Страница 31 из 40
Мама и ей отказала. Девушка стала громко плакать и причитать. Она рассказала, что у нее была сестра. Вышла замуж в соседнее село и ждала на шестом месяце беременности ребенка. А потом сестра пришла как-то из села в город и говорила, что дядя ее мужа пристает к ней. Просила защиты. Но родители ничего не сделали. Не поверили ей. Через время дядя мужа объявил, что она его совратила. После чего родные мужа посадили ее в машину, беременную на восьмом месяце, и увезли куда-то. Никто ее больше не видел.
– Я уверена, они ее убили, – плакала девушка. – Наша семья не стала разбираться. А я хочу знать.
Мама все равно сказала, что на картах больше не гадает!
– Ну, сделайте хоть что-то, – просила девушка.
– Давай фото, – сказала мама. Она тоже уже так не делает. Но она умеет. Посмотрит на фото и знает, жив человек или умер. Есть аура или нет.
Мама сказала, что она завтра скажет, жива ее сестра или нет. Но что бы мама ни сказала, девушка должна это выслушать и уйти и больше к нам не приходить!
Девушка попрощалась, а мы с мамой обратно к тете Марьям пошли. Мама к телевизору – сериал досматривать, а я на кухню с фото. Мне всегда хотелось увидеть, есть ли аура у человека. Но сколько я ни щурилась и ни смотрела на фото, я так ничего и не увидела. Фото было маленьким, черно-белым. На паспорт. На нем была девушка лет восемнадцати. Я просто сказала ей, как будто видимому человеку:
– Приснись мне и скажи, что с тобой случилось! Обязательно приснись мне!!!
– Что ты тут болтаешь?! – пришла мама, отобрала фото и сунула в карман.
27.03.
Утро
Ох, сон привиделся. Незнакомка с фото пришла.
Вроде как я спускалась от остановки «Нефтянка» и ее встретила. Осень, грязь такая, и она идет навстречу. Волосы у нее длинные-длинные. Сама худенькая, большеглазая. Смотрю, а волосы у нее все в грязи.
– Что случилось с тобой? – спрашиваю.
– У меня красивые волосы были, – говорит она. – Но люди их запачкали. Грязью вымазали. В луже мою косу намочили. А потом сказали, что волосы грязные и я сама в этом виновата. А я не виновата. И убили они меня и моего ребенка. И никто не вступился. Муж мне не поверил.
– Постой! – говорю. – Чем тебе помочь?
– Ты помогла. Ты меня послушала и поверила. Спасибо.
И пошла дальше, волоча по земле грязную мокрую косу каштановых волос.
Вечер.
Явилась девушка, что вчера приходила. Мама ей торопливо сунула фото. Сказала:
– Извини. Сестра твоя мертвая.
Девушка заплакала, стала деньги давать. Мама не взяла.
– У нее каштановые волосы были? – я спросила.
Мама давай орать:
– Иди отсюда! Тут взрослые говорят!
А девушка сказала:
– Да, у нее была длинная коса. Почти до земли! Мы очень гордились, что у нее такие волосы. Последний раз в октябре соседи видели, как ее в машину посадили: муж, его дядя и брат мужа. Она вырывалась, не хотела с ними ехать.
Девушка все ждала:
– Вы не знаете, кто убил?
– Мы договорились, что вы уйдете. Я много лет не гадаю.
Мама подвигала ее к двери, а я хотела что-то еще сказать, но не сказала. Но точно я знаю, люди оговорили ее сестру.
30.03.
Сильный ветер. Ураган!
Мама ушла. Буду убирать в доме. Одной мне как-то не по себе. Опять в квартире чепуха какая-то: мебель стучит, шаги, и никого…
Тетя Марьям жаловалась, что видела кошку, а потом та растворилась в воздухе! И все жалуются на какую-то чертовщину. Молимся – проходит, а потом всё заново. Дядя Хамзат носит «Джейн» – это молитва такая, чтобы злые духи не шутили с человеком.
И мне Руслан написал. Я тоже ношу «Джейн». Ее зашили в кожаный треугольник. Туда же мама положила крестик. Это мне так сделали после сна о смерти, когда она меня преследовала.
Хоть бы никто не пришел бить наши двери! Я перечитала книги о созвездиях.
Поля
02.04.
