Страница 164 из 270
Дэвид направился к камбузу – наверное, чтобы помыться.
Янус поставил свою чашку.
– Больше всего меня озадачивает вот этот момент – «ПИЕ = Иммару?» Прямо союз математических констант с культурологией. Может, оно должно сбить со следа злонамеренных читателей? Этакая маскировка. Мы должны подумать, не пропустить ли его…
– Что вы сказали? – переспросил Дэвид, появляясь с камбуза.
– Я…
Вэйл схватил листок с шифром Мартина рукой, испачканной в смазке. Кейт попыталась выхватить листок.
– Дэвид, ты его пачкаешь…
– Ты знаешь, что это означает? – спросил тот у Кейт.
– Нет. А ты?
– Да.
– Что именно?
– А всё. Я знаю, что означает это всё. Это не научные пометки. Это исторические ссылки.
Где-то близ побережья Сеуты
Средиземное море
Посмотрев на Кейт и двоих ученых, Дэвид перечитал шифр Мартина.
ПИЕ = Иммару?
535…1257 = Второй Тоба? Новая система доставки?
Адам => Потоп/Падение А$ => Тоба 2 => КБУ
Альфа => Пропущена Дельта? => Дельта => Омега
70 ТЛ => 12,5 ТЛ => 535…1257 => 1918…1978
Мутация Альфы – локализация традиции Атлантиды?
Прав ли он? Да, Дэвид ничуть в этом не сомневался. Но начнет он не с первой части – уж больно она… фантастическая, чтобы поверил даже он сам.
– Ты не хочешь вымыть руки? – взмолилась Кейт.
– Это не Великая хартия вольностей… – Дэвид опустил страницу.
– Для меня – великая. И она может содержать ключ к поиску средства против чумы.
В этот момент Дэвиду пришло в голову, что она мила, как никогда. Кейт сидела в белом клубном кресле в шикарном салоне верхней палубы, двое других ученых сидели рядом на смежной кушетке. На кофейном столике перед ними стояли три белые фарфоровые чашки, наполненные красно-коричневым чаем. Вся эта сцена выглядела гротескной, будто посиделки после сытной трапезы в пентхаузе в Дубае.
Вернув страницу, Дэвид вернулся на камбуз и намылил руки, продолжая думать о шифре. Да, он прав. Снизу, из машинного отделения, время от времени доносился стук и лязг. Шоу и Камау почти закончили работу. А что потом? Дэвиду предстояло продумать следующий шаг. У его решения будет критическая роль, и он чувствовал лежащее на плечах бремя. Стоит ему ошибиться, и он сыграет на руку тому, кто убил Мартина и вывел из строя судно…
Вэйл вернулся в салон.
– Ребят, вы вправду не знаете, что все это значит? Вы не водите меня за нос?
– Нет.
Ученые скептически посмотрели на него, и Дэвид не удержался от улыбки.
– Вы хотите сказать, что навалились на шифр всем своим ученым миром, но понадобился ваш недостойный слуга, студент-недоучка, не дотянувший до степени доктора философии, чтобы распутать эту головоломку?
– Я не знала… В самом деле, доктора философии…
– По европейской истории в Колумбийском…
– А почему ты бросил учебу? – поинтересовалась Кейт. Скептицизм ее явно пошел на убыль.
– По… по состоянию здоровья. В сентябре две тысячи первого года.
Вообще-то оказаться погребенным под зданием после террористической атаки и год провести на физической реабилитации – не слишком типичное «состояние здоровья», но Дэвид не знал, как еще это описать. Тот день перевернул всю его жизнь, его карьеру. Он тотчас же отказался от академической жизни, но так и не отрекся от своей любви к истории.
– А, верно… – тихонько проронила Кейт.
– Я же говорил тебе, что люблю историю, – Дэвид не был уверен, что она припомнит слова, давным-давно сказанные им в Джакарте.
