Страница 40 из 61
– Как только я увижу цвет ваших кредитов, снова стану вашим адвокатом, – пообещал бесчувственный голос, и экран потемнел.
Детектив Джонсон похлопал Гэллегера по плечу:
– Так вы превысили кредит в банке? Сидите на мели?
– Насчет кредита – это никакой не секрет. И деньги у меня будут, я только что…
– Выполнил заказ. Да, это я тоже услышал. Разбогатеете, значит? Сколько вам отвалят, тысяч пятьдесят?
Гэллегер глубоко вздохнул и выпалил:
– Ни слова больше не скажу.
Он улегся на диван и постарался не обращать внимания на полицейских, обыскивавших лабораторию.
Нужен адвокат. Позарез нужен. Но без денег его не нанять. Что, если поговорить с Макензи?
Дозвониться удалось сразу. Макензи выглядел бодро.
– Приветик, – сказал он. – Вижу, полиция уже на месте.
– Послушайте, – зачастил Гэллегер, – ваша проблема решена, у меня есть то, что вам нужно.
– Вы про труп Джонаса? – живо воодушевился Макензи.
– Нет! О зверях, которых вы заказывали. Об идеальной добыче.
– А-а… Что ж вы раньше не сказали?
– Приезжайте сюда, а полицейским скажите, чтобы уматывали, – потребовал Гэллегер. – Говорю вам, у меня есть идеальные звери для вашей Охоты.
– Не знаю, смогу ли отозвать легавых, – сказал Макензи, – но сам приеду. Только не рассчитывайте на большой гонорар.
– Тьфу ты! – рыкнул Гэллегер и прервал связь.
Видеофон сразу же зазвонил. Изобретатель нажал кнопку, и на экране появилось женское лицо.
– Мистер Гэллегер, вы обращались к нам с просьбой связать вас с вашим дедом, проживающим в штате Мэн. Нам удалось выяснить, что в своем доме он отсутствует. Это все.
Женщина исчезла.
– Ваш дед? – спросил Джонас. – И где же он?
– Я его съел, – огрызнулся Гэллегер. – Почему бы вам не оставить меня в покое?
Джонсон застрочил в блокноте карандашом.
– Ваш дед… Ладно, проверю. Кстати, что это за штуковина? – Он кивнул на синеглазого зверя.
– Изучаю любопытный случай дегенеративного остеомиелита у редкого цефалопода.
– Понятно. Спасибо. Фред, займись-ка поиском деда этого парня. На что это ты таращишься?
– На экран, – ответил Фред. – Он в режиме воспроизведения.
Джонсон подошел к устройству аудиовидеозаписи:
– Этим мы займемся. Вряд ли есть что-нибудь интересное, но вдруг… – Он нажал кнопку.
Экран померк, но раздался голос Гэллегера:
– А-а, шпион! Ну что ж, гнусный соглядатай, в этом доме знают, как расправляться со шпионами.
Джонсон посмотрел на изобретателя, сохраняя бесстрастное выражение на пунцовом лице, и молча включил обратную перемотку.
– Джо, принеси тупой нож, – велел роботу Гэллегер. – Хочу перерезать себе горло, и чтобы получилось не слишком легко. Такая уж у меня манера – все усложнять.
Но Джо, погруженный в философские размышления, не отозвался.
Джонсон запустил воспроизведение. Он достал из кармана фотографию и сравнил ее с изображением на экране.
– Да, это Гардинг, – сказал он. – Спасибо за подарок, мистер Гэллегер.
– Не за что, – буркнул Гэллегер. – Я даже объясню палачу, как лучше затянуть петлю на моей шее.
– Ха-ха! Фред, ты записываешь? Молодец.
По экрану бежали безжалостные кадры. Гэллегер изо всех сил внушал себе, что запись не содержит ничего изобличающего.
Надежды развеялись, когда экран потемнел – ночью устройство, на которое Гэллегер набросил одеяло, продолжало работать. Джонсон вскинул руку, требуя тишины. Экран по-прежнему ничего не показывал, но через минуту-другую явственно зазвучали голоса.
– Мистер Гэллегер, у вас тридцать семь минут, чтобы уйти.
– Ни с места! Хватит одной минуты. Уж очень мне нужны ваши пятьдесят тысяч кредитов.
– Но…
– Спокойно! Я знаю, что делаю. Все закончится очень скоро.
