Страница 49 из 61
Хотелось бы надеяться.
У него осталось восемь страниц с советами, и нельзя растрачивать их на порожние проверки. Трейси бегло просмотрел книгу: быть может, получится использовать эти рекомендации без подсказок? Вряд ли. Например, «Все отрицай». Совет, конечно, добрый… при определенных обстоятельствах. Но как знать, когда именно они сложатся, эти обстоятельства? Об этом известно только книге.
И еще: «Убийца ждет». Великолепно! Неоценимый совет для Цезаря – если уж на то пошло, для почти любого из цезарей. Если знать, что тебя поджидает убийца, нейтрализовать его будет проще простого. Но нельзя же всю жизнь озираться по сторонам!
Конечно, логика безупречная, но в уравнении не хватает одной переменной – а именно времени. Поскольку эта переменная целиком и полностью зависит от жизненного пути владельца книги, она никогда не превратится в рациональную константу.
Тем временем где-то неугомонно рыскал кровожадный Мег, твердо вознамерившийся свершить свою месть. Если Трейси воспользуется… вернее сказать, сумеет воспользоваться книгой для достижения персональных целей, он растратит восемь советов и останется беззащитен перед нападением фамильяра. Зачем мертвецу слава и богатство? У савана карманов нет.
Тьма за окном озарилась красным свечением, и в поле зрения вползло маленькое существо, похожее на ящерицу с гекконьими присосками на лапах. Когда оно скользнуло на подоконник, Трейси почуял легкий запах подгоревшей краски.
Он взглянул на книгу. Та не изменилась. Значит, опасности нет. Но если бы он не прикрутил вентиль… Берем раскаленную саламандру, отправляем ее в загазованную комнату – и вуаля!
Трейси схватил стоявший поблизости сифон и брызнул на саламандру содовой водой. Тварь зашипела и скрылась там, откуда пришла.
Вот и прекрасно. У Трейси по-прежнему остаются восемь подсказок – то есть восемь способов перехитрить и уничтожить фамильяра. Быть может, он обойдется меньшим числом – настолько малым, насколько это возможно, – и оставит кое-что про запас. Сберечь несколько страниц попросту необходимо, ведь в ином случае жизненный статус Трейси останется прежним. Улизнуть от опасности? Нет, этого мало. Надо… Кстати говоря, что ему надо?
Трейси взял лист бумаги, карандаш и сел выяснять, чего ему хочется. Счастье – расплывчатая штука, еще одна переменная, чье содержание всецело зависит от индивидуума. Власть? Женщины? Деньги? У Трейси было и то, и другое, и третье – в умеренном количестве. Безопасность?
Да, безопасность. Это константа. Оберег от зловещих теней, маячивших в будущем. Но нельзя желать безопасности в широком смысле слова, книга так не работает. Похоже, абстракции и обобщения ей неподвластны.
Что способно обеспечить безопасность? Первый ответ – деньги, но ответ неудовлетворительный. Трейси попробовал взглянуть на вопрос под новым углом. Кто находится в безопасности?
В общем и целом, paisanos – крестьяне – более довольны жизнью, чем potentates – властители. Трейси, однако, не хотел становиться крестьянином. Возьмем, к примеру, Геррика, владельца газеты. Он в безопасности? Пожалуй, нет, пока нестабилен сам окружающий мир.
В итоге Трейси так ничего и не придумал. Наверное, правильнее будет намеренно оказаться в наихудшей ситуации и предоставить остальное книге. А если книга подведет его…
Такое вполне возможно. Но Трейси питал склонность к азартным играм. Какое же событие станет для него наихудшим?
Ответ очевиден: утрата книги!
В камине уже лежали дрова. Трейси поднес спичку к мятой газете, а потом смотрел, как огонь ползет вверх, на трескучие поленья. Если целенаправленно поставить себя в безвыходное положение, книга непременно явит логическую панацею: лекарство от всех проблем. Что ж, попытка не пытка.
Трейси усмехнулся собственной изобретательности и бросил книгу в огонь: овалом вверх. Как только ее лизнули жадные языки пламени, на белом фоне проступили две цифры: 43.
Ответ на самый фундаментальный вопрос: как не лишиться книги!
Трейси сунул руку в камин, стараясь не обжечься о россыпь углей, и выхватил гримуар. Огонь слегка подпалил коричневую обложку, но страниц не тронул.
