Страница 11 из 13
– Мы играем против «Норт Крик», – продолжает Гаррет. – Так что должно быть довольно круто.
– А. Ну да. – Я снова бросаю взгляд через плечо. Мне совершенно не хочется беседовать с Гарретом вот так, на глазах у мамы.
А он все говорит:
– Ты, наверное, занята? Это не страшно. Идешь на субботний утренний прогон, да? В общем, я не в обиде.
– Да я приду, – перебиваю его я.
– На игру? – Кажется, он удивлен.
– Ага.
– Ого. Хорошо. – Гаррет улыбается, а я чувствую, как у меня сжимается желудок.
– И что это было? – игриво спрашивает мама, пока мы идем к машине. Уже стемнело, но я все равно различаю ее улыбку.
– Ничего.
– Ничего? Ты уверена?
– Мам. Перестань. – Я прячусь от нее на пассажирском сидении, отворачиваясь к окну.
Какое-то время мы молчим. На парковке полно машин и пешеходов; в ожидании мама барабанит пальцами по рулю.
– Мюзикл вышел отличный.
– Просто мороз, – хмыкаю я.
– У Ника невероятный голос. И знаешь, кто меня покорил?
– Кто?
– Эбби Сусо.
Я чуть не поперхнулась.
– Она просто ходячая харизма, – как ни в чем не бывало продолжает мама. – И, кажется, очень милая. Я бы хотела, чтобы ты нашла себе кого-то, похожего на нее.
– Ма-ам.
– Ты не считаешь ее милой?
– Она встречается с Ником.
– Знаю. Я просто подумала… Гипотетически…
– Не хочу об этом говорить.
Мама вскидывает брови.
– Ого. Ну ладно. – Ее интонации неожиданно становятся вкрадчивыми. – Есть вопрос.
– Ага?
– Завтра день рождения Уэллса.
– Это вопрос?
– Нет. – Она смеется. – Ладно. Я подумала, мы втроем могли бы устроить поздний завтрак. Днем у него гольф, так что можем собраться утром, но не очень рано.
Я в изумлении поворачиваюсь к ней. Поздний завтрак. В день рождения маминого парня. Может, в каких-то семьях это и сочтут нормальным, но она обычно не приглашает меня на завтраки с бойфрендами. И вот, внезапно, мама зовет меня, да еще так, как будто это самая обычная суббота с семьей. С Уэллсом!
– Ну… я иду на игру Брэма и Гаррета, так что… Извини. – Я пожимаю плечами и снова отворачиваюсь к окну, следя взглядом за изгибами тротуара. На дороге сегодня пусто. Странно, но из-за этого машина почему-то кажется меньше. И, глядя на улицу, я чувствую, как мама на меня смотрит.
– Я хотела бы, чтобы ты дала ему шанс.
– Кому, Гаррету? – переспрашиваю я, едва не сорвавшись на фальцет.
– Уэллсу.
– А. – Кровь хлынет к лицу. Бросив взгляд через плечо, я вижу, что мама сидит очень прямо, покусывая губу. Кажется, она расстроена, но трудно понять, чем именно.
– Ладно, а если… – со вздохом начинает она.
– Я не пойду на завтрак с твоим парнем.
– Лиа, не надо так.
– Как? Когда мы успели перейти к совместным завтракам? Ты сколько с ним встречаешься, месяца три?
– Полгода.
– То есть вы вместе меньше, чем Саймон и Брэм. Да я знаю шестиклашек, у которых отношения длились дольше! Саймон с Анной умудрился дольше встречаться!
Мама качает головой.
– И ведь ты не скажешь такого никому из своих друзей, только мне. Представь, что приходишь к Саймону и при нем отзываешься так о Брэме.
– Ладно, но…
– Ты ведь не станешь этого делать. Ни за что. Так почему считаешь, что со мной можно разговаривать в таком тоне?
Я закатываю глаза так, что даже больно становится.
– Отлично, а Саймон и Брэм-то тут при чем?
– Но ты первая начала сравнивать меня с ними.
– Потому что Саймон и Брэм – это круто. Они очевидно без ума друг от друга. Как вообще можно сравнить их с Уэллсом?
– Знаешь что? Помолчи, – обрывает она меня.
Это выбивает меня из колеи: у мамы довольно мягкий характер.
– Так вот… – начинаю я опять.
– Нет. Стоп. Молчи. Слышать тебя не хочу.
Какое-то время мы едем в тишине, потом мама включает радио и сворачивает на Рузвельт-роуд. Я поудобнее устраиваюсь на сиденье и отворачиваюсь к окну, закрыв глаза.