– Да, говорил, – все еще мрачно произнесла Кейт.
Вэйл помедлил секундочку, чтобы собраться с мыслями. Его гипотеза сводилась к тому, что шифр представляет собой схематическое представление об истории человечества, ее главных поворотных точках. Но… начнет он с того, в чем совершенно уверен.
– Первым делом о главном: ПИЕ – вовсе не Пи, помноженное на Е, и вообще не имеет отношения к математике. Это этническая группа.
На него смотрели с полнейшим непониманием.
– ПИЕ означает «протоиндоевропейцы». Они якобы были одной из важнейших древних групп в мировой истории.
– Прото… – начала Кейт. – Ни разу о них не слышала.
– Я тоже, – подхватил доктор Чанг.
– И я таких не знаю, – поддержал их доктор Янус.
– Они не очень хорошо известны. Ирония в том, что они являются прародителями практически каждого жителя современной Европы, Ближнего Востока и Индии. Фактически говоря, половина мирового народонаселения являются прямыми потомками протоиндоевропейской группы.
– Откуда вы знаете? – подался вперед Янус. – Генофонд…
Дэвид остановил его поднятой ладонью.
– У нас, историков, есть другой инструмент, ничуть не менее важный, чем генофонд. Он передается из поколения в поколение. Мы можем отмечать в нем изменения с ходом времени и отслеживать его распространение по миру, его изменения в разных местах.
Ни один из троих ученых не попытался даже высказать догадку.
– Язык, – пояснил Дэвид. – Мы знаем, что почти каждый обитатель Европы, Ближнего Востока и Индии говорит на языке, произошедшем от общего исконного языка – протоиндоевропейского, на котором говорила единственная группа – протоиндоевропейцы – около восьми тысяч лет назад. Мы полагаем, что эти люди жили либо в Анатолии, либо в евразийских степях – нынешней Турции или Юго-Восточной России.
– Занимательно… – пробормотал Янус, поглядывая в окно.
– Дэвид, это интересно, но я никак не возьму в толк, при чем здесь чума? – деликатно заметила Кейт.
Янус глянул на Дэвида, потом на Кейт.
– Согласен, но лично я бы предпочел услышать об этом побольше.
Дэвид одарил Кейт взглядом, красноречиво гласившим: «Ну, хотя бы кто-то здесь меня ценит».
– У меня два вопроса, – продолжал Янус. – Первый: откуда вы знаете, что сказанное соответствует истине?
– Ну, мы даже не догадывались о ПИЕ до тысяча семьсот восемьдесят третьего года, когда британского судью по имени Уильям Джонс откомандировали в Индию. Джонс был блестящим ученым и лингвистом, знал греческий и латынь и принялся изучать санскрит – главным образом, чтобы познакомиться с исконными индийскими законами, многие из которых были написаны на санскрите. Джонс сделал замечательное открытие: санскрит и древние западные языки оказались смутно похожими. Это было совершенно неожиданно. Продолжая сравнивать санскрит, греческий и латынь, Джонс сообразил, что все они происходят от одного древнего языка. Это три языка, разделенные тысячами миль и тысячами лет развития, и все же они развились от общего корня, который мы теперь зовем протоиндоевропейским языком. Джонс был настоящим ученым и принялся раскапывать эту загадку вглубь. Открытие его шокировало. Другие языки тоже оказались протоиндоевропейскими, и не только мертвые, но и все крупные коренные языки на просторах от Индии до Великобритании. Латынь, древнегреческий, древнескандинавский, готский – все они произошли от протоиндоевропейского языка. Список современных языков весьма обширен. Все германские языки, включая норвежский, шведский, датский, немецкий, английский…
Янус поднял руку и негромко проговорил:
– Вы не будете столь любезны, чтобы уделить нам еще минуточку, я бы хотел услышать побольше о ПИЕ. Вы сказали, от него произошли и другие языки?