Светлейший князь 2

–– Я, батюшка, делаю вывод, что разговор был услышан неслучайно, –– теперь пришла очередь улыбнуться моему собеседнику.

–– Пусть Мария Леонтьевна не переживает, что якобы подслушала наш разговор.

–– Скажите, батюшка, а почему … –– отец Филарет неожиданно прервал меня.

–– У меня были резоны сделать именно так и я не все могу рассказывать вам. Я знаю, кто вы. Вы знаете, почему я знаю. Но разве я всё знаю о вас? –– иеромонах зрил в корень, конечно не всё.

–– Так и вы обо мне знаете лишь маленькую толику. Лишнее знание не полезно ни кому, ни вам, ни мне, –– я совершенно не горел желанием знать всё о моем собеседнике. Отец Филарет помолчал, как бы собираясь с какими-то своими мыслями.

–– Мне нужен совет и помощь и поэтому мой иподиакон Павел должен отнести мое письмо в Красноярск. Этой зимой Владыка там будет сам или его посланник. –– иеромонах опять замолчал, его взор устремился куда-то ввысь, я просто физически ощутил его сомнения, стоит ли мне что-то еще говорить.

–– Вы совершенно правильно опасаетесь за своих посланников. Я тоже не все знаю. Те люди враги нашей церкви и государства. Зачем они послали сюда компанию Савелия Петрова, я не знаю, но думаю, что появление здесь наше и староверцев не входило в их планы. А тем более ваше.

Отец Филарет внимательно посмотрел на меня и вдруг улыбнулся добро, но снисходительно.

–– Неужели, вы князь, думали, что вам удастся здесь просто жить? Я не ожидал, что вы сделаете такую ошибку и не зададитесь вопросом, а для чего вы здесь?

Иеромонах замолчал. Горестная складка прочертила его высокий лоб.

–– Если вы не решитесь посылать кого-либо, Павел пойдет один.

Несмотря на появление дополнительных ртов, наготовленных запасов на зиму должно хватить. Основой нашего выживания были запасы кедровых орехов и охотничьи трофеи. А с этим у нас всё было просто прекрасно. Орехов мы запасли по моим подсчетом чуть ли не на пару лет и Ванча с егерями исправно пополняли мясные кладовые.

Поспелов ручей перед впадением в Ус, распадался на несколько мелких рукавов и Лукерья Петровна приметила одно небольшое русло для строительства больших кладовых. Ручей потихоньку отвели, высохшее русло углубили, построили большие клети с обширными ледниками, которые успешно заполнялись льдом. В итоге практически любое количество добытого мяса было, где хранить даже просто в замороженном виде. И в самом крайнем случае мы могли перейти на одно мясо и орехи.

Но у нас совершенно не было ни каких семян, просто ни каких, самое большое, на что мы могли рассчитывать, это был пока гипотетический урожай картофеля, полученный в оранжерее.

Посовещавшись с капитаном Пантелеевым, я принял окончательное решение. В Минусинскую котловину пойдут трое: Леонтий, Лонгин и иподиакон Павел. Каждый идет на трех лошадях, товар –– сушеный ревень и как образцы карандаши и бумага. Вооружены обычными ружьями и пистолетами. Ружья спрятаны в снаряжение, пистолеты за поясом. До речки Каракерем вмести с ними пойдет двадцать мужиков и пять добровольцев-охотников для освоения тех мест. Во главе этого предприятия был поставлен сержант Леонов. Леоновская партия должна начать пробивать дорогу вдоль берега Енисея.

Всю неделю шла подготовка к походу. Вместе с Ерофеем мы еще переговорили со всеми, кто имел хоть какое-то касательство к различным темным сторонам нашего появления в долине. Десяток мужиков поправляли тропу до Енисея, по которой мы шли со староверцами.

Ранним утром двадцать восьмого ноября отправляющаяся на север партия неспешно стала собираться на заводе. Мы же с Петром Сергеевичем после молебна запустили в работу паровую машину. В заводском цеху стоял страшный грохот, но мы были счастливы и поздравляли друг друга, наша большая паровая машина начала работу.

–– Григорий Иванович, а ведь мы мудро поступили построив сначала маленькую машину, –– Фома Васильевич от волнения прослезился. –– Скольких ошибок избежали и в итоге быстрее получилось. А что теперь думаете делать, ваша светлость?

