Белое, красное, чёрное

Как много у нее с Виттом было общего! И происхождение — мать гречанка и у нее, и у него. Витт рассказывал, что в Стамбуле, в польском посольстве, его мать появилась в возрасте 17 лет. Польский посол Кароль Лясопольский купил ее за 1500 пиастров у нищенствовавших родственников, пленившись красотой девушки. А потом с ней сбежал сын коменданта крепости в Каменец-Подольске, польский офицер, майор Юзеф Витт. А потом Софья Клавона, так звали девушку, попала на глаза самому Потемкину, большому любителю и ценителю женской красоты. И пошло, и поехало…  Мужа сделали графом и русским генералом, а его жену Потемкин представил императрице. Ну, тут, конечно интрига. Потемкин отправил Софью в Варшаву, пленять претендента на престол Станислава Потоцкого, бывшего фаворитом императрицы. Поручение было выполнено. Потоцкий был у ног Софьи. Сказочно богатый магнат заплатил отступные мужу Софьи, два миллиона злотых. А она вскоре увлеклась его сыном. Потоцкий к старости впал в мистицизм и умер. Она осталась безумно богатой вдовой.

Единственный сын Софьи, Ян, был прирожденным авантюристом. Вначале карьера как у всех: записан сразу же после рождения в полк, в десять лет — корнет, в двадцать — полковник Кавалергардского полка. Потом ссора с Багратионом и Витгенштейном, бегство к Наполеону. Потом снова на русской службе.

Бешеный роман с Виттом кончился только связью. Но она не могла уйти. Тут даже польский гонор не помог. Он сам ее бросил.

«Негодяй!» — прошептала, улыбаясь, Каролина.

В это время раздался негромкий стук в дверь.

— Мадам! — окликнула ее служанка из-за двери, — к вам пришли!

— Я же просила меня не беспокоить! — гневно ответила Каролина. — У меня сегодня свадьба!

— Мадам, этот человек очень настойчив, он передал вам свою визитную карточку! — и служанка, чуть приоткрыв дверь, протянула маленький серебряный поднос с одинокой визитной карточкой. Нахмурив брови, с недовольным видом Каролина взяла карточку. Но прочтя ее, она бросила служанке:

— Немедленно проводи гостя в мой кабинет!

Сама же, быстро приведя себя в порядок, как всегда с гордо поднятой головой, направилась в кабинет.

Ее кабинет представлял собой нечто среднее между рабочим кабинетом и дамским салоном. Все оттенки зеленого и коричневого собрались в этой комнате. Шелковые шторы оливкового цвета прекрасно гармонировали с пышными коричнево-багровыми коврами. Диваны и кресла были обиты густо-зеленым штофом. Мебель вся была исключительно орехового дерева. И пунцовые розы, стоявшие на низком восточном столе возле диванов, придавали комнате законченный вид.

Войдя в кабинет с визитной карточкой в руках, Каролина увидела стоявшего на середине комнаты пожилого человека, одетого в темносерый длинный сюртук. На звук открывающейся двери он оглянулся и Каролина, увидев его лицо, сделала шаг назад.

— Как! Это вы?! — воскликнула она — Как вы посмели воспользоваться чужой визитной карточкой!

— Мадам, — смиренно склонив голову отвечал этот человек. — Неужели вы могли предположить, что я посмел бы явиться к вам, не будучи послан. И визитная карточка тому доказательство. Я приехал по поручению…  — и он выжидательно замолчал.

— Что от меня надо? Кажется, всем известно, что я давно отошла от всех дел, — резко бросила она, усаживаясь в кресло и не предлагая сесть этому непрошенному гостю..

— Мадам, нужен автограф поэта…

Каролина удивленно воззрилась на говорившего.

— Что за чушь! Какого поэта, кого вы имеете в виду? И что за автограф?

— Мадам, нужен тот автограф, вернее, то стихотворение, которое в виде импровизации было записано поэтом в ваш оливковый альбом в Санкт-Петербурге в 1829 году.

— Но почему?

— Мадам, это высочайшее поручение.

— А если я откажусь?

— О, мадам, на этот случай у меня есть инструкции, я должен буду вручить вашему жениху то письмо, которое вы послали Бенкендорфу из Варшавы…

— Негодяй! — воскликнула Каролина, гневно вскочив с кресла.

— Простите, мадам, я вас не понял, — с едва заметной издевкой произнес человек.

