Страница 9 из 53
Когда я закачивал осмотр работы Лаврентия, вернулся Иван с Настей. Угловатая, лупоглазая, из-под платка в разные стороны торчат две косички. Гадкий утенок — самая точная характеристика. Очень часто через несколько лет замужества они становятся прекрасными лебедушками.
— Сколько тебе лет? –– на вид я ей дал шестнадцать.
— Месяц назад шестнадцать стукнуло.
— Ты где работала?
— У Петра Сергеевича в инструменталке.
— Я хочу тебя к Лаврентию в помощники перевести, пойдешь? — Настя молча кивнула.
— Тебя, Лаврентий, не спрашиваю, боюсь опять глупость скажешь, — я повернулся к Ивану. — Если слюбяться, пусть под венец идут.
За моей спиной раздался какой-то непонятный глухой звук. Я резко обернулся и увидел, что Настя зажимает себе рот ладонями.
— Настя, ты что-то хочешь сказать?
— Да я, ваша светлость, в любой момент готово с ним под венец. Люб он мне, –– сдавленно, чуть ли не шепотом ответила девушка.
— Иван, погуляйте с Настей, я с твоим братцем хочу наедине пообщаться, — когда мы остались одни я прямо спросил Лаврентия:
— Говори честно, как на духу, почему девку гонишь, я же вижу, тебе она тоже люба.
— Ваша светлость, — голос Лаврентия задрожал, — я же урод, зачем я ей, будет всю жизнь со мной мучиться.
— А скажи-ка мне, Лаврентий, с мужским делом у тебя как, работает? –– Лаврентий смутился, такого прямого вопроса он явно не ожидал. Все-таки на дворе восемнадцатый век, а не двадцать первый.
— Отвечай, Лаврентий, –– пришлось даже повысил голос, –– я помимо всего врач или лекарь, если тебе слово врач не понятно.
— Работает, ваша светлость, еще как работает, –– молодой человек покраснел как рак.
— А какого рожна ты тогда? … — я замолчал, в глазах Лаврентия стояли слезы. — Решать конечно тебе, но я не просто так сказал про твою вторую половинку. Я не просто так тебе это говорю, я это знаю.
Петр Сергеевич против моего решения не возразил, тем более, что Лаврентию действительно был необходим помощник, получилась правда помощница, но какая.
За время моей болезни винтовки были доработаны и их можно было передавать в войска. Винтовка, предназначенная мне, выделялась какой-то аккуратностью и нарядностью. Я взял её в руки, подержал, оценивая её вес и удобство для руки, затем передал Прохору.
— Как закончим, пойдем на стрельбище испытывать. Сколько, Яков Иванович, патронов отпишешь?
— Пока два десятка, но как Лаврентий освободиться, мы с ним доделаем патронную машину и тогда они почти вольные будут, –– пообещал Яков.
— А с ружьями как?
— Мы с Петром Сергеевичем решили, что сейчас главное паровая машина, за что не возьмешься, всё в нее упирается. Поэтому Петр Сергеевич всех на это дело бросил, кроме моих, стекольщиков и кирпичников. Даже лесопилку остановил. Поэтому с ружьями ни как.
— Резонно, пойдем смотреть как там дела обстоят, — решение Петра Сергеевича было абсолютно правильным, с паровой машиной надо было поспешать, всё наше производство сразу же выйдет на другой уровень, как только она заработает.
Дела со строительством паровой машины шли просто блестяще. Каждый знал свой маневр и дело спорилось. Вокруг строящейся машины копошились человек десять. Ко мне сразу же подошли Петр Сергеевич и Фома Васильевич.
— И когда планируете закончить? — спросил я Петра Сергеевича.
— Если не будет каких-нибудь происшествий, то через месяц начнем испытания. Кровь из носа до настоящей зимы надо успеть. Пойдем, Григорий Иванович, окинешь всё свежим взглядом, нет ли где ошибки. Боюсь, у нас уже глаз замылился, — Петр Сергеевич потянул меня к своему рабочему столу.
