Третье нашествие марсиан

Он замолчал, вопросительно глядя на меня. На лбу Валеры Васильева блестели капельки пота, выражение лица было плаксивым, но уши! Они пламенели! Чтобы скрыть смущение, электрик достал из кармана алюминиевую расческу с длинной ручкой и причесался.

- Нечего, говоришь, добавить? - спросил я. - Правильно, Валера. Что тебе еще добавить к своему вранью? Тебе ведь надо, чтобы рассказ правдоподобно смотрелся, а для этого слишком много врать нельзя, заметно будет!

- Я не вру! - выкрикнул Васильев.

- Ты правды не говоришь, - поправил электрика я. - Хочешь, я тебе сам расскажу, как все было?

Он посмотрел на меня с опасливым любопытством и недоверием. Мол, чего ты мне расскажешь, там ведь только я был, и никто меня под руку не поддерживал.

- Нечего там рассказывать, - упрямо сказал он. - Я уже все рассказал.

- Почти все, - ласково сказал я. - А того ты, глупая голова, не понимаешь, что за твою брехню весь район расплачиваться будет. Ты об этом думал, Валера? По глазам твоим вижу, что не думал. Ключ у тебя был?

- А зачем он мне? - вздохнул электрик. - Как марсиане там поселились, так все и не закрывалось. Наверное, ключ у Лошакова был, точно не знаю. А у кого же еще?

- А теперь давай, по порядку. В тот день по телевизору футбол показывали. Твой любимый "Спартак" играл с пермской "Камой". Правильно? И ты очень к началу матча спешил, тем более что кум твой Санек Коротков пивка прикупил, балычок у него из сома имелся. А тут затеялись менять масло. Ты, конечно, к куму сбегал, не без этого. Только что же это за удовольствие: смотреть футбол, когда туда-сюда мотаться приходится. Поэтому ты тэны поставил на автомат. Верно? А сам отправился к куму футбол под пивко смотреть.

Пока я это говорил, голова электрика все ниже и ниже клонилась к столу, словно он пытался спрятать от нас со Ступаковым лицо.

- Ты рассчитал все правильно, только одного не учел, того, что милый твоему сердцу "Спартачок" сольет игру по полной программе: три мяча он в том матче пропустил и ни одним не ответил. И зашел у тебя с кумом спор. А спор, особенно если его пивком подогревают, затягивается. Время-то бежит незаметно, верно, Валера?

В баню ты пришел уже около двенадцати, ты еще на улице случайно со Шнуром встретился. Он и рассказал, что бежал ты к бане, словно она синим пламенем горит. Ворвался ты в баню…

И что ты увидел, Валера?

- Не было такого, - пробубнил электрик. - Это все домыслы ваши.

- И ты увидел, что масло кипит, даже булькает. И марсиан ты тоже увидел. Любили они коллективно в масле понежиться. Так, Валера? Ты перепугался и кинулся к щиту. Сначала ты все обесточил, а потом сломал реле, вроде неисправность случилась, тэны отключиться сами не могли. Дай свою расческу!

Васильев вздрогнул, не поднимая головы, достал из внутреннего кармана куртки расческу. Кончик ее ручки был обломан.

- Что и требовалось доказать, - усмехнулся я. - Кусочек этой расчески я в реле нашел, этой самой расческой ты его курочил. Ну, будешь говорить? Ты не о себе думай, ты о мальчишках, с которыми в футбол играешь, об их родителях думай! Ну?

Некоторое время Васильев сидел неподвижно, потом поднял голову, и мы со Ступаковым увидели его несчастное лицо.

- Я же не хотел, - сказал электрик. - Накладочка вышла. Все правильно вы рассказали, но я не с кумом, я с Генкой Кураевым поспорил, он у кума был в гостях. Потом он уехал, а мы с кумом стали спорить, кто выиграет… Ну, я или Кураев. А потом футбол начался, Генка вернулся, литруху привез. Ну, мы и засиделись… А потом я спохватился, но тогда еще не очень волновался, у меня же реле стоит, еще ни разу не подводило. Я - бегом, влетел в баню, а там запахи стоят, как в гастрономе. В бассейне булькает, и лучше туда не смотреть, все они там, ни один щупальцем не дергает. Ну, я и растерялся. Поначалу чуть с ума не сошел. Как прикинул, чем все это мне выйдет… Только вы не думайте, ничего я не ломал, это вы уже на меня наговариваете, мне и своих грехов хватит, за них и отвечу.

