Обнуленный

Дважды уговаривать меня не пришлось. Выскочил пулей из ящика… ах да, это у них реанимационным коконом называется. Схватил одежку, напоминающую обычный комбинезон земного спеца по обслуживанию разного рода техники, быстро влез в мешковатый костюмчик и, приложив ладонь правой руки к левой части груди активировал его. Сам от себя ничего подобного не ожидал и вообще не очень понял, как все произошло. Будто каждый божий день одеваюсь подобным образом. Вне всякого сомнения, сработала мышечная память реципиента. В результате комбинезон будто ожил. Самостоятельно застегнулся и обтянул мою фигуру. Но это еще не все, непонятно откуда на ногах появились весьма удобные ботинки на толстой мягкой подошве и с высокими берцами, к каким я привык за долгие годы хождения по горам, джунглям, пескам и камням пустынь. Замечательно!

Почувствовав себя вполне защищенным человеком, призадумался.

Охренеть! Я на искусственном космическом объекте! Судя по длине коридора, по которому полз, весьма нехилого размера. Впрочем, с этим после разбираться буду. Сейчас для меня важно не попасть впросак перед аборигеном. Вот же поназадавал вопросов добрый доктор Айболит, И что ему на них ответить? Если скажу, что я боевой генерал, недавно умер, ну или очень давно, а в мире будущего оказался случайно, переселившись непонятным образом в тело какого-то замученного до полусмерти парня. И что он обо мне подумает? Засунут в дурку, и дело с концом. Я, конечно, допускаю, что практика переселения душ в столь технологически развитом обществе — вполне обычное явление. Однако на моем месте будет лучше прикинуться потерявшим память — все равно ничего не помню из жизни того, чьё тело случайно оказалось в моем пользовании.

— Ничего конкретного ни на один из ваших вопросов, доктор, ответить не имею возможности. Как оказался на космической базе я не в курсе, и вообще, кто я и откуда, сказать не могу. Память будто напрочь отшибло.

— Имя свое хоть помните? — продолжал допытываться упертый медик.

— Нет, не помню, доктор.

Мое «доктор» определенно польстило самолюбию моего визави. Он посмотрел на меня вполне участливым взглядом:

— Хорошо, ложитесь вон на ту кушетку. Посмотрим, что у вас под черепной коробкой происходит. На моей памяти не было случая, чтобы кто-нибудь из пациентов настолько кардинально лишился воспоминаний о прошлой жизни.

— Поздравляю вас, уважаемый Гро Дар — это с вами наконец-то случилось, — моя незамысловатая шутка не прошла незамеченной, круглая физиономия врача растянулось в благодушной улыбке, и он задорно расхохотался. Дождавшись когда мужчина успокоится, я продолжил: — К моему сожалению, подобное случилось со мной, а не с кем-то другим. — Как результат еще один приступ неконтролируемого веселья. Забавный человек этот Гро Дар с гипертрофированным чувством юмора, явно из тех, кому палец покажи, будут ржать до упаду. Я посчитал, что последняя моя шуточка станет феерическим финалом веселья. Ан нет, мой следующий вопрос: — И как вы собрались проверять, что там у меня под черепушкой творится? Вскрывать станете? — буквально поверг медика в очередной приступ неописуемо-бурного восторга.

Его полное лицо побагровело от избыточного прилива крови, из глаз брызнули слезы. Замахав на меня руками, он выдал заикающимся голосом:

— Пр-рек-кратите, пац-циент! Или бедный Гро помрет со смеху, а вы, как некомпетентный в медицине индивид не сможете оказать мне помощь. — Вытерев одноразовой салфеткой лицо, хозяин кабинета продолжил уже в более спокойном тоне: — Разумеется, никто не собирается сверлить ваш череп. К тому же, насколько мне известно, подобные изуверские методы никогда не практиковались в медицинском сообществе. — Ага, плохо он знает историю, напомнить что ли про лоботомию, посредством которой в середине двадцатого века буйных умалишенных вводили в состояние овоща. Ярчайший тому пример — родная сестра Джона Кеннеди Роуз Мери (Розмари). Психически неуравновешенную девушку подвергли лоботомии, иными словами просверлили дырку в черепе и хорошенько перемешали участок головного мозга. Как результат получили абсолютно безмозглую живую куклу, неспособную передвигаться на ногах и ухаживать за собой. Благо семейство Кеннеди в деньгах не нуждалось, и Розмари был обеспечен вполне достойный присмотр. Кстати, в тысяча девятьсот сорок девятом году изобретатель метода Эгаш Мониш был удостоен Нобелевской премии по физиологии и медицине. А в следующем пятидесятом лоботомию запретили, как практику, не имеющую никакого отношения к медицине. Вот такой конфуз случился. Ладно, ни к чему напоминать эскулапам позорные страницы в истории развития медицинской науки. Тем временем доктор продолжал: — Для подобных целей имеются дистанционные сканирующие устройства. К тому же, у вас в голове имеется нейросеть, которая в настоящий момент, по непонятным причинам, не подает признаков активности. Может быть, нам удастся идентифицировать вашу личность и связаться с вашими родственниками.

Доктор указал рукой на стоящее кресло, напоминающее зубоврачебное. После того, как я со всеми удобствами устроился в нем, на голову мне был нахлобучен шлем, напоминающий летный, только вместо забрала-светофильтра была непрозрачная закрывающая все лицо пластина. Далее медик велел расслабиться и мысленно представить что-нибудь приятное. О приятном думать у меня как-то не очень получалось. То и дело перед внутренним взором возникало лицо девчушки с аномально сужеными зрачками и окровавленный нож в её руке. Дура безмозглая, так испоганить себе жизнь на самом взлете! Несложно представить, что станет в колонии с наркозависимой девчонкой. Впрочем, это её выбор, и как-то повлиять на ситуацию мне уже не дано.

— Пациент, вас что-то беспокоит? — участливо спросил доктор.

— Ну да, уважаемый Гро Дар, ситуация, согласитесь, неординарная.

— Вы про потерю памяти? Понимаю, понимаю. И все-таки постарайтесь как-нибудь успокоиться.

Постарался утихомирить бушующий внутри черепной коробки ментальный шторм. Вроде бы что-то получилось. В памяти всплыл мой последний семейный поход за грибами. Поляна в еловом лесу сплошь усыпана боровиками. Было это, дай бог памяти, году в восемьдесят пятом неподалеку от Тарусы. На урожайное место набрели случайно, благодаря Олежкинойнепоседливости — бегал кругами, изображая индейца, так и наткнулся на грибы, иначе прошли бы мимо и не заметили. Воспоминания о потерянной семье начали поднимать муть со дна души. Пришлось попробовать вообще ни о чем не думать. Сам не заметил как, банально уснул. Впрочем, ненадолго.