Будда

Она стала так близка за какие-то две недели.

Как известно, отношения определяют три формы взаимодействия: интеллект к интеллекту (комфортно ли говорить друг с другом, есть ли общие темы), сердце к сердцу (это о внутренней привязанности), тело к телу (об интимной жизни).

Первые две формы точно присутствовали. Причем, с обеих сторон, и с моей и с ее.

Она, скорее всего, ещё не осознала внутренней привязанности ко мне в полном объёме. Но то, как она смотрела восхищённо, или наоборот как беспокоилась и заботилась обо мне в болезни, говорит само за себя.

Она не ощущает ещё привязанности ко мне как к мужчине. Скорее как к наставнику, другу.

Но это потому, что мы не дошли до третьей формы взаимодействия. Хотя могли. Мое тело остро откликалось на неё. Даже когда я помирал от лихорадки, ведь она касалась меня.

Когда спать осталась в моей кровати, я вообще не сомкнул глаз. Но не посмел даже обнять. Расставание неизбежно. Зачем запутывать и усложнять ещё больше?

Она приняла свою судьбу. И я искренне надеялся, что она найдёт своё счастье. Между нами 10 лет разницы. Разные менталитеты. Мог ли я попытаться удержать ее? И что я мог ей предложить?

Вспоминая ее, я ощущал, как увлажнялись мои глаза, кто-то скажет — сентиментальный. Но это была больше, чем тоска. Я ощущал, что потерял навсегда очень ценное сердцу и душе.

Все пустое. Если я ничего не могу изменить, зачем продолжать думать об этом. Зачем продолжать страдать. Медитация помогала.

Через две недели я спустился в кафе с ноутом. Совет директоров. Мы обсуждали доходы и расходы, бюджет и прочие, мало интересующие меня вещи. Я механик, я далёк от цифр.

Во главе компании стоял наемный исполнительный директор. Мартынов тоже принимал участие только в совете. Но ему действительно было интересно, правильно, это его детище.

Мы распрощались. И тут я проверил почту. Писем было много. Наполовину спам, наполовину адрес: [email protected] Начал с первого полученного. Письма были через день.

— «Привет, Серёжа. Я прилетела. Погода ужасная. Люди хмурые. Цвета блеклые. Хочу обратно».

Я даже как будто слышал, как она произносит мое имя.

— «Привет, Серёжа. Свадьба через 1.5 недели. Томаш, на удивление, тоже против брака. У него новая пассия. Воюем против родителей».

Получается, скорее всего, она уже замужем. Сердце кольнуло.

— «Привет, Серёжа. Когда уже ты прочитаешь мои записки… Хоть бы строчку от тебя получить. Я скучаю».

Знала бы, как тоскую я…

— «Привет, Серёжа. Томаш сдался. Я даже платье не могу и не хочу выбирать. Фарс, а не жизнь. Родители заперли меня дома, после того как я в знак протеста не вернулась ночевать домой».

И где ты, интересно, ночевала?

— «Привет, Серёжа. Я схожу с ума. А родители, видимо, сошли давно. Уже пошли разговоры о внуках! Я предложила Томашу идею фиктивного брака. Родители успокоятся, а он сможет встречаться со своей девушкой. На что он мне ответил, что одно другого не исключает. И отказываться от плюсов семейной жизни он не готов. Представляешь?»

Я выругался. Хотя не делал этого давно.

Последнее письмо:

— «Сегодня свадьба. Я понимаю, все это не правильно. Так мерзко. От всех… от родителей, от Томаша, от себя самой. Только мысли о тебе, об Индии и воспоминания, помогают мне не отчаяться».

От ее писем стало на душе ещё горше. Она там совсем одна. Против всех. Зачем? Малышка, ну почему меня не послушала?

Но я ответил.

— «Привет, Иренка. Вспоминаю тебя каждый день. Письма твои и обрадовали и расстроили. Помни, что я готов оказать помощь. Только скажи. Не знаю, встретимся ли мы вновь, но очень желаю, если это случится, увидеть тебя счастливой. Скучаю. Сережа».

Я просидел с ноутбуком до вечера. Но письма ответного не получил. Хоть было последнее позавчера. Я ожидал, что она напишет, как и прежде через день.

Я начал беспокоиться. Вдруг что-то случилось? Потом сам осадил себя. Она вышла замуж. Ей не до меня.

День протекал за днём.

Ещё один турист дошёл до меня. Хоть отвлёкся.

Молодой паренёк 21 год. Иван. Русский. Программист. Работает на аутсорсинге. Поэтому из любой точки мира. По сути, свободный как я. Уже полгода путешествует. В Индии вторую неделю. Объездил все пляжи. Как я в своё время.

