Страница 84 из 270
Когда он огласил эту ревизионистскую историю, я спросил его напрямую, почему это не было явлено Иммари раньше; в конце концов, это представляется полезными историческими сведениями. Он же снисходительно прочел мне рацею, что-то наподобие «тяжек венец для носящего его» и «знание, что мы одни стоим на пути поголовного истребления человечества, могло бы раздавить нас. Наши предки были мудры. Они разрешили нас от непосильного бремени собственных поступков, дабы мы могли сосредоточиться на поисках истины и спасении мира».
Трудно спорить с маньяком, с каждым днем обретающим все больший вес.
Экспедиции Канна:
Канн отправил экспедиции во все регионы азиатских нагорий – в Тибет, Непал и Северную Индию. Он убежден, что Иммару скрываются где-то там, сидя на секретах, которые могли бы избавить нас от грядущего конца света.
Он настаивает, что эти Иммару обитают в холодном климате, в высокогорье, указывая, что нордические народы Европы давно господствуют на континенте как раз потому, что ведут свою родословную от первоначальных Иммару, процветающих в холодных, снежных условиях. От моих упоминаний о процветании высокоразвитых цивилизаций римлян и греков в благодатном южноевропейском климате он отмахивается. «Артефакты генетических даров, ниспосланные Иммари, проявили себя по пути на север, в поисках Атлантиды и своей природной, предпочтительной среды обитания», – твердит он. И настаивает, что этот «ген Атлантиды», которому человечество обязано всеми своими дарами – генетическое наследие, в наиболее концентрированном виде проявившееся в Иммари, – должен быть связан с холодами. Отсюда он постулирует, что остальная часть расы атлантов должна пребывать где-то в морозной спячке, ожидая шанса вновь захватить планету.
В результате Канн просто-таки одержим Антарктикой. Он послал экспедицию и туда, но пока от нее никаких вестей. Он планирует последовать за ней лично в суперсубмарине, которую строит на верфях Северной Германии. Я отчаянно пытался выяснить ее местонахождение в уповании, что смогу заложить в нее бомбу. Но я слыхал, что подлодка близка к завершению и скоро отплывет на Дальний Восток, чтобы разделаться с Иммару раз и навсегда, прежде чем повернуть к югу, чтобы отыскать в Антарктиде столицу Атлантиды. План, мягко говоря, амбициозный.
Я надеялся, что отсутствие Канна даст мне шанс захватить контроль над Иммари за время его отлучки, но он позаботился и об этом. Если я прав, то скоро меня уберут со сцены – более или менее радикально. Так что я подготовил иные планы.
Я уверен, что один из солдат экспедиции доставит этот дневник вам, подразумевая, что Канну все-таки удастся отыскать Иммару и что солдат сдержит свое обещание. Если он попадется с дневником, это будет означать для него гибель (как и для меня).
Кунсткамера:
И еще одну вещь хочу поведать вам напоследок. Я кое-что нашел. Некую камеру глубоко в руинах Гибралтара. Я считаю, что она несет ключ к пониманию назначения сооружения, а может быть, и атлантов. Техника там весьма совершенна – и опасна в порочных руках. Я пустился во все тяжкие, только бы уберечь ее от Канна. Прилагаю карту, указывающую, как добраться до этой камеры, которую я скрыл за фальшивой стеной. Торопитесь.
Бережно развернув тонкий желтый листок с картой, Кейт несколько секунд разглядывала его, а потом передала Дэвиду.
– В Китае был тот самый аппарат – Колокол. Они воздействовали им на меня – и на сотни человек. Вот что они делали – пытались найти генетический ключ, дающий иммунитет к воздействию аппарата. Все мои исследования, все исследования Иммари в области генетики сводились к одному – поискам гена Атлантиды. Вся ложь Мартина, вся моя жизнь… меня использовали.
Вернув ей карту, Дэвид устремил взгляд на горы и леса, проплывающие под ними.
– Что ж, я рад, что они это сделали.
Кейт воззрилась на него.