Снились страшные сны. Я кричу и просыпаюсь. Снова снится война. Самолет бросил бомбу, а я под завалами, как те русские старики, в центре города. Камни давят на грудь, я кричу. А вылезти не могу. Начинаю умирать, медленно задыхаюсь. Просыпаюсь в холодном поту.
Я ходила домой к Хейде. Но мне сказали:
– Хейды нет!
Все врут. Я уже стала бояться за нее. Пойду в ее школу. Расспрошу ее одноклассников: может, они что помнят или видели? Где она?
Мама опять не торгует, лежит дома. У мамы больное сердце.
Поля
03.04.
12:30. В Хейдиной школе сказали, что она у отца, и дали мне адрес. Я нашла его дом. Он живет по улице Бородина. Вышла вторая жена:
– Нет здесь Хейды! Уходи.
Пошла опять в дом напротив – в квартиру, где Хейда жила у дяди с мамой и братиком. Дядя ее мне ответил:
– Она здесь больше не живет!
И хлопнул дверью.
Значит, я больше ее никогда не увижу? Что же делать? Помню, она говорила, какие-то дальние родственники ее живут в Октябрьском районе, но точный адрес их неизвестен.
Если Эрик тоже не вернется, то это будет выстрел в упор. Хейда, вернись. Пожалуйста. Вернись в мою жизнь.
22:00.
Я заболела. Патошка принесла таблеток, а потом позвала играть в прятки.
Вышла на улицу. Солнечно. Красиво! Во дворе играли в прятки: Ислам, Казбек, Патошка, Хава и мальчик Ильяс. Поиграла с ними немного. Мальчишки уже взрослые, а всё как малыши. Бегают, пищат.
Лунет сегодня с ними не играла, и поэтому Патошка позвала меня. За ней всячески ухаживал Ислам. Патошка на него злилась, так как бегает на свидания с Ильясом. Но Ильяса любит Лунет из дома напротив, и поэтому Патошка с ней поругалась.
Хава уныло сообщила, что у нее никого нет. Смех просто. Хава – самая красивая девчонка в нашем дворе.
Поначалу, когда я пришла играть в прятки, народ возмутился против «русской заразы», но неожиданно Ислам стал за меня заступаться. Он водил, когда была моя очередь, обращался ко мне «сестра» и всячески угождал Патошке. Ведь это она меня пригласила!
Лунет злобно выглядывала с балкона. Думаю, она завтра появится. И меня уже никто не позовет.
04.04.
В школу не хожу. Температура. Горло болит. Страшно трещит голова от жара. Лежу в кровати. Мама ругается.
Патошка помирилась с Лунет и не пришла ко мне. Мир стал подлее.
Поля
07.04.
(Хотя я не уверена.)
Ухо болит. Инфекция. Высокая температура. Мама орет, не переставая, и выгоняет из дома, и ругает, и ничего не делает, чтобы мне помочь. Я у нее «неблагодарная скотина» и «зараза». Именно из-за меня она не купила себе новую куртку. Ведь она разорилась, покупая мне лекарства из-за ангины! А я пошла играть с Патошкой и «еще сильнее заболела и сама виновата». Еще мне в упрек было сказано, что денег я ей не приношу. Не торгую на рынке из-за болезни. А я обязана покупать еду и содержать дом! «Как дети в царское время», – цитирую родительницу. В общем, концерт по заявкам.
Сегодня я сама кое-как встала и поплелась за четыре остановки пешком в больницу № 9. Зашла. Люди так удивленно смотрели, что девочка одна пришла, без родителей.
Я постучала в какую-то дверь и сказала, что мне нужен врач. Меня приняли. Посмотрели горло и уши. Спросили, есть ли у меня деньги на лекарство. Я сказала, что нет. Я ведь не работаю сейчас, не торгую на рынке, денег нет ни копейки. Меня посмотрели – сказали, в горле и ушах сильное воспаление и нужно в больнице лежать, спросили, есть ли у меня родственники, которые это оплатят. Я молча поплелась на выход. Девушка-медсестра догнала меня в коридоре. Сказала:
– Спрячь! А то мне попадет от врача. Это пенициллин! Попроси кого-нибудь, пусть тебе уколы делают!
Медсестре лет восемнадцать, она чеченка. Я сказала ей:
– Баркалла. (Это по-чеченски «спасибо».)