Хрипловато дыша, Трейси присел на корточки и раскрыл книгу на сорок третьей странице.
Там говорилось – с некоторым налетом простодушного злорадства:
Правильно.
Трейси выпрямился. Его лицо окаменело. Он схватил пустой хайбол и запустил им в стену, после чего подошел к окну и вперил невидящий взгляд в ночную тьму.
Осталось семь подсказок.
Спал Трейси удовлетворительно. Сновидения его не тревожили, а книга лежала под подушкой.
Утром он принял холодный душ, проглотил чашку черного кофе и приготовился к предстоящим испытаниям. Он не питал иллюзий относительно будущего и понимал, что фамильяр не отказался от своей затеи.
В редакцию Трейси приехал позже обычного. Новостной зал расчертили косые лучи пыльного солнечного света. Повсюду сновали посыльные с телеграммами. Офис редакции походил на съемочную площадку игрового фильма о газетном бизнесе. Переписчики новостей занимались писаниной, а за стеклянными панелями в глубине помещения виднелись силуэты взбешенных редакторов, готовых отправить «звездных» репортеров на рискованные задания. Фотограф по имени Тим Хэттон мрачно курил в углу.
– Привет, Сэм. – Он подбросил на ладони игральные кости. – Сыграем?
Макгрегор – человек из Денвера, состарившийся за повседневными трудами – поднял лысую голову, бросил на Трейси хитрый взгляд и просипел:
– Тим Хэттон по киношкам избегался. Тим Хэттон обчитался Чарли Макартура и Бена Хекта. С младых ногтей я кропаю заметки для газет по всей стране и ни разу не встречал такого целеустремленного газетчика. Сам Бонфис[25] ему в подметки не годится. В скором времени наш Тим начнет рассказывать о своем похмелье и предложит тебе, Трейси, хлебнуть из красивой серебряной фляжечки, которую таскает в кармане штанов. Эх, молодежь… – Макгрегор сунул в рот лимонный леденец и вернулся к работе.
– Зануда, – порозовел Хэттон. – Ну почему он всегда меня подначивает?
– Ступай на улицу, сфотографируй мне убийцу, – сказал Макгрегор. – Протолкайся за полицейский – пардон, фараонский – кордон и войди в здание, где засел опаснейший преступник. Жаль, что его вообще изобрели, кинематограф этот. А то, видишь ли, приходят в редакцию всякие щенки, мелочь пузатая, и думают, что в отделе местных новостей сидит Эдди Робинсон.
Трейси просмотрел еще сырой оттиск «Джорнел» – найдено ли тело Гвинна? – и рассеянно изрек:
– Давно уж канул в прошлое тот день, Тим.
– Это, знаешь ли, твое личное мнение, – проворчал Хэттон и вгляделся в циферблат наручных часов. – Через тридцать минут у меня встреча с Барни Донном. Ну?
– Барни Донн, – машинально пояснил Макгрегор, – преемник Эрни Ротштейна, чикагский пивной барон, ходил под Капоне, отсидел за неуплату налогов в федеральный бюджет, крупнейший игрок Флориды, на прошлой неделе уехал из Хайалиа. Что он тут забыл?
– Вот и выясню. Это же новости, – обронил Хэттон. – То есть моя работа.
– Я с тобой, – опустил газету Трейси. – Когда-то я знался с этим Барни.
Он не сказал, что однажды шантажировал Донна и тот выплатил ему пару тысяч долларов. Не упомянул и о том, что его слегка тревожило появление Донна в Голливуде. Быть может, это происки фамильяра? У Барни долгая память. Не пора ли взять быка за рога?
Макгрегор с хрустом раскусил леденец и язвительно произнес:
– Не забудьте про участь Ротштейна.
Хэттон вяло обругал его и взял фотоаппарат:
– Готов, Сэм?
– Ага.
Трейси бросил «Джорнел» на стол. В газете не было ни слова про Гвинна. Он подумал, не стоит ли заглянуть в папку с некрологами, но решил не рисковать. Вслед за Хэттоном он вышел из офиса и прошагал мимо секретарши. Фотограф водрузил на темя измятую шляпу. Из ноздрей у него лениво струился сигаретный дым.
25
Феликс Бонфис – знаменитый французский фотограф и писатель.