Кементарийская орбита

Глава 7

Трибуна тонула в сиянии. Мощные прожекторы обычно использовались для освещения погрузочных путей ракетных терминалов. Теперь же их сняли с ферм и приспособили на грузовики, нацелив на спешно возведенную на центральной площади Центра конструкцию.

Несмотря на позднее время, площадь была забита до отказа. Не часто все учебные группы Проекта собирались в одном месте. Тренировки сегодня завершились в четыре вечера – необычно рано для нашего сверхуплотненного распорядка. Хотя в последнюю неделю они свелись к медосмотрам и экзаменам на знание усвоенного. Прекратились отчисления с курсов – оставшиеся участники Проекта тренировались не за страх, а за совесть.

Я переминался с ноги на ногу. Хорошо, что дувший с гор ветерок обдувал площадь, спасая нас от жары.

– Когда наконец они начнут? – поинтересовался я в пространство.

– И не говори, – ответил через запущенную беседу Библус. – Клянусь Мамой Гидрой, могли бы хоть стулья расставить.

– Не нойте, – добродушно буркнул Крапивник, поддерживая Рыжую под руку. – Мы ждем всего-то двадцать минут, если у кого сбилась АС-ка. Считайте это очередным тестом.

Я подозвал один из летающих над головой харидотов, разжившись четырьмя банками тоника. Три раздал товарищам, четвертую открыл и сделал долгий глоток.

В этот момент АС запищала маячком. Я чертыхнулся, проглотив тоник. Прожекторы крутнулись, скрестив лучи на знакомой невысокой фигуре. От нее отделились пятнадцать синт-облачков, на ходу трансформируясь в точные копии Тро, поплывшие к тележкам, равномерно распределившимся среди толпы. Самаши, забравшийся на один из самоходных помостов, помянул Вычеркивание, когда изображение сделало повелительный жест, сгоняя его с тележки.

– Колоны, – негромко, как всегда, произнес Гарольд. – Поздравляю вас. Все, здесь стоящие, признаны полноправными участниками Проекта Кементари. В ближайшие несколько дней ваша подготовка завершится, и вы приступите к преанабиотическим процедурам. Старт экспедиции назначен на двадцатое мая.

Тишина – и грохот аплодисментов, разнесшийся над площадью. Возгласы радости заглушили дальнейшие слова Тро, и масейчару пришлось разослать через АС дополнительный сигнал. Общая волна ликования захватила и меня – я понял, что радостно ору и прыгаю на месте, размахивая над головой пустой банкой. Недовольно зашипев, Рыжая пихнула меня локтем в бок – брызги тоника угодили ей в лицо.

– Извини! – Я обернулся обратно к ближайшему синту Тро.

– «Семя» завершено и проходит ходовые испытания. В ближайшие десять дней мы планируем начать процедуру заправки корабля. И позвольте представить вам его командира.

Подсветка – как прожекторная, так и АС-проекция – передвинулась вправо от Тро, обрисовав коренастого и плечистого человека в униформе масспейсера. Я увеличил изображение – и тотчас узнал изборожденное морщинами лицо.

Его обладателя узнала бы в лицо, наверное, половина местной сети.

– Капитан Хейм, – Тро поклонился. – Ваше согласие возглавить экипаж – большая честь для Проекта Кементари.

Раздавшиеся аплодисменты едва не стоили мне барабанных перепонок. И отбитых ладоней до кучи.

Рикард Хейм, человек-легенда. Бортинженер «Комарова» в составе второй экспедиции посещения в системе Урана. Спаситель лунной станции после Герлахского импакта. Командир «Комарова» при первой экспедиции к Нептуну. Первый человек, высадившийся на поверхность Тритона. Единственный, доведший зонд на ручном управлении до границ нептунианской зоны конденсации. Удостоен Гагаринской Звезды и дважды Оттавой – звания Героя Человечества.

Легендарный капитан козырнул Тро. Обернулся к трибунам.

– Мне и не снился такой финал карьеры, – гулко произнес он. – Первым из людей вести корабль к другим звездам. Вам спасибо, колоны!