«Неужели это я сказал? – в панике подумал Гэллегер. – Какой же идиот! Почему не выключил аудио, когда закрывал объектив?»
– Мальчишка, ты ж меня замучаешь до смерти, – упрекнул Дедуля.
«А ведь старый осел всего-то навсего хотел получить бутылку, – мысленно простонал Гэллегер. – Но попробуй докажи этим чертовым копам! Впрочем… – Он приободрился. – Вдруг получится выяснить, что на самом деле произошло с Дедулей и Гардингом? Если я запулил их в другой мир, то мог остаться какой-то след…»
– А теперь внимание, – заговорил ночной Гэллегер. – По ходу дела буду объяснять. Стоп! Подождите минутку. Я намерен это запатентовать, так что нужно принять меры безопасности. Вы двое не проговоритесь, но устройство все еще пишет звук. А то бы я завтра включил его, послушал и сказал себе: «Гэллегер, ты слишком много болтаешь». Есть только один способ сохранить тайну: чик, и готово.
Раздался возглас, но он был оборван на середине. Устройство прекратило гудеть, наступила мертвая тишина.
Тут отворилась дверь, и вошел Мердок Макензи, взволнованно потирая руки.
– Звали – прибыл, – отрывисто произнес он. – Так говорите, мистер Гэллегер, наша проблема решена? Что ж, коли так, попробуем сделать на этом бизнес. В конце концов, твердых улик вашей причастности к смерти Джонаса нет, поэтому я отзову обвинение, если получу от вас то, что нужно «Надпочечникам инкорпорейтед».
– Фред, дай-ка мне наручники, – потребовал Джонас.
– Не имеете права! – запротестовал Гэллегер.
– Ложная посылка, – подал голос Джо, – заметьте, опровергаемая эмпирически. До чего же вы, уродливые людишки, нелогичны!
Социальные тенденции всегда имели свойство отставать от технологических. И если в те времена технологии стремились к упрощению, то социальное устройство усложнилось чудовищно, поскольку оно, частично сохранив свою историческую основу, вобрало в себя бесчисленные научные достижения эпохи. Взять хотя бы юриспруденцию. Кокберн, Блеквуд и десятки других адвокатов подчинили патентоведение определенным законам, как общего характера, так и специфическим, но одно-единственное устройство могло сделать эти законы совершенно неприменимыми. Интеграторы создавались ради решения проблем, слишком мудреных для человеческого мозга, и в эти полумеханические коллоиды приходилось встраивать различные средства контроля. А электронный дубликатор посягал не только на патентное право, но и на право собственности, и адвокаты написали пухлые тома на тему «раритетных прав»: являются ли они реальной собственностью; является ли техническое устройство, созданное дубликатором, имитацией или копией; является ли массовое копирование шиншилл нечестной конкуренцией в отношении заводчика шиншилл, зависящего от традиционных биологических принципов. Мир, изрядно «поплывший» под натиском технологий, отчаянно пытался идти по прямой, надеясь, что суматоха однажды уляжется.
Пока что она не улеглась.
Юридическая машина до того усложнилась, что затмила даже интегратор. Прецедент сражался с абстрактной теорией подобно тому, как адвокат сражался с адвокатом. Для технарей все было предельно ясно, но консультироваться с этими людьми не имело смысла по причине их абсолютной непрактичности. «Что-что? Мое изобретение нарушает право собственности? А на черта тогда это право вообще нужно?»
Действительно, на черта нужно право собственности? В мире, обретшем какую-никакую безопасность за счет жестких прецедентов социальных отношений? Древняя плотина формальной культуры пошла трещинами, и, если присмотреться, можно было увидеть сотни крошечных фигурок: охваченные паникой, они метались от одного опасного места к другому и доблестно пытались заткнуть течи пальцами, кулаками или даже головами. Однажды люди узнают, что за плотиной не было готового обрушиться на них океана, но этот день еще неблизок.
Пожалуй, это играло на руку Гэллегеру. Чиновники предпочитали не рисковать: выдашь ордер на необоснованный арест, и последствия могут быть фантастически тяжелыми. Расчетливый Мердок Макензи воспользовался этим обстоятельством. Он привез своего адвоката – все равно что засунул в шестеренки юридической машины разводной ключ. Адвокат потолковал с Джонсоном. Трупа нет. Аудиозапись – слабая улика. А еще есть серьезные вопросы насчет хабеас корпус и ордера на обыск.