- И что ты сделал? - вмешался в разговор Ступаков.

Голос, которым он задал вопрос, был резким и недобрым.

- Рванул я оттуда, - признался электрик. - Рассказал все куму, а по утрянке мы с ним на рыбалку уехали. Чтобы всем показать: не знаем мы ничего и знать не желаем. Товарищ начальник, а что мне теперь за это будет?

- Суд тебе будет, - гневно пообещал Ступаков. - Марсианским трибуналом вас будут судить, гражданин Васильев.

Электрик скукожился еще больше, лицо стало совсем несчастным.

- Вот оно как, - пробормотал он. - Оно, конечно, виноват я, во всем вокруг себя виноват. Лишь бы снисхождение было, детишек чтобы не тронули…

- Поздно ты, Валера, о них вспомнил, - сурово сказал майор. - Раньше надо было вспоминать, когда по ноздри пивом заливался.

- Только я ничего не ломал, - сказал Васильев. - Ничего я не ломал. Реле само испортилось. Поклясться могу!

- Это ты марсианскому трибуналу рассказывать будешь, - сказал Ступаков.

Пока электрик Васильев писал чистосердечное признание, мы со Ступаковым молчали. Майор только объяснил подозреваемому, на чье имя писать явку с повинной, и принялся недовольно курить. А я сидел и думал, что по делу о пропавших марсианах столько разного надумали, банду искали, а оказалось простое российское раздолбайство, к которому мы уже привыкли, а марсианам еще только предстоит привыкать.

Электрик закончил водить по листу ручкой и сел, словно школьник, сложив руки перед собой. Лицо у него было несчастным. Он обреченно смотрел на меня. Начальник Криминальной милиции пробежал глазами его письменное признание и ловко перекинул бумагу мне.

- В камеру его? - поинтересовался Ступаков.

- Нет, гулять отпустим, - сказал я. - Конечно, сажай. Пусть посидит, о жизни подумает.

Оглядел унылого электрика и поинтересовался:

- Кураев-то зачем приезжал?

- Как это - зачем? - удивился Васильев. - Он же нам масло для этих марсианских гадов всегда привозил.

Майор вызвал помощника дежурного по отделу, и тот увел задержанного.

- Лихо, - сказал Ступаков, но тут же спохватился. - А как же сами марсиане? Они что, не почувствовали? Ведь больно, наверное, было!

- Не было им больно, - сказал я, а поскольку майор продолжал недоумевать, объяснил: - Они же холоднокровные, как наши лягушки. Лягушку посади в воду, начни эту воду подогревать, она сразу же станет уравнивать свою температуру с температурой окружающей среды. И так, пока до своего предела не дойдет.

- А когда этот предел наступит?

- Тогда она просто сварится, - сказал я.

- Ладно, лягушка - существо безмозглое, - продолжал сомневаться майор, - но марсиане мозги имеют. Как же они не поняли, не сообразили, что масло закипает?

- Так они зачем на ночь в бассейн полезли? - вопросом на вопрос ответил я.

- Отдохнуть, выспаться, - сказал майор и тут же расплылся в улыбке. - Понял, допер, Валентин Мокеевич. Во сне все это и случилось. А они даже не почувствовали. Так?

- Так точно, майор, - кивнул я. - В правильном направлении мыслите. Прощелкали марсиане. Потому и сварились. А если точнее - изжарились, как пирожки с мясом.

Некоторое время майор осмысливал ситуацию.

- Ловко это у вас получилось, - хмыкнул он. - Только один виноватый и имеется. И больше никто не при делах. Ловко. Так, значит, и доложите? Значит, Валерка за все отвечать будет?

- А это как он себя поведет, - объяснил я. - Что явка с повинной? Листок испачканной бумаги. Скажем, заяви он, что марсиане его к этим делам не подпускали, мол, сказали, что с земной техникой справятся лучше любого аборигена. И кто тогда виноват?

- Несчастный случай, - понимающе кивнул начальник криминальной милиции. - Это вы к тому, чтобы я ему все объяснил? Я правильно понял, Валентин Мокеевич?

- А я разве тебе что-нибудь говорил? - удивился я.

Некоторое время мы молча смотрели друг на друга.

- Постойте! - спохватился Ступаков. - Не срастается, Валентин Мокеевич! Трупы-то где?