Площадь снова взорвалась аплодисментами, но Хейм не закончил. Он вскинул похожую на медвежью лапу ладонь, призывая к тишине – должно быть, не привыкнув работать с ораторскими интерфейсами.

– У нас нет практического опыта эксплуатации техники на протяжении полутысячелетия. Самые старые конструкции Орбитали насчитывают не более трехсот лет. Расчеты показывают, что «Семя» может выдержать перелет даже с двойным запасом надежности, но мы не располагаем возможностью их практической проверки. А потому нам понадобится беспрекословная дисциплина в ходе высадки на планету. Надеюсь, мне не придется напоминать об этом никому из вас!

На сей раз аплодисменты были редкими, словно настороженными. Ветер с гор будто прошелся по спине ледяной ладонью. Я вдруг вспомнил, в каком безумном предприятии мы подписались участвовать.

– Благодарю, масспейсер! – Тро вовремя нарушил паузу. – Позвольте также представить масколона Горасио, руководителя административно-хозяйственной секции, масколона Вэнь, начальника строительной секции, – луч света выхватил арктанку неопределенного возраста, – масколона Орлова, нашего главного инженера, масколона Лико, главного инфотеха, – подсветка и синты переключались с человека на человека в такт словам Гарольда, – масколона Артигаса, руководителя сельскохозяйственной секции, – Артура Артигаса, непосредственного начальника Лазарева, наша группа давно знала в лицо, – масколона Калдейру, руководителя горнодобывающей секции, масколона Фельдбах, главу медицинской службы, – пожилая секундантка ответила коротким кивком, – масколона Хоу, руководителя нашего научного подразделения, – знакомая фамилия… Я уставился на Геккона, перевел взгляд на синт, подмечая очевидное сходство. Стерни ответил ехидной улыбкой, – и масколона Джонстона, командира разведчиков!

– Ну теперь, когда представление закончено, – тихо заметил Геккон, – и мы подстраховались на случай присутствия в наших рядах слепых имбецилов, которые за три года не удосужились запомнить в лицо своих старших начальников, не пора ли разойтись и перекусить чем-то посущественней бутерброда?

Тро снова шевельнул кистью, явно касаясь ей болла. Джонстон, темноволосый масколон лет сорока, со следами давнего ожога на левой стороне лица, растаял в воздухе, снова уступив место синту Тро.

– И в завершение, позвольте представить вам патрона колонии. Врачи закончили мое обследование и сочли, что я недостаточно стар, чтобы не выдержать анабиозного шока. Масколон Гарольд Тро к вашим услугам.

Если аплодисменты были и тише тех, которыми приветствовали Хейма, то ненамного. С легкой улыбкой Тро оглядел восторженно вопящую толпу.

– С сегодняшнего дня субклиентела КементариИСРПерсоналОрбиталь официально преобразуется в первоуровневую субклиентелу Кементари. Всем схолколонам присваивается ранг оперколона, начальникам групп и секций в ранге оперколона – ранг масколона. Также у меня есть для вас приятная новость. В расписании тренировок с сегодняшнего дня объявляется двухдневный перерыв на отдых.

Последовал новый взрыв ликования, Крапивник хлопнул меня по плечу.

– С повышением в ранге, оперколон Леоненко!

– Взаимно, оперколон Крапко! – в тон ему ответил я. – Ну что, обмоем ранг?

– Внимание, колоны! – мы с Олегом отпрянули, словно Тро мог напрямую подключиться к разговору. То есть мог, конечно, через принудительную беседу, если бы у патрона был повод в десятитысячной толпе следить за болтовней пары агрономов.

Ну или если бы контекстный монитор отреагировал на слово «обмоем», хотя я не сомневался, что в ближайшие полчаса бедному боту придется захлебнуться в потоке легких дисциплинарных нарушений такого рода.

– У меня последняя просьба. Подготовка к анабиозу требует хорошей физической формы. Не подорвите ее за эти два дня чрезмерно!

Сдавленный хохот зародился на периферии, возрос и обрушился на Тро, смешанный с аплодисментами. Присоединился к нему и я, утирая слезы.