Петр Сергеевич вообще-то просто гениальнейший ученый и инженер, я ему по большому счету в подметки не гожусь. Я много знаю, но на самом деле многие мои знания поверхностные. Например, паровая машина. Я нарисовал схему, объяснил принцип работы, но мелкие технические подробности я не знаю. А Петр Сергеевич достаточно быстро разбирается в них и находит решения. Мои знания ему конечно огромное подспорье, я часто знаю конечный результат и он быстро находит правильное решение. Вот и сейчас помимо системы приводных ремней Петр Сергеевич придумал устройство, которое я бы назвал сцеплением. Обсуждая создание паровой машины, я однажды нарисовал принципиальную схему трансмиссии автомобиля с двигателем внутреннего сгорания и схему работы завода на паровой тяге, какими были большинство заводов в начале двадцатого века. А Петр Сергеевич придумал для нашего завода гибрид этих систем. Но больше всего меня поразило, что Петр Сергеевич практически создал новую науку — термодинамику.
Однажды я прочитал ему лекцию по школьному курсу термодинамики. Петр Сергеевич, как прилежный ученик все записал и несколько раз возвращался к этому вопросу, уточняя у меня то-одно, то-другое. И вот теперь я на его рабочем столе увидел несколько исписанных листов бумаги. «Теория термодинамики» гласил заголовок. Рядом лежали расчеты паровой машины и рабочие чертежи.
— Ну, Петр Сергеевич, вы решили сделать плохую мину при хорошей игре, хотя обычно делают наоборот. Это вы теперь должны меня учить, а не я вас, — моя оценка Петру Сергеевичу явно понравилась и он довольно заулыбался.
— Нет, Григорий Иванович, как говориться доверяй, но проверяй. Цена ошибки слишком высока. Конечно, у нас работает маленькая машина и я сейчас вижу насколько мы мудро поступили, начав с неё. У меня просто волосы дыбом становятся, когда я вижу, каких ошибок мы уже избежали. Если бы мы начали делать паровой котел, как сначала думалось, то уже взорвались бы, — Петр Сергеевич театрально взбросил руки.
— В вашей фразе, Петр Сергеевич, главные слова — если бы, — улыбнулся я, хотя некий холодок по телу прошел. — Но в свете сего подчиняюсь вашему диктату.
Осмотр строительства паровой машины продлился три часа. Никаких принципиальных замечаний у меня не было. Главным узким местом были валы и шестеренки, которые день и ночь ковали наши кузнецы. Инструментальный участок Петра Сергеевича был огромным подспорьем кузнецам и только благодаря ему были реальны планы Петра Сергеевича.
— Петр Сергеевич, что будет делать паровая машина, какие ваши планы?
— Первая очередь будет металлургический цех, кузнечный, инструментальный, стекольный и опытный.
— Это как? Разъясните мне про опытный цех, — название мне ничего не говорило, хотелось знать подробности.
— Помните, вы рассказывали про английские водяные прядильные станки?
Я кивнул головой, еще бы не помнить. Я не только рассказал, но и схему нарисовал.
— Лонгин сказал, что реально наладить торговлю с южными соседями и получать оттуда хлопок. Если удастся построит ткацкие станки, то будем делать фабричные ткани, причем любые. Хоть хлопковые, хоть шерстяные, хоть льняные, — Петр Сергеевич показал мне лист бумаги. — Вот я, что бы ничего не упустить, всё свои мысли записываю.
— Это дело полезное. Память человеческая крайне ненадежная штука.
Глава 5
Петр Сергеевич полистал свои записи. Мыслей у него видно было много, по крайней мере исписанных листов я насчитал около десятка.
— Сегодня, завтра мы с делаем контору завода, все бумаги будут там, ключей будет пять: у вас, Якова Ивановича, Фомы Васильевича, Василия Ивановича и у меня, — Петр Сергеевич вопросительно посмотрел на меня, как бы спрашивая моего мнения о замке на дверях канцелярии.
— Доверяй, но проверяй. Не успеем глазом моргнуть, как к нам люди потянуться с севера и юга. И среди них наверняка окажутся засланные казачки. Так что соломку заранее надо стелить. Может быть, даже и караулы надо будет выставлять, — Петр Сергеевич даже облегченно вздохнул, выслушав меня. –– А еще что будет в опытном цеху?
— Да по большому счету всё, где надо что-то изучить или придумать. Якова с его лабораторией я тоже хочу туда перевести и Лаврентия тоже, —Петр Сергеевич неожиданно засмеялся. — Вы меня с Настей в буквальном смысле на полшага опередили. Я голову ломал, как бы это аккуратно сделать. Вообще были б у нас люди, я Лаврентию помощников и учеников дал бы с десяток.