Страница 24 из 29
Олег в бессильной ярости саданул кулаком по стене. Скривившись от боли, несколько раз подул на ушибленное место.
– Где я? – услышала менявшая колбу капельницы молодая медсестра. Ахнув, взглянула на бледное лицо Устинова, лежавшего с перевязанной головой на кровати.
– Очнулся, – вздохнула она. Подойдя, осторожно поправила на его груди простыню. – Сейчас врача пришлю. Сейчас, – кивнула она и быстро вышла.
Юрий, зажмурившись, с трудом вытащив из-под простыни руку, коснулся бинта на голове и потерял сознание. Но тут же пришел в себя. В палату быстро вошел пожилой врач.
– Как дела, герой? – Присев, стал считать пульс.
– Здорово меня, док? – спросил Устинов.
– Голова сильно болит? – поинтересовался врач.
– Справа, – вздохнул Юрий. – Над бровью и где висок. Как жжет. Здорово они меня?
– Ты в аварию попал, – сказал врач.
– Вот суки! Классно сработано, как в боевике. И не добили… – Юрий криво улыбнулся. – А так, значит, в аварию я сам влетел?
– Все в порядке, – кивнул врач. – Только вот с лекарствами у нас не совсем… – Он, вздохнув, развел руками. – И насчет питания: было бы неплохо, если б тебе из дома…
– Дом есть, – не дал договорить ему Юрий. – Только вот в нем никого. Мать умерла, когда я… – Не договорив, порывисто отвернулся к стене и застонал.
– Ты голову свою береги, – строго сказал врач. – Она тебе еще пригодится. Не женат?
– Бог миловал, – сумел улыбнуться Юрий.
– Все-таки, видать, что-то в мозгах у тебя отбито. Семью человеку может только заклятый враг не пожелать, – заметил он. – Потому как человек без семьи…
– Когда более-менее очухаюсь, мы это обязательно обсудим. А сейчас я вот что хотел спросить. Здесь лежит мужик, который на «Ниве» улетел.
– Знакомый, что ли?
– Дядя, – не зная возраста того, о ком спрашивает, нашел ответ Юрий.
– Он здесь сейчас, – ответил врач. – Я слышал, будто он не виноват.
– Где он лежит? – перебил его Устинов.
– Ну, положим, рановато ты проведывать его собрался. Тебе самому еще долежать нужно. К тому же около его палаты милиционер находится. Охрана как бы. Впрочем, тебе еще рано, – повторил врач. – Строгий постельный режим. По крайней мере двадцать один день.
– Ко мне никто не приезжал? – спросил Юрий.
– Мужчина был какой-то, – вспомнил врач. – Сразу как тебя привезли. Пока ему не сказали, что ты живой, не уходил.
– Проверяли, – пробормотал Юрий. Посмотрел врачу в глаза. – Доктор, – вздохнул он, – если честно, здорово меня?
– Сотрясение мозга, – вздохнул врач. – И что еще рентген покажет. Ты боли, кроме как в голове, нигде не чувствуешь?
– Нет, – вздохнул Юрий. По привычке желая отрицательно покачать головой, сумел сдержаться.
– В ногах, в руках? Или, может, в шее?
– Да вроде все нормально, – вздохнул Юрий. – Вот черепушка побаливает. Справа и чуть выше виска.
– Ну и молодежь, – не удержавшись, осуждающе проговорил доктор, – черепушка. Где таких слов понабрались? – проворчал он и снова строго сказал: – Не вставать. И принимать все, что будут давать.
– А если мне получше станет… – осторожно начал Юрий.
– Будем смотреть, – подмигнул ему врач. – Зовут меня Евгений Анатольевич. Ты имя свое и фамилию помнишь?
– Устинов Юрий Николаевич, – отозвался парень. – Двадцать пять лет. Живу в поселке Озерки. Работаю водителем молоковоза. Еще вопросы насчет моей биографии есть?
– Он сказал, – нервно проговорил Влад, – что если я не дам ему денег, он…
– Получит, – кивнул Вячеслав. – Похоже, это становится нашей визитной карточкой, – посмотрел он на Хаджи. Тот, улыбаясь, кивнул.
– Какая визитная карточка? – заволновался Белков.
– Тебя это не касается, – одернул его Филин.
Владислав, испуганно взглянув на него, облизнул пересохшие от волнения губы.
– С кем живет этот сержантик? – поинтересовался Медный.