— Хорошо, вы получите автограф, я нисколько им не дорожу, но вам, вам-то, вернее им, на что он нужен?

— Мадам, только из личного расположения к вам я могу сказать, что это как-то связано с графом-бастардом. Но это, как вы понимаете, государственная тайна. — и неприятный посетитель склонил с голову, демонстрируя свою полное незнание дела. — Простите, мадам, я только скромно выполняю поручение.

— Чье поручение? Его? — и Каролина потрясла визитной карточкой.

Посетитель молча потупил глаза, говоря всей своей подобострастной фигурой:

«А чье же еще, мадам?»

Каролина медленно поднялась с кресла и величественно прошлась к своему изящному, на гнутых ножках, письменному столу. Там, в среднем ящике стола лежал небольшой альбом в светлозеленой коже с бронзовыми накладками и бронзовой же застежкой на обрезе. Стоя спиной к посетителю, она стала перелистывать страницы альбома. «Мицкевич, Мицкевич, еще Мицкевич, Дельвиг, несколько неуклюжих строчек, это Мормон, да, а вот и оно. Alexandre Pouchkine».

Она еще раз внимательно перечла стихотворение. «На холмах Грузии лежит ночная мгла, Шумит Арагва предо мною, Мне грустно и легко...».

«Положительно, — думала она, — зачем оно им понадобилось? Ничего же в нем нет! Ну да бог с ними, пусть забирают».

Она достала из того же ящика разрезальный нож для бумаги и осторожно, чтобы не повредить другие страницы, вырезала этот лист из своего альбома.

— Извольте, — сказала она, не поворачиваясь к посетителю.

Тот как-то бочком подскочил к ней, взял осторожно альбомный лист и, нагловато наклонившись к столу, прихватил и визитную карточку.

Кланяясь спине Каролины, он быстро выскочил в дверь.

Если бы Каролина могла бы проследить за этим человеком, она бы увидела, как он, бережно упрятав лист из альбома во внутренний карман сюртука, разорвал на мелкие кусочки визитную карточку и разбросал эти кусочки в разных концах улицы д» Анжу Сент-Оноре. И догадалась бы, что визитная карточка была фальшивой.

Глава 14

Зачитавшись, Ник не слышал, что кто-то настойчиво стучит в дверь. Это была Лили.

— Ник, — удивилась она, — ты что, давно дома? А я все жду, когда ты поднимешься наверх. Тебя там ждут твои юные агенты. Вернее, это агентура Аполлинария, но так как я не знала, вернетесь ли вы вместе или нет, то предложила им подождать. Петрус их кормит там.

— А в чем дело? — удивленно спросил Ник, догадавшись, что это Гаспаронэ с кем-то из своих дружков.

— Ну что ты, — живо ответила с усмешкой Лили, — они ведь слова лишнего не проронят. Уж как Петрус их обхаживает, умирая от любопытства. Второй мальчишка, это ведь рыжий перс из Сеидабада.

Тут Ник забеспокоился и быстрым шагом, так что Лили еле успевала за ним, поднялся на второй этаж. Картина, которую он застал, была весьма идиллической. На обширной кухне Петрус вовсю ублажал двух мальчишек, подавая им одно за другим вкуснейшие блюда. И при этом пытался безуспешно выпытать, зачем им так срочно нужны Ник и Аполлинарий. Петрус был почему-то весьма расположен к персидскому кварталу, правда, у него был там хороший знакомый, потомственный джамадар, то есть терщик, дед которого, по банному преданию, мыл Пушкина. Этот терщик, по имени Сафар, во время расследования по делу о «манускрипте» оказал следствию весьма важные услуги и при это участвовал в спасении богатого купца из Индии. Купец не остался в долгу и щедро отблагодарил Сафара. После этого дружба Сафара и Петруса стала весьма прочной.

Увидев Ника, мальчишки вскочили, но Ник усадил их снова, не желая обижать Петруса, который остался стоять при виде Ника с огромной сковородкой, на которой еще шипели бараньи отбивные, в руках.

— Послушай, Петрус, — серьезно сказал Ник, еле сдерживая смех, при виде того, как мальчишки с сожалением смотрят на сковородку, а Петрус уже надувается от расстройства, — как только ты накормишь этих весьма ценных агентов, а накормить их надо как следует, ведь они целый день носятся по городу, собирая ценнейшие сведения, приведи их ко мне в кабинет, а пока у нас с Лили есть важный разговор.