Страница 30 из 78
Белл взлетел. Он нёсся над разрушенным миром и заглушал свою боль, причиняя её другим, вымещая на этом мире всё, что так долго копилось в его душе, не имея выхода — злость, обиду, разочарование. Сердце его кровоточило и разрывалось от невыплаканных слёз, мука и ненависть поселились в ставших мёртвыми чёрных зрачках. На прекрасном бледном лице вздулись и почернели переплетения вен, делая ангела похожим на восставшего из могилы мертвеца.
Белл не знал, сколько прошло времени с тех пор, как мир вокруг погрузился во мрак. Для него не было больше различий между часами и неделями. Может, прошёл только миг, а может вечность — он теперь не понимал разницы. Просто летел до тех пор, пока силы не оставили, и он не упал в объятия звенящей тишины и лютого холода. Погрузившись в белое, колючее, обжигающее стужей пространство, Белл закрыл глаза, доверяя свою судьбу первозданной чистоте снегов.
====== Глава 12. Посланник ======
Нигар брёл по лесу, уклоняясь от падающих деревьев и почти ослепнув от рваных клочьев зелёного тумана пожирающего всё вокруг. В тёмном мареве кружил серый пепел, то и дело, залетая в глаза и рот. Ангел отмахивался, сквозь зубы цедя проклятия, и пытаясь высмотреть в отблесках пожарища знакомую хижину.
— Да где же ты, Белл? — повторял он, пробираясь вдоль бурлящего русла кипящей реки и вздрагивая под порывами урагана. Кругом царил хаос. Дождь лил как из ведра, сверкали молнии, трещали деревья. Нигар почти полз, пригибаясь под неистовой атакой ветра, уклоняясь от веток, хлеставших по лицу, и пытаясь не потерять направление. В конце концов, он вышел на поляну, где, как помнил, должна была находиться хижина Рианы. Однако сейчас поляна выглядела совершенно безжизненной. Лишь слабо дымились опавшие листья, да несколько деревьев обугленными остовами одиноко торчали возле почерневшего от копоти обломка скалы.
Нигар огляделся. Взгляд упал на знакомые брёвна мостика, перекинутого через канаву, и невольно задержался на островке выжженной земли, на самом краю поляны. Медленно приблизившись, ангел присел и осторожно прикоснулся ладонью к чёрному пеплу. Кожу опалило жгучим пламенем, а по телу пронеслась волна чудовищной боли, слово в него неожиданно ударила молния. Нигар отпрянул, свалился как подкошенный, и несколько минут лежал без движения, пытаясь втянуть хоть каплю воздуха онемевшими губами. Перед глазами всё расплывалось, зубы стучали, мышцы перестали слушаться, лишь мелко дрожали, больше не подчиняясь командам разума. На какое-то время юноше даже показалось, что ему пришёл конец, но к счастью паралич продлился недолго и боль постепенно спадала. С трудом, но ангелу удалось перевести дыхание и перевернуться на бок. Потом подняться на четвереньки и, в конце концов, выпрямиться во весь рост.
Шатаясь, словно пьяный, Нигар отошёл подальше от выгоревшего пяточка земли и без сил прислонился к дереву. Перед глазами тут же возникло видение, где Белл бьётся в агонии, сгорая в пламени Святого Огня. Его кожа плавится, стекая на землю словно воск, белоснежные волосы превращаются в пепел, а безмолвный крик искажает прекрасные черты, делая их почти неузнаваемыми. Видение предстало настолько реалистичным, что Нигар едва не лишился чувств. Похолодев от ужаса, он застонал, и распахнул глаза, окидывая поляну полубезумным взором. Его зрачки расширились настолько, что заслонили собой радужку, превращая фиалки в непроницаемое чёрное стекло. Сердце пропустило удар, потом подпрыгнуло и остановилось, застряв где-то в горле. Нигар завертел головой, подсознательно пытаясь стряхнуть с себя наваждение и отогнать навалившуюся паутину липкого страха, парализующую рассудок. Судорожный вздох вырвался наружу вместе с криком, потонувшим в очередном грохоте пробудившегося вулкана. Этот крик сам собой вырвался из груди, следом ещё один, и ещё… Парень не мог успокоиться и унять этот крик, выплёскивая вместе с ним всю накопившуюся боль, ненависть, страх и ярость. Ему вдруг отчаянно захотелось вернуться назад во времени, снова