Вэйл посмотрел ей прямо в глаза.
– Это мог быть кто-то другой. Кто-то, не такой сильный. Или не такой умный. Ты способна разобраться во всем этом и остановить их.
– Я не понимаю…
– Давай-ка просто пройдемся по тому, что нам известно. Давай просто сложим фрагменты головоломки и поглядим, как их они стыкуются. Годится? – Кейт кивнула, и Дэвид продолжал: – Там в монастыре я сказал, что знаю, что такое Колокол. Это легенда Второй мировой войны. Адепты теории заговоров до сих пор судачат о нем – die Glocke, то бишь о Колоколе. Утверждают, что это был высокотехнологичный нацистский проект оружия возмездия, а может, революционный источник энергии. Дальше пускаются в самые дикие домыслы. Что угодно – от антигравитации до путешествий во времени. Но если он вызвал испанскую инфлюэнцу в восемнадцатом году, а трупы из Китая попадут…
– Будет очередная пандемия, на сей раз куда более страшная, чем испанка.
– Я хочу спросить, возможно ли это? – проронил Дэвид. – Правильна ли вообще статистика Иммари? Как может быть, чтобы у нас не нашлось вакцины против того, что убило от двух до пяти процентов населения планеты?
– В медицинской школе мы проходили испанский грипп, или пандемию инфлюэнцы восемнадцатого года, как ее еще называют. Их статистика правильна или близка к тому. Мы считаем, что испанский грипп погубил от пятидесяти до ста миллионов человек – то есть около четырех процентов глобального народонаселения.
– Это составит что-то вроде… двухсот восьмидесяти миллионов смертей на сегодня – все население Соединенных Штатов. Вакцина наверняка есть. И потом, как Иммари могли это скрыть – или выдать это за грипп?
– Поначалу врачи не считали, что это грипп. На первых порах ставили ошибочные диагнозы, объявляя, что это лихорадка денге, холера или тиф – прежде всего потому, что симптомы очень… явно не походили на грипп. У пациентов открывались кровотечения из слизистых оболочек, особенно носовой полости и желудочно-кишечного тракта, кровь шла даже из кожи и ушей. – Кейт вспомнила темную комнату, где Колокол висел над съежившейся толпой, об окровавленных трупах, и тряхнула головой, чтобы отогнать воспоминание. Надо сосредоточиться. – В общем, из всех штаммов вируса гриппа на планете это наименее понятный – и наиболее смертоносный. Вакцины не существует. Испанский грипп по сути толкает организм к саморазрушению; он убивает с помощью цитокинового шторма – организм разрушает его собственная иммунная система. Большинство штаммов вируса губительны для людей с ослабленным иммунитетом – детей и стариков. Вот почему мы проводим вакцинации – чтобы подстегнуть иммунитет. Испанский грипп радикально отличается от них. Он убивал людей с сильным иммунитетом. Чем крепче иммунная система человека, тем сильнее цитокиновый шторм. Он был смертоносен для людей в возрасте от двадцати пяти до тридцати четырех лет.
– Прямо как истребление всех, кто мог представлять угрозу. Неудивительно, что Иммари сочли его оружием, – заметил Дэвид. – Но к чему выпускать его? У мира не будет ни шанса. В восемнадцатом году, в конце Первой мировой войны, границы повсюду были на замке, весь мир со скрежетом остановился. Ты подумай, как тесно мы связаны сегодня; аналогичная вспышка болезни сотрет нас с лица земли за считаные дни. Если то, что ты говоришь, правда, то зараза уже покинула пределы Китая и в это самое время бушует на планете. Зачем они это сделали?
– Может, у них не было выбора.
– Выбор есть всег…
– У них в головах, – пояснила Кейт. – Просто исходя из написанного в дневнике, я уже сформировала пару гипотез. По-моему, Иммари искали ген Атлантиды, чтобы получить возможность пережить воздействие аппарата. Вот почему они были заинтересованы в моих исследованиях, вот почему похитили детей. Должно быть, они в цейтноте.