовой появляется и выглядит лучше. Амортир прекрасно заменяет ему врача!

— Не любишь «шаманов» или эфонцев в целом?

— Не люблю, когда мне лгут, — ответил он.

— В этом мы схожи, — согласился Киаран.

— У тебя же наряд? Не можешь найти себе занятие?

— Гонишь?

— Да нет. Все, как в старые добрые времена. Мы сидим в медотсеке, пока остальные наслаждаются полетом.

— Ну, теперь у тебя есть возможность оставить меня одного и тоже пойти поразвлечься, — Киаран указал рукой на дверь.

— Благодарю, с меня хватит. Он все равно ничего не скажет. А если и сболтнет лишнего, Аудроне узнает об этом раньше, чем Тартас откроет рот.

— Она не может знать все. Сил не хватит постоянно трансгрессировать и вычислять детали. Прокол с его амортиром она не предугадала.

— Филонит значит, — пожал плечами Вильям.

— Ты не говорил, что вы с Тартасом были знакомы до того, как они с Аудроне попали на корабль, — Киаран встал. — Я постоянно просматриваю записи с камер, и на одной из них стало ясно, что ты далеко не все отражаешь в своих рапортах.

— Ты тоже далеко не все отражаешь, — буркнул Вильям. — Достали с этим тотальным контролем. Я надеялся когда-то, что доносы себя изживут, но Альянс, похоже, больше боится врагов среди своих, чем эфонцев.

— Думаешь, в Армии Освобождения дела обстоят по-другому?

— Знаю, что точно так же. Чем вообще они отличаются от нас?

— Они враги. Этим и отличаются. А еще они не вешают ошейники на эфонцев, — Киаран пожал плечами и улыбнулся.

Вильям внимательно взглянул на Киарана и промолчал.

— Ну, говори, — подбодрил тот. — Выскажись, пока есть такая возможность.

— Иногда ты недооцениваешь свою команду, Киаран, — Вильям отвернулся.

— Ты о чем? — Киаран насторожился.

— О твоем вредном характере!

Киаран дураком не был. Но и признаваться в чем-либо не собирался.

— Давно пора было привыкнуть! — отшутился он.

— Все-таки уходишь? — Вильям проводил его взглядом до двери.

— Не буду тебе мешать писать рапорт.

Киаран вышел из медотсека и выдохнул. Не пойман — не вор. Догадываться они могут сколько угодно, но одной вести о том, что Аудроне трансгрессир, хватило, чтобы четверка ярых сторонников Альянса объединилась в ненависти к ней. Один Вильям сохранил нейтралитет, но он врач, ему нельзя делить все только на черное и белое. Киаран же был вынужден прислушаться к желаниям большинства и проголосовать за то, чтобы надеть на Аудроне и Тартаса ошейники. В итоге в роле «животных» те пробыли недолго. А его команда все равно разделилась на два сектора. Только теперь в оппозиции стояли Аудроне, Тартас и он, в то время как Вильям до сих пор умудрился сохранить нейтралитет.

Киаран снова заглянул в рубку. Дон все еще был там и веселил своими шутками Око. Киаран поразмыслил немного и пошел к себе.

Решил сменить постельное белье. Взял в руки подушку и уставился на золотистые волоски, которые остались на ней. Собрал их и сжал в руке. Слишком много золотых волос, как будто целый клок. Сменил белье. Уселся на покрывало и задумался о том, вылечат ли когда-нибудь Аудроне от последствий того, что с ней произошло? Если он все-таки и есть Десница Инага, а она не собирается его сдавать Альянсу, разве они ее вылечат? И даже если она его сдаст? Вылечат ли они ее тогда?

Киаран знал, что нет. Потому как вылечить — это все равно, что отпустить на свободу. Но для эфонцев в мире Альянса о свободе не может быть и речи. Все связано и все повязаны. За эту свободу и равноправие во всех сферах деятельности борется Армия Освобождения. Но чем она отличается от армии Альянса? Тем, что ими правит Главнокомандующий Армией, а не Император Луиты? Тем, что все приближенные к Главнокомандующему — состоятельные люди и большинство из них эфонцы? Чем Альянс отличается от них? Император Луиты спит с эфонкой. Она рожает ему внебрачную дочь-эфонку, а Император запрещает ей оставлять у себя собственного ребенка. И кому он его отдает? Одна из приемных родителей теперь флотом управляет и сама, скорее всего, является эфонкой, а другой погиб при загадочных обстоятельствах и вообще, большой вопрос, не был ли он тоже эфонцем?

Выходит, что у обоих противоборствующих сил больше общего, чем различий. Новый виток эволюции человечества не заткнуть. А богатства и власть не поделить. Так можно ли поставить точку во всей этой истории одним действием? И что это должно быть за действие, которое способно остановить сорокалетнюю войну?

Киаран лег на кровать и закрыл глаза. Конечно, он не в первый раз спит в наряде. Но Око не отразит его отсутствие в рапорте, а Киаран сделает вид, что не сомкнул глаз в своей каюте.

Аудроне долго ворочалась в постели, не находя удобной позы. Она не плакала, хотя очень хотелось дать волю слезам и побыть несколько минут слабой. Тем не менее рыдать из-за отказа Киарана Рурка — недостойное мероприятие. Слезы не принесут облегчения, а самооценка Аудроне и без того пошатнулась. Плакать о матери тоже смысла не было. Ее не вернуть. Никого из тех, кто погиб, уже не вернуть.

Перед новым забегом стоило отдохнуть и подумать, просчитать варианты и приготовиться действовать. Все получится. А если нет — то расстроится она не успеет, потому что будет мертва.

Она закрыла глаза и попыталась вспомнить лицо Лала Ли. Лицо женщины, которая осталась ее матерью даже тогда, когда все остальные отвернулись.