стать маленьким, глупым, наивным, беспечным. Хотелось услышать голос Белла, укоряющего непослушного брата за очередную проделку, и его песни, звучавшие хрустальной чистотой под голубыми небесами. Нигар стиснул кулаки, зарычал, даже не заметив, как по щекам полились слёзы. Они катились против воли, смешивались с дождём, оставаясь неузнанными, и лишь сердце рыдая вторило им, разрываясь на части от мучительных воспоминаний, от осознания того, что уже ничего не вернуть. Что божественный свет, Святой Огонь, горевший в душе с самого рождения, больше никогда не утешит, не согреет, не спасёт… Теперь этот Огонь может лишь убивать. Потому что Нигар проклят. Потому что он грязный, недостойный, гонимый и презираемый всеми. Отродье, ублюдок, мерзкая тварь, место которой в Преисподней. И он совсем один против всего мира, где кругом только враги. Странно, но лишь прикоснувшись к выжженной Святым Огнём земле и ощутив его ярость, Нигар по-настоящему прочувствовал последствия того, что произошло. Бравада и юношеское упрямство в этот миг исчезли, оставив после себя лишь пустоту, обречённость и глухую тоску, которая слишком быстро перетекла в настоящую злость. На себя, на Белла, на Риану, на весь этот мир. Но больше всего на собственное бессилие и на то, что позволил себе вспоминать и предаваться отчаянию вместо того, чтобы искать брата.
«Ведь он не умер, да?.. Не мог умереть… Не мог бросить Нигара совсем одного… Не мог…»
— Белл! — хрипло прошептал Нигар, тусклым взглядом шаря по горящим вокруг кустам. — Белл, ну, где же ты?! — ангел всхлипнул, обнял себя руками и съёжился, не в силах, почему-то, сделать ни шагу. Тени от пожарища кружились по поляне, лопались камни, земля гудела, всё больше заходясь в апокалипсисе. Удушающий дым и туман размывали реальность, не позволяя собраться с мыслями. Нигар никак не мог сосредоточиться и объяснить себе, что происходит. Когда начался весь этот ад, он безмятежно валялся на траве, увлечённо читая захваченные из тайника Михаила свитки. Уйдя слишком далеко в лес, парень понятия не имел, что творится в это время возле хижины Рианы. Потом земля вдруг затряслась, небеса потемнели, став ядовито фиолетовыми. По лесу поплыл зелёный туман и с деревьев дождём посыпались птицы. Всё умирало, истлевая прямо на глазах. Испугавшись, Нигар в панике переместился за реку, но рядом вдруг взорвался вулкан, и его отшвырнуло взрывной волной. Какое-то время ангел валялся на земле, не видя ничего, кроме обступающей его плотной темноты. Контуженый, оглушённый взрывом, полностью дезориентированный, он больше не знал куда идти, и потому, метался по округе, пока не угодил в самую гущу смертельного тумана. Оказавшись в эпицентре зеленоватой дымки, Нигар неожиданно понял, что туман, убивающий всё живое, для него не опасен. От него першило в горле, и слегка кружилась голова, но в остальном зелёная смерть не причиняла ему вреда. Разбираться в причинах этого не было времени. Нужно было разыскать Белла и как можно скорее выяснить, что произошло. Однако когда юноша смог, наконец, найти знакомую поляну, Белла там уже не было. Остался лишь след от Святого Огня на месте, где ещё недавно стояла хижина. Значит, здесь побывали Светлые и они всё сожгли… Всё… или ВСЕХ?.. К горлу подступила тошнота, и опять перехватило дыхание. Думать о том, что Светлые убили Белла, Нигар не хотел. Просто не мог… А Риана?..
Мысль о том, что мать убили, неожиданно отозвалась внутри невыносимой болью. Ангел застонал и зажмурился, гоня от себя отчаяние и пытаясь справиться с накатившей на него волной ужаса, почти граничившего с безумием. Безысходность и чувство одиночества затопили настолько, что Нигар едва не закричал снова. И только запоздавшее чувство самосохранения и страх привлечь к себе внимание Светлых заставили его стиснуть стучавшие зубы и до боли сжать дрожащие пальцы.
— Белл! — в который раз проскулил Нигар, беспомощно озираясь и стараясь не глядеть на чёрный прямоугольник выжженной земли. — Пожалуйста, Белл, не бросай меня! Ну, пожалуйста!..