–– До весны, Фома Васильевич, нам нужно построить еще одну машину. Нам нужно еще хотя бы три, –– Фома Васильевич удивленно посмотрел на меня. –– Одна нужна на заводе, другая на золотом карьере и третья, а вот где нужна третья я, Фома Васильевич, еще не знаю,–– засмеялся я.

–– Третью машину мы установим на заводе, а четвертую тоже на заводе, –– продолжил мою мысль Петр Сергеевич, подходя к нам.

–– Когда ты, Григорий Иванович, спрашивал про сроки, мне хотелось сказать тебе, фантазер, –– Фома Васильевич даже головой потряс. –– Я думал раньше весны, а то и лета не управимся. Вот что значит по плану делали. Скольких ошибок избежали.

Петр Сергеевич слушал тираду старого мастера с самым серьезным видом и я видел, что он не согласен.

–– Записки Григория Ивановича конечно позволили нам сэкономить много времени, но главное было в другом. За месяц-два мы делаем сейчас больше чем на Урале за год. Люди у нас работают в разы лучше чем на заводе там, например. Они работают на себя и хорошо помнят и знают, что их ждет, если сюда придут царские каратели.

В моей прошлой жизни я уже видел трудовой героизм народа и был не удивлен. Освобожденный труд творит чудеса.

За неделю подготовки тропу до Енисея набили так, что еще засветло мы с Леонтием и компанией вышли на берег могучей сибирской реки, где заранее были установлены юрты. Набитая староверцами тропа до Каракерема тоже была вполне проходима и к полудню следующего дня мы были в оставленном староверцами лагере. Ерофей, Леонов, Леонтий и я поехали на берег Енисея.

Стоя на высоком обрывистом берегу, мы смотрели на покрытую ледяным панцирем реку.

–– Ваша светлость, здесь холоднее чем у нас в долине и Енисей я смотрю встал, –– сержант Леонов показал на реку.

–– Это очень обманчиво, тут бывают оттепели и даже осенний ледоход. Гарантировано надо ждать недели две.

–– А зачем-же так рано пошли? –– спросил Леонов.

–– Важен каждый день, да и есть вероятность, что Енисей встанет раньше, если ударят сильные морозы, –– Леонову ответил Ерофей, я сосредоточенно смотрел на другой берег. –– А самое главное надо разобраться на месте, что как, где будет засада, какие сигналы поставить.

Мы спешились, Леонов и мой тесть стали изучать окрестности.

–– Григорий Иванович, почему ты уверен, что на нас могут напасть при возвращение Леонтия?

–– Не знаю, Ерофей, не могу объяснить, но уверен в этом.

–– А что ты там высматривал? –– Ерофей махнул в сторону левого берега.

––Мне показалось, что там тропа, но наверное показалось.

–– Когда река встанет надо будет посмотреть, –– Ерофей тоже пристально осмотрел левый берег. –– Там мне кажется удобнее идти.

–– Наш берег круче, –– согласился я.

Леонов и мой тесть вернулись к нам.

–– Григорий Иванович, –– начал мой тесть, –– мы посмотрели лед, я думаю несколько дней и можно будет идти. Пойдем по самой кромке, если провалимся, то сможем выбраться.

–– Так можно утопить лошадей и снаряжение, –– засомневался я.

–– Так мы же не собираемся завтра идти, стоят морозы и лед крепчает.

Пятый день температура снижалась и по утрам стабильно было около минус пятнадцати, здесь же вообще было двадцать. Главной проблемой предстоящей зимы на самом деле был не недостаток провианта, а недостаток хорошей зимней одежды. Всё самое теплое и стоящее получили пошедшие с караваном Леонтия и если будут сильные длительные морозы, то жизнь в Усинске просто станет. Наш друг Мерген обещал нам помочь с теплой одеждой, но немного попозже.

В устье Каракерема самую высокую и обрывистую скалу, увенчанную красивым, развесистым кедром, мы решили сделать последним ориентиром для засады. Если засада будет, то до этой скалы.

Три дня мы провели в покинутом лагере староверцев, разбивать новый лагерь было совершенно нецелесообразно. Несмотря на мороз и достаточно глубокий снег, мы улучшили тропу до Уса, провели разведку на другой берег Каракерема и наметили метров двести тропы на север.