7
Меня будит яркий свет – мама стягивает с моего лица подушку.
– Какой сегодня день? – бормочу я.
– Суббота. Вставай, Уэллс уже едет.
– Что? – Я резко сажусь, и подушка падает на пол. – Я же сказала «нет».
– Знаю. Но я проверила расписание матчей, и ты все равно успеваешь на игру. У Уэллса стартовое время – два часа дня.
– Что, блин, вообще за стартовое время такое? – Я провожу ладонью по лицу, одновременно выдергивая зарядку из телефона. – Еще десяти нет.
Мама присаживается на край кровати, и я тут же подтягиваю к себе ноги, обнимая руками колени.
– Никуда я не поеду.
– Лиа, это не просьба. Я хочу, чтобы ты поехала. Для него это важно.
– Плевать.
– Для меня это тоже важно.
Я пытаюсь испепелить ее взглядом, мама в ответ вскидывает руки.
– Ладно-ладно. Не знаю, что сказать. Он уже едет. Это его праздник, столик уже забронирован. Так что можешь начинать надевать лифчик.
Я откидываюсь на спину, закрывая подушкой лицо.
Час спустя мы теснимся в кабинке стейкхауса в Бакхэде: я рядом с мамой, Уэллс напротив. Стейкхаус. До полудня.
Заказав напитки, Уэллс пытается завязать дружескую беседу:
– Твоя мама сказала, что ты играешь в группе.
– Ага.
– Здорово. Я когда-то играл на кларнете. – Он энергично кивает. – Отличные были времена.
Не знаю даже, что ответить. Чувак, я в группе играю. В настоящей группе. Мы не «Битлз», конечно, но и не дудим детские песенки про горячие булочки[14], не выходя за пределы школьного актового зала.
– Уэллс обожает музыку, – поддерживает разговор мама, поглаживая его по руке. Меня передергивает каждый раз, когда она к нему прикасается. – Как зовут того певца, что тебе нравится? Из «Американского идола»[15]?
– Ты про Дотри[16]?
Дотри. Я даже не удивлена. Вообще-то мама должна была догадаться: не стоит упоминать подобное, если она хочет, чтобы я уважала Уэллса.
– Может, вы слышали про Oh Wonder[17]? – Задавая этот вопрос, я точно знаю, что он ответит «нет». Это противоречило бы всем законам физики и химии: люди, которым нравится Дотри, не могут знать про Oh Wonder. Мне просто интересно, сознается ли Уэллс в этом. Может, это и гадко, но так уж я проверяю людей. Не так важно, знает ли человек о существовании некой группы; важно, призна́ется ли он в этом.
– Нет, не слышал. Это группа или исполнитель? – Он достает телефон. – Я запишу. Это два слова или одно?
По крайней мере, он честный. Уже что-то.
– Это группа.
– Похожи на Стиви Уандера?
– Не очень. – Я сдерживаю смех, бросаю взгляд на маму и вижу, что она тоже улыбается.
Созна́юсь: на мой взгляд, Стиви Уандер – король, и пусть в наше время сообщать об этом не особенно круто. Так получилось, что родители крутили мне Signed, Sealed, Delivered (I’m Yours) на стареньком CD-плеере еще до рождения. Мама где-то вычитала, что младенец способен воспринимать музыку даже в утробе. И это сработало, потому что именно эту песню я напевала и дома, и в продуктовом. Даже сейчас она успокаивает меня каким-то совершенно необъяснимым образом. Мама рассказывала, они выбрали именно ее, потому что оба готовы были слушать ее раз за разом каждый день на протяжении всей их совместной жизни.
Совместной жизни. Быстро выяснилось, что она будет недолгой. Мне больно даже думать об этом.
Мы разделили на всех большую пачку кукурузных чипсов со шпинатом и сыром; какое-то время все даже шло неплохо. Уэллс и мама болтали о работе, я достала телефон и обнаружила несколько пропущенных сообщений.
14
Hot Cross Buns («Горячие крестовые булочки») – популярная детская песенка, посвященная традиционному пасхальному угощению: пышным булочкам с изюмом, на корочке которых нарисован крест.
15
Телешоу, представляющее собой состязание молодых исполнителей.
16
Крис Дотри – победитель очередного сезона «Американского идола». Основал рок-группу «Дотри».
17
Инди-поп-дуэт, образованный в 2014 году Джосефиной Вандер Гюхт и Энтони Вестом.