Давай останемся никем

Бросив на меня мимолетный взгляд, парень делает несколько шагов к лестнице, а потом будто передумав, останавливается и разворачивается, чтобы направиться в мою сторону.

Я всё еще дико зла на него за сегодняшнее, поэтому снова берусь за книгу, делая вид, что занята, но на деле боковым зрением наблюдаю, как он подходит к дивану, на котором я сижу. Останавливается, ставит пакеты на пол, роется в рюкзаке, а через пару секунд передо мной на столе оказываются сто евро.

Я едва не фыркаю от злости. Хочешь помочь человеку, а он потом ведет себя с тобой, как с куском грязи на ботинке.

Скайлер без слов разворачивается, чтобы уйти, и тут я не выдерживаю. Оборачиваюсь к нему.

- Я же сказала, что это был подарок.

Парень останавливается. Поворачивается ко мне. Как всегда, равнодушный и нечитаемый.

- Ты мне никто, чтобы делать такие подарки.

- Я твоя сестра.

Широкая бровь саркастично ползет вверх.

- Сама веришь в это?

- Ты мой сводный брат. Я твоя сестра. Не знаю как было у вас в интернате, но в семьях братья и сестры дарят друг другу подарки просто так.

Может не стоило упоминать про интернат, но мне хотелось усилить сравнение. Он больше не там, чтобы разговаривать со мной, как с одной из его бывших знакомых, и указывать как быть.

- Я знаю тебя три дня, - произносит он, намекая вероятно на то, что это слишком мало для того, чтобы звать меня своей семьей.

- Считай, это вклад в будущее, - встаю с дивана и взяв купюры, протягиваю ему, - И больше не разговаривай так со мной, как сегодня. Это было неприятно. Я ничего тебе не сделала, чтобы ты так себя вел по отношению ко мне.

Взгляд Скайлера неуловимо меняется. Он слегка откидывает голову назад и вернув пакеты на пол, выпрямляется. Засовывает руки в карманы новой спортивной куртки. Точно также он стоял тогда на улице. Я очень хорошо запомнила эту позу, потому что думала, что это будет последнее, что я увижу в жизни. Серо-голубые глаза прищуриваются и обводят мое лицо, будто он о чем-то думает.

- Значит, себя ты защищаешь? – задумчиво произносит спустя несколько долгих моментов. – Или это только со мной ты можешь так говорить?

Стоять с протянутыми купюрами становится некомфортно. Я складываю их в несколько раз и опускаю в один из бумажных пакетов.

- О чем ты?

- Пытаюсь кое-что понять, - снова размытый ответ.

- Что именно?

Но как обычно отвечать он не торопится. Ищет что-то в моих глазах, заставляя от дискомфорта отводить их. Зачем он так смотрит? Словно выискивает там какие-то ответы на свои непонятные вопросы. Чувствую, как щеки начинают печь от такого пристального внимания.

А потом вдруг резко всё меняется. Бросив «Твою ж» Скайлер срывается с места и вылетает на террасу. Шокировано оборачиваюсь и сердце тяжелым камнем падает в желудок. Качели, на которых качается Эйдан с одной стороны скривились и с каждой милисекундой, пока он с силой раскачивается выше и выше, накреняются всё сильнее.

- Эйдан, - выкрикиваю я, срываясь следом за Скайлером.

Сердце колотится как сумасшедшее. В какую-то секунду раздается жуткий звон цепей и Эйдан вместе с качелей падает на землю. Я резко торможу и закрываю рот руками, как раз в тот момент, когда Скайлер буквально в прыжке подставляет руки под брата, ловя его голову, когда та почти касается земли. Меня снова рывком толкает вперёд.

Пока подбегаю меня морозит и бросает в жар одновременно.

Он успел? Успел?

Падаю на колени в момент, когда Скайлер помогает брату подняться.

- Нормально? – спрашивает чересчур бодро, но я-то понимаю, что эта бодрость только ширма.

- Да. Я что – упал? – непонимающе осматривается Эйдан и его брови хмурятся, наткнувшись на валяющееся сиденье от качели.

Я снова прикрываю рот, беззвучно выдыхая. Боже, спасибо!

- Не лучший способ для полетов ты выбрал, - хмыкает Скайлер, осматривая брата со всех сторон, - цел?

- Цел, - всё еще не понимая как это произошло, оглядывается брат, - Ого! Я мог удариться.