– Да так, – сглотнул слюну Белков, – сожитель у одной бабы. Она сигаретами на рынке торгует. Он у нее уже год…
– Кто еще?
– Дочка этой бабы, – перевел на него взгляд Влад. – Девчонке тринадцать лет. В школе учится.
– Все? – недовольно спросил Хаджи.
Владислав молча кивнул.
– Дом или квартира?
– Квартира. Второй этаж. Двухкомнатная. В одной девчонка, а во второй они.
– Когда он велел деньги принести? – зевнул Хаджи.
– Сказал, что позвонит, – вздохнул Белков. – Мне ведь до пенсии осталось всего ничего…
– Доживешь ты до своей заслуженной пенсии, – хмыкнул Медный. – Если, конечно, нам лапшу на уши насчет сержанта не вешаешь. Может, сам решил на нас деньжат сделать? – усмехнулся он.
Владислав шагнул назад и энергично затряс головой.
– Адрес, – буркнул Хаджи.
– Да я дома в жопу пьяный спал, – промычал коренастый, с разбитым носом мужчина в разорванной тельняшке.
– Откуда же у тебя пистолет появился? – коротко ударив его резиновой дубинкой меж лопаток, зло спросил плотный капитан милиции в расстегнутой форменной рубашке.
– Не знаю! – взвыл коренастый.
– Кто подтвердит, что ты дома был? – спросил куривший за служебным столиком средних лет мужчина в штатском.
– Дома я был! – заорал коренастый. – Спал я!
– Тебя Лапин два года назад пьяного на машине остановил, – напомнил ему капитан. – Права на год отдал. Помнишь? Ты еще орал, что ты Лапину…
– Да не видел я его! – крикнул коренастый.
– Плохо дело, Суриков, – покачал головой оперативник. – Лапину ты угрожал. Причина, чтобы его сделать, у тебя была. Пистолет Лапина найден у тебя на кухне. Может, давай по-хорошему? Ведь не один ты был. С кем Лапина убили? – угрожающе спросил он. – И не заставляй меня об этом еще раз спрашивать, – поднявшись, предупредил он Сурикова. – Лапин мой товарищ был. Я бы тебя, гниду, при попытке к бегству срезал. Твое счастье, что не я тебя брал.
– Взяли его, – сказала молодая женщина в короткой юбке. – Они сразу к тем поехали, кто к Лапину дышал неравнодушно. Он когда увидел, как из-под стола пистолет достали, оцепенел, – весело продолжила она. – Правда, они били его сильно. Я думала – убьют.
– Забудь, – прервал ее Корень. – Кривой с тебя враз башку снимет, если вякнешь кому.
– Да я что, – обидчиво спросила она, – глупая, что ли?
– Вот и закрой пасть, – лениво перебил ее пивший пиво, – а то воняет.
– Как нужно было подставить Сурка, – обиделась она, – то Валюшка, а когда сделала – завоняла?
– Я тебе сейчас кишки выпущу, – зевнул Цыганок.
– Не гони на нее жути, – усмехнулся Корень. – Все-таки она лихо это обставила. А с московскими крутиться ништяк, – подмигнул он. – И бабки нормальные, и вообще…
– Уж больно они строят из себя, – недовольно заметил Цыганок. – Особенно этот «дух», Хаджи. Парни базарят, что…
– Ты на них, – Корень снова усмехнулся, – после Чечни зуб имеешь, для тебя любой кавказец «дух». А мне лично плевать, кто он. Пусть даже братан Басаева. Бабки имею, и ништяк. Кривой никогда столько не отваливал.
– Вот такие, – криво улыбнулся Цыганок, – как ты, и за Дудаева в Чечне воевали. Мы раз взяли хохленка. Он, сучонок…
– А в натуре там бабы из Прибалтики, снайперши, были? – с интересом спросил Корень.
Цыганок молча кивнул.
– Ты их видел?
– Живых нет.
– А говорят, что…
– Хорош, – недовольно перебил его Цыганок. – Не тебе за это базар вести. Я когда вернулся, в запой ушел. Думал, хренотень все это. Мол, после войны ночами спать не будешь. Там дрых, а здесь не буду. Но когда трезвый ложился, по натуре, первое время во сне там воевал. Если в первый раз как-то не то чтобы испугался, просто интересно было, но второй бой, когда мы почтамт в Грозном брали, часто во сне вижу. Сейчас, правда, уже все. А сначала, мать говорит, во сне что-то орал. Короче, ну его на хрен, этот базар дешевый!