Страница 84 из 100
Медленно пролетев над деревней, Сандал устремил свой полёт в сторону бункера.
Приземлившись у порога каменных катакомб, он встретил двух Высших ангелов, охранявших двери. Они не посмели препятствовать главе Клана в его желании пройти внутрь, и потому молча расступились, лишь окинув Серафима холодными мрачными взглядами.
Серые прислужники из касты Младших проводили Правителя до дверей темницы и ушли, затерявшись в тёмных переплетениях коридора.
Когда Сандал вошёл в душную, сырую келью темницы, он не сразу увидел Натаниэль, сидевшую у стены, прямо на полу. Её хрупкая фигура сливалась со зловещими тенями деревянной мебели, состоявшей из дощатого настила, заменявшего кровать, и наспех сколоченного стола, занимавшего половину пространства комнаты. Окон не было. На потолке тускло горела жёлтая лампочка, скупо освещая старое серое шерстяное одеяло и плоскую маленькую подушку, лежащие на незамысловатом ложе.
При появлении Правителя Натаниэль даже не подняла головы. Она продолжала сидеть неподвижно, а её бледное лицо скрывали упавшие на него потускневшие волны белокурых волос.
— Ната! — Сандал бросился было к возлюбленной, но вдруг остановился, словно натолкнувшись на невидимую стену. Замерев на месте, он стоял, не в силах сделать больше ни шага. Что-то тяжёлое, мрачное, тёмное поднялось в его душе, и нежность, при виде Натаниэль сменилась ледяной отчуждённостью. Мысль о Шандоре вернула в гнетущую реальность, где не было ничего, кроме разверзшейся пустоты. Боль и ярость одновременно захватили Серафима, и в глазах потемнело от желания разорвать, раздавить это хрупкое тело, которое он не переставал любить.
С трудом подавив в себе это желание, Сандал наклонился и приподняв девушку, подхватил её на руки и перенёс на кровать.
Натаниэль слабо дёрнулась, её руки потянулись и судорожно обхватили плечи Серафима. Она заплакала, прильнув щекой к его груди.
— Сандал! — простонала она, и приоткрыла глаза, из которых непрерывным потоком текли слёзы. — Ты жив, Сандал!.. Ты жив…
Он молчал, ощущая на своих плечах её ослабевшие руки, и не понимая, что чувствует. В голове всё перемешалось, и боль огнём взорвалась где-то в висках, вырвавшись наружу скупыми каплями горячих слёз. От них защипало глаза и перехватило дыхание.
— Прости! — вдруг прошептала девушка, до боли вцепившись тонкими пальчиками в его широкие плечи. — Я убила его, Сандал! Убила нашего сына!.. — она задохнулась от слёз, и обречённо уронила голову. — Я не могла отдать его им! Не могла думать о том, что его ждёт… Прости!..
Голос Наты звучал словно издалека, но отдавался в голове набатным колоколом. Каждое слово резало словно ножом, причиняя невыразимые страдания и заставляя душу корчиться в муках. Руки Сандала сами собой потянулись к шее возлюбленной и сжали её в железных тисках. Ната захрипела, её голова откинулась назад, а прекрасные глаза стали быстро заполняться туманом. Пальцы оплели запястья любимого, не пытаясь их отстранить, а лишь прощаясь последним прикосновением.
Сандал чувствовал, как её тело слабеет с каждой секундой, как из него уходит жизнь, как стынет яркая голубизна глаз, превращаясь в мутные льдинки.
Ещё несколько мгновений и всё кончится. Осталось совсем немного. Пара ударов сердца и…
— Нет!!! — вдруг зарычал Сандал, разжав побелевшие пальцы и в ужасе отпрянув от Натаниэль, которая упала на жёсткую кровать, с хрипом втягивая в лёгкие воздух. — Я не могу!.. Господи, почему я не могу её убить?!.. — он в ярости опрокинул тяжёлый стол, потом схватил девушку в охапку и прижал к себе, словно пытаясь защитить от всего мира.
Натаниэль почти висела в его руках, уронив голову на бок и прикрыв ресницы, из-под которых продолжали катиться слёзы. Она не пробовала защититься, не пыталась оправдаться. Она просто смирилась и ждала приговора.
Сандал рухнул на колени, продолжая сжимать возлюбленную в объятиях, и застонав, зарылся лицом в её волосы.
