Тайна происхождения. Трилогия

Часть II Тибетский гобелен

Кейт очнулась от самой страшной головной боли, какая только случалась в ее жизни. Больно было даже шевельнуться. Она минутку полежала в постели, несколько раз сглотнув. Открывать глаза больно. Солнечный свет ранит. Отвернулась прочь от окна. Окно. Кровать. Где она?

Кейт приподнялась на руках, и каждый дюйм давался ей мучительной болью, прошивающей все тело. Ныла каждая мышца, каждый сустав, но не так, как после физической нагрузки – ее будто избили с головы до ног деревянными ложками. Ее мутило и ломало. Что со мной стряслось?

Комната наконец вошла в фокус. Какой-то коттедж или пляжный домик. Комната небольшая, с одной двуспальной кроватью и деревянной сельской мебелью. За окном виднелась большая веранда с видом на пустынный пляж. Не такой девственно-чистый, содержащийся в порядке, как на курортах, а такой, какой может быть на настоящем необитаемом острове – дикий, неопрятный, заваленный кокосовыми орехами, валежником, поросший тропическими растениями, где там и тут на глаза попадалась дохлая рыба, вынесенная на берег неистовой ночной грозой и приливом.

Сбросив одеяло, Кейт медленно спустила ноги с кровати. Ее охватило новое ощущение – тошнота. Она выждала в надежде, что это пройдет, но дурнота лишь усугубилась. Кейт почувствовала, как под глотку набегает слюна.

Бегом бросилась в ванную, едва поспев вовремя. Рухнув на колени, склонилась над унитазом, сотрясаемая сухими рвотными корчами. Раз, другой, третий. Каждая конвульсия посылала по всему ее и без того истерзанному телу волны боли. Дурнота отступила, и Кейт, съехав набок, села, опираясь локтем на унитаз и подперев лоб ладонью.

– Ну, тебе хотя бы не надо тащиться с похмелюги домой.

Кейт подняла голову. Человек из фургона – военный. Дэвид.

– Что вы… где мы…

– В курс введу чуть позже. Выпей это.

– Нет. Меня только что стошнило.

Наклонившись, он поднес ей стакан с оранжевой жижей.

– А ты попробуй.

Придержал ее ладонью за затылок, и Кейт сообразила, что пьет, прежде чем успела запротестовать снова. Сладкое питье мягко обволакивало саднящее горло. Кейт выпила все до капли, и Дэвид помог ей подняться на ноги.

Что-то она должна сделать. Вот только что? Что-то она должна достать. В голове до сих пор будто молотом бухало.

Дэвид подвел ее к кровати, но тут Кейт остановилась.

– Погодите, я что-то должна сделать.

– Дойдем и до этого. Сейчас тебе надо отдохнуть.

И, не тратя слов, уложил ее в постель. Кейт вдруг потянуло в сон, словно она только что приняла снотворное. Сладкий оранжевый эликсир.

Склонившись к иллюминатору, Мартин Грей посмотрел на гигантский айсберг под крылом самолета. Нацистская подлодка торчала из ледяной горы близ центра плавучего острова, покрывающего почти сорок семь квадратных миль – примерно как Диснейленд. Вокруг вмерзшей в лед субмарины копошились рабочие и трудилась тяжелая техника, отыскивая вход в подлодку. В крайнем случае можно прорезать корпус, но до этого дойдет, лишь если не удастся в ближайшее время добраться до люка.

Руины под подлодкой даже более загадочны; команды все еще работают над гипотезами. У Мартина есть и своя собственная – идея, которую он унесет в могилу, если понадобится.

– Когда вы ее нашли?

Голос Дориана Слоуна напугал Мартина, и, обернувшись, он увидел, что тот остановился над ним, глядя из другого иллюминатора самолета.

Мартин открыл было рот ответить, но Слоун перебил его:

– Без обмана, Мартин.

Грей осел в кресле, продолжая с прищуром смотреть в иллюминатор.