Но было между нами значительное различие. Нужно отличать свободу от беспечности. Он молод, рассуждения порой детские. Не чувствует ответственности. Нет точки опоры, как для меня — буддизм и жизненные принципы.

Заработать денег — прогулять. Но, в силу возраста, может это и нормально. Главное, чтобы не перегнул.

— Я планирую остаться тут до конца сезона. Может, я бы у тебя на веранде пожил? Куплю надувной матрас? Не бесплатно. — Иван, я привык жить один. Мне не нужны соседи. Я нашёл уединение тут. Извини, и не обижайся. Паван, хозяин местной лавки, сдаёт комнату, узнай у него. — Ладно. Не обижаюсь. Просто предложил. Типа взаимовыгода. Деньги лишними не бывают. — Бывают. Мысли о деньгах закладывают энергетический след в нашей памяти: положительный (если рождается из потребности помочь другим) или отрицательный (если желание направлено только на себя и свои прихоти), и это имеет большое значение, так как потом может отразиться на жизни в целом, потерей денег, здоровья и отношений. — Редко кто так мыслит. — Поэтому большинство людей несчастны. Я не заставляю принимать мою точку зрения. Просто подумай об этом. Даже не с точки зрения денег. Просто быть обращённым только на себя это утопия, нужно смещать вектор и быть обращённым и на людей. И тогда ты получишь отдачу в ответ. Люди часто стали забывать о духовном развитии. — Я подумаю, Сангье.

Я впервые за год говорил много на русском. Даже не привычно. Мы часто пересекались с Иваном. В основном на побережье, чаще всего в лавке у Павана. Так как он остановился у него, по моему совету. Раз в неделю он поднимался ко мне. Типа скучно ему. А меня не затрудняло общение с ним.

Он не стал мне другом. Скорее он относился ко мне, как к наставнику. А я к нему, ну например, как к непутевому племяннику.

Он соблазнял всех туристок подряд. Не удивительно, парень внешне одарён. Выше меня и шире в плечах, брюнет. Такого я тоже не одобрял. Ну понятно, молодость. Но нужна мера во всем. Но кто бы меня слушал.

Он жил здесь уже второй месяц. Я не вёл отсчёт. Но две недели назад был совет директоров, а значит он тут точно больше месяца.

Тот день обернулся ударом для меня, так как при подключении к Wi-Fi, я не обнаружил ни одного письма от Иренки.

Я пытался ее забыть, отпустить. Но сердцу было не спокойно. Почему она совсем ни строчки не черкнула за месяц? Я написал в тот день:

— «Иренка, привет. Ты как? У тебя все в порядке? Черкни что да как, чтобы я не волновался. Даже если это будет последнее твоё письмо». Ответа в тот день не дождался.

Как-то я ужинал в привычной кафешке и увидел Ивана с очередной туристкой за ручку. Но эта отличалась от прошлых. Я сейчас часто читаю людей по глазам. Кто лживый, кто праведный, кто просто как Иван, добрый, но раздолбай. А девушка выглядела действительно по светлому. И не внешне. Хотя внешне тоже, смотрелась гармонично. С правильными чертами лица, белозубой улыбкой, рыженькая со светло-карими глазами, как янтарь. Но заметил, что девушка чуток хромает.

— Привет, Сангье. Познакомься, это Аксинья. Ксюш, это Сангье — отшельник-буддист, о котором я так много говорил.

Это первый раз, когда он меня знакомил с девушкой. Когда они успели много поговорить? Обычно девушки не задерживались в его постели больше чем на ночь, как и на этом побережье. Она поздоровалась с открытой улыбкой.

— Здравствуйте. Как здорово, что удалось познакомиться до отъезда. Я бы хотела подняться до хижины, но врядли физически получится.

Чему она так радуется? Хотя, наверно это ее и отличает. Она источает позитив. Не унывающий человечек. Они присели за мой стол.

— Привет. Что-то сделала с ногой? — Нет, это врожденное. Недоразвитие бедренной кости. Я уже привыкла с этим жить, но горы мне недоступны. — Необязательно подниматься в горы, чтобы увидеть их красоту. А вообще, если есть ограничения, то разве нельзя сделать операцию? — Уже нет, надо было в детстве делать. А у родителей не было денег, да и желания. Они… как бы это сказать… не очень благополучные. Но это ничего, меня это не сильно беспокоит. Я ношу специальную обувь. Разная высота платформы нивелирует разницу в длине ног.