— Я ненавижу тебя! — простонал он, сминая в кулаке светлые локоны, и проклиная себя за то, что позволил нежности растопить сердце, вновь сделав его слабым и зависимым. — Ненавижу за то, что ты сделала!.. За то, что мучаешь меня всю жизнь!.. За то, что люблю тебя, Ната и не могу позволить тебе умереть… — он обнимал её, целуя слезинки на щеках и задыхаясь от ужаса при мысли, что мог её потерять. — Будь проклят тот день, когда я тебя полюбил! Будь я сам проклят за то, что всё ещё люблю тебя, Ната!..
— Нигар! — проводив дочь обратно на кухню и усадив завтракать, Беллор вернулся в свою комнату.
Послышалось тихое шипение, и из-за шкафа, извиваясь, выползла небольшая чёрная змейка. Проскользнув по полу, она замерла у ног Падшего и, подняв копьеобразную голову, уставилась на него своими глазами-бусинами.
— Прекрати эти игры, пока я тебе хвост не отдавил! — раздражённо заметил Беллор, угрожающе приподняв мысок ботинка.
— Ну-ну, попрошу без насилия! — послышался недовольный голос Карлика, после чего он сам материализовался в комнате. — Я что ли виноват, что приходится прятаться от твоей подружки, которая меня за три версты чует?
— Я принимаю твоё условие, Гин, — не ответив, перебил его Беллор. — Если поможешь спасти Нату и остальных, я попробую помочь тебе остаться в общине.
— Я знал, что у тебя доброе сердце, — Нигар ослепительно улыбнулся, на что Беллор лишь фыркнул.
— Хватит болтать! Говори свой план!
— А можно я свой дом рядом с вашими построю?
— Гин! — Беллор многозначительно сузил зрачки. Его кулаки сжались.
— Ладно, обсудим это после, — Нигар поспешно кивнул. — Сначала мой план… — он посерьёзнел и посвятил брата в детали всей предстоящей операции по спасению.
— Ты уверен, что это сработает? — выслушав брата, Беллор задумчиво мерил шагами комнату. — Уверен в Законе, о котором говоришь?
— Конечно, уверен, Белл, — Нигар криво усмехнулся. — Я ведь всю жизнь наблюдаю за Кланом. Могу поручиться, что Тадиэль знает про этот Закон, но он ни за что не вспомнит о нём на Суде. Сам подумай: Тадиэлю невыгодно заступаться за пленников и идти против большинства, требующего мести. Кроме того, Тадиэль не меньше других жаждет крови. Особенно теперь, когда Лайла при смерти.
— Нужно поговорить с Сандалом и Натой. Они должны узнать обо всём до Суда, чтобы понимать, как себя вести.
— Предоставь это мне, — жестом остановив брата, который уже направился к дверям, попросил Нигар. — Не нужно тебе лишний раз раздражать Падших, Белл. Все и так сейчас на взводе. Лучше побудь с Ориэлем. Выпейте кофе, поболтайте, а я всё устрою.
— Только не переусердствуй, — съязвил блондин, однако его фиалковые глаза чуть потеплели. Карлик лукаво ухмыльнулся, и тут же растворился в воздухе, оставив после себя лишь струйку чёрного дыма.
Сандал уже несколько часов неподвижно сидел в тёмной гостиной своего дома, устремив в пол безжизненный взгляд. Сил больше ни на что не осталось. Не хотелось ни есть, ни спать, ни просто шевелиться. Даже дышать уже не хотелось, но прекратить это бесполезное действие было не в его власти. Оставалось только ждать. Ночь кончится, и всё решится, так или иначе…
— Ну, как тебе понравился Ад? — внезапно раздался чей-то голос у него над ухом и Сандал подскочил. — Афаэл, небось, расстроился, что ты сбежал не попрощавшись?
— Я думаю, он даже не заметил, — Серафим пожал плечами, обернувшись к Карлику. — Где Арий, Нигар?
— В надёжном месте. Увидитесь завтра, на Суде, — Карлик обошёл Правителя и, взяв кресло, уселся напротив. — Я пришёл спросить, Сандал: ты хочешь жить?
— Собрался меня убить? — Серафим хмыкнул.
— Нет, это и без меня сделают. Я собираюсь тебя спасти, если ты не возражаешь.
— Зачем тебе это?
— Ну, скажем так: я почувствовал муки совести, и теперь они преследуют меня повсюду, никак не отвяжутся. Такое объяснение устраивает?
— Если ты пришёл покуражиться, то лучше уходи. У меня нет желания слушать всякий бред.