Межкультурные коммуникации

Как только экран исчез, Аманда согнулась пополам, обхватывая себя руками. Её колотило от ужаса и волнения. Растерянность душила. Что теперь делать? Что она вообще может сделать? Она не политик, не крутой специалист из Звёздного Флота.

Понятно было только одно: она не сможет ничего не делать. При мысли о том, что жизни Сарека уже сейчас может угрожать опасность, становилось куда страшнее. И, как ни странно, этот страх не ослаблял, а придавал сил.

Она действительно ничего не могла сделать с информацией от Фрэнка. Был тот, кто может.

***

Когда Сарек появился из-за поворота, Аманда уже успела закоченеть на ступенях. Но ждать его на улице всё равно было легче, чем мерить шагами гостиную. Безмолвное приветствие Аманда едва ли ощутила — руки замёрзли, и она почувствовала только обжигающее тепло.

Стараясь выглядеть непринуждённо, но даже не пытаясь скрыть раздрай в душе, она спросила:

— Зайдёшь ко мне?

Смешно думать: днём она боялась этой встречи, потому что не знала, что говорить.

— Утвердительно, — сказал Сарек, видимо решив, что уточняющие вопросы логично задавать в тепле.

Дома, закрыв дверь, раздевшись и сунув руки в очиститель, Аманда взяла серебристый цилиндр Фрэнка и нажала на единственную кнопку. Раздалось всё то же жужжание, а Сарек поднял бровь.

— От друга, — пояснила Аманда, — блокирует жучки, прослушку и записывающие устройства… если я ничего не путаю. Мне… нужно тебе кое-что рассказать, но я понятия не имею…

Она осеклась.

У неё была возможность передать Сареку всю информацию без малейших искажений, позволить ему самому оценить всё, что она узнала, не рискуя тем, что устройство Фрэнка могло быть одноразовым.

— Ты испытываешь страх, — сказал Сарек, — но я затрудняюсь с идентификацией его причины. Будет логично, если ты сообщишь мне, что именно случилось за последние…

— Я думаю, тебе стоит заглянуть в мои мысли, — сказала Аманда твёрдо.

— Это невозможно. Не далее как девятнадцать часов, тридцать две минуты сорок одну секунду назад ты сообщила, что контакт с твоими мыслями недопустим.

— О, знаешь, я передумала, — пробормотала Аманда. — Потому что тебе действительно проще увидеть всё самому. Я разрешаю. Серьёзно, Сарек, я прошу…

Без предупреждения он приблизился и положил пальцы ей на лицо — как тогда, когда помогал уснуть в домике в пустыне.

Она думала, что это будет похоже на фильм. Но на деле это оказалось похоже на реальность — она словно снова поговорила с Фрэнком, только больше не могла управлять голосом или телом. Она была там, была самой собой, всё чувствовала, но оставалась пассажиром.

Возвращаться в настоящее оказалось мучительно. Тошнота подкатила к горлу, и Аманда с трудом с ней справилась.

— Я сожалею, — сказал Сарек тихо, — эмоциональная вовлечённость является неизбежным условием kash-nohv.

— Всё хорошо.

Она сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. Становилось легче.

— Данная информация на семьдесят шесть целых шестьсот пятнадцать тысячных процента для меня нова. И я нахожу её крайне значимой. Однако есть ряд вопросов, которые остались для меня неясными.

— Можно… сидя? — спросила Аманда и, не дожидаясь ответа, опустилась на диван.

Сарек сел туда же, но на значительном, весьма вулканском расстоянии.

— Первый вопрос — почему мистер Фрэнк Ройс, сын Теодора Ройса, счёл возможным передать тебе данную информацию?

Где-то в глубине души Аманда порадовалась, что он не спросил, почему Фрэнк так фамильярен.

— Мы неплохо знакомы. Фрэнк собирается жениться на моей лучшей подруге. И он закономерно решил, что лучший способ выдать собранную информацию — это сообщить её мне.

— Я нахожу ответ удовлетворительным. Второй вопрос связан со словами мистера Фрэнка Ройса: «А откуда я достал тебе компромат на негодяев из посольства?» — Сарек процитировал без интонаций, конечно, но зато дословно. — Я хотел бы знать, какого рода компромат имелся в виду и для чего он был нужен тебе?

Аманда покачала головой:

— Не мне, я его в глаза не видела. Но два месяца назад, после всего, что там случилось… — она потерялась в словах и замолчала. Не складывалось в единую фразу: «Я шантажировала одного талантливого, но беспринципного парня правом увидеться с моей лучшей подругой, чтобы…»

На этом всё и ломалось. Чтобы — что?

Понимая, что отнюдь не стремится снова видеть Фрэнка, пусть даже из воспоминаний, она подсела к Сареку ближе, подняла голову и попросила:

— Посмотри сам.

Это оказалось куда менее мучительно во второй раз. Не то мозг привыкал к вмешательству, не то более старое и менее окрашенное эмоционально воспоминание не так сильно цепляло. Но, когда Сарек мягко прекратил контакт, Аманда только сглотнула, чувствуя горечь на языке.

Наступила тишина. Долгая, отнюдь не комфортная. Но ничего поделать с ней Аманде не могла. Ей не приходило в голову, что однажды придётся рассказать Сареку о том эпизоде. Не то чтобы она его стыдилась, просто старалась не вспоминать вовсе.

— Я затрудняюсь, — произнёс Сарек, — с оценкой твоих мотивов и подходов к принятию решений.

— Я не жалею, — ответила Аманда невпопад, вставая с дивана, — и я рада, что Фрэнк сумел найти нужную информацию. То, что случилось, было ужасно несправедливо.

Ей не хотелось смотреть на Сарека. С его точки зрения всё это наверняка грязно, слишком эмоционально, нелогично и, может, даже отвратительно, но теперь он знает, что происходит в высших эшелонах власти Земли, кого ему опасаться. Теперь у него есть возможность защититься. И это, пожалуй, было важнее всего.

Она не услышала, как он встал и подошёл, но почувствовала спиной его тепло, шеей и ухом — горячее дыхание, от которого мурашки