– Двенадцать дней назад.

– Это его?

– Маркировка та самая. Радиоуглеродный метод подтверждает возраст.

– Я хочу войти первым.

– Я бы не советовал, – обернулся к нему Мартин. – Руины, по-видимому, нестабильны. Неизвестно, что там внутри. Может быть…

– И ты пойдешь со мной.

– Ни в коем случае.

– Ну-ну, Мартин, где же тот неустрашимый исследователь, которого я знал в юности?

– Это дело для роботов. Они могут войти туда, куда мы не сможем. Они могут выносить холод, а там будет холодно, настолько холодно, что ты и представить себе не можешь. И заменить их проще.

– Да, это будет опасно. Даже опаснее, полагаю, если я пойду один, скажем, оставив тебя снаружи.

– Ты подразумеваешь, что я такой же нравственный банкрот, как и ты.

– Я не похищаю детей и не замалчиваю секреты. – Слоун устроился в кресле напротив Мартина, готовясь к словесной баталии.

Но тут в салон вошел стюард, обратившийся к Слоуну:

– Сэр, вам звонок. Срочный.

Дориан снял висящую на стене трубку.

– Слоун. – Послушав, он устремил на Мартина удивленный взгляд. – Как? – Пауза. – Вы, наверное, шутите… – Несколько раз кивнул. – Нет, послушайте, должно быть, он уплыл на лодке. Обыщите окружающие острова, далеко уйти они не могли. Бросьте на это всех, берите войска из местной «Иммари Секьюрити» и зачищенных ячеек «Часовой башни», если придется. – Снова послушал. – Отлично, как угодно, воспользуйтесь СМИ, чтобы загнать их в угол. Его убейте, а ее возьмите в плен. Перезвоните мне, как только она будет у вас.

Повесив трубку, Слоун, зорко вглядываясь в Мартина, сообщил:

– Девица улизнула. Ей помог агент «Часовой башни».

Мартин продолжал озирать участок под крылом самолета.

Поставив локти на стол, Слоун подался вперед настолько, что едва не уткнулся в Мартина носом.

– Полсотни моих людей погибли, а три этажа здания «Иммари Джакарта» разнесены вдребезги, не говоря уж о пристани. Похоже, тебя это не удивляет, Мартин.

– Я как раз смотрю на восьмидесятилетнюю нацистскую подлодку и то, что может быть инопланетным космическим кораблем, торчащим из айсберга у побережья Антарктиды. В последнее время меня трудновато удивить, Дориан.

– Нам обоим известно, что это вовсе не инопланетный космический корабль. – Слоун откинулся на спинку кресла.

– Ой ли?

– Скоро увидим.

Какое-то время Дэвид, прислонившись к дверному косяку спальни, смотрел на спящую Кейт, ожидая, не проснется ли она снова. Головорезы «Иммари» буквально пропустили ее через мясорубку, да и его спасательная операция прошла отнюдь не гладко.

Вид девушки, спящей под шелест прибоя в комнате, продуваемой морским бризом, как-то умиротворил его, чего Дэвид уяснить как-то не мог. Падение Джакартского отделения перед лицом неизбежной террористической угрозы, исходящей от тех самых людей, борьбе с которыми он посвятил свою жизнь, – сценарий просто кошмарный. Нет, тот самый кошмар. Но спасение Кейт как-то повлияло на Дэвида. Окружающий мир стал менее пугающим, более приемлемым. Впервые с той самой поры он ощутил… надежду. Чуть ли не счастье. Почувствовал себя безопаснее. Нет, это неправильно. Быть может… то ли окружающие люди в большей безопасности, то ли он почувствовал уверенность. Уверенность, что сумеет защитить людей, которых он…

Ладно, самоанализ обождет. Впереди уйма дел.

Как только стало ясно, что в ближайшее время Кейт не проснется, Дэвид удалился из комнаты, возобновив работу в потайной комнате под коттеджем.