- Конечно, мог! - выкрикиваю я, хватая его и прижимая к себе, - Зачем так сильно раскачался? С ума сошел совсем! Что бы я делала сейчас?

- Не кричи на него, - говорит Скайлер, вставая с травы, - он не виноват.

Знаю, что не виноват, но это сильнее меня. Не знаю как справиться с волнением. Если бы не Скайлер, он бы голову себе мог расшибить или шею сломать, или… Прикрываю глаза, глубоко вдыхая и выдыхая. Крепко жму его к себе и отрываю, чтобы осмотреть голову.

- Точно не ударился?

- Точно, - но в противовес словам в глазах брата собираются слезы.

Меня парализует.

- Где больно? Что болит, Эйдан? – Пульс срывается, пока я уже в уме набираю 911, готовясь объяснять ситуацию.

- Нигде. Качели жалко.

- Что?

- Качели жалко, - и теперь уже натурально начинает плакать, я же чуть с ума не схожу. Оседаю на траву рядом со Скайлером. – Их же не починят. Папа выбросит, как всегда и установит новые.

Всё ещё крепко держу его за руки, а у самой ладони дрожат.

- И что? Будут новые!

- Нет, - мотает головой, словно эти качели для него значат что-то действительно важное, - Ты что забыла? Мы их с дедушкой устанавливали! Когда он был тут в последний раз. И раскачал меня тогда сильно-сильно, чтобы проверить их на прочность! Помнишь?

Точно, дедушка. Эйдан очень его любит. Да и я тоже. Но отец разругался с ним и запретил нам с ним видеться.

Тяжело вздыхаю, переводя взгляд на порванные петли.

- Может, попросим папу вызвать людей, которые починят?

Малыш всхлипывает, поднимая деревянное сиденье.

- Они не починят.

Это правда. Отец никогда не чинит старые вещи. Ему проще купить новое, чем заниматься починкой старья. Так было с любимым велосипедом Зака, моим кукольным домиком. Если подумать, работы там было немного, но папа предпочитал избавляться от мусора, а не ремонтировать его.

- Эйдан, - пытаюсь подобрать правильные слова, понимая, что для него это действительно будет сложно – попрощаться с любимыми качелями, - тебе поставят большую детскую площадку. Помнишь, папа обещал? И батуты.

- А не проще просто починить качели? – непонимающе раздается справа от меня.

Оборачиваюсь на Скайлера, сверкнув в его сторону недобрым взглядом. Я тут стараюсь успокоить ребенка, а он только хуже делает.

- Было бы проще, если бы было кому.

- Что тут чинить-то? Снять разорвавшиеся звенья и перевесить на другие.

- Сделаешь? – с вызовом вскидываю бровь. А то говорить каждый гаразд.

- Легко, - парирует мой вызов Скайлер прежде, чем встать с травы. Протягивает мне руку, и я берусь за нее, чтобы тоже подняться. По коже в тот же миг, прямо как утром несется электрический ток, прошибая до самых косточек. Он жжёт и вызывает зуд. Дышать перестаю. Его ладонь большая, немного шершавая, но довольно приятная на ощупь. Пальцы узловатые и длинные. Едва оказавшись на ногах, я резко выдергиваю ладонь и инстинктивно тру её о джинсы. Чертовщина какая-то! - Инструменты есть? – не заметив моих необъяснимых действий, интересуется Скайлер и шагает к тому, что еще десять минут назад было качелями.

Трясу головой, отгоняя на вождение.

- Ты серьезно? – недоверчиво смотрю на его спину, стойко игнорируя покалывание на ладони, которое никак не хочет униматься. Засовываю руку в карман кофточки.

- Тебя что-то смущает? – оборачивается он.

- На улице вечер, почти ничего не видно. Ну и плюс – разве ты умеешь чинить качели так, чтобы потом на них было безопасно сесть? Думаешь, я пущу на них Эйдана?

На лице парня появляется усмешка. Почти такая же, какой он усмехался Сибилле, но менее вызывающая что ли. Он склоняет голову и пробегается языком по губам, потом сжимает их и выдает:

- Давай так. Я чиню качели, и ты первая садишься на них, чтобы испытать.

- Решил избавиться от меня?

Он хмыкает.

- Для того, чтобы избавиться от тебя есть масса других способов, но катание на качелях в них не входит. Рискнешь здоровьем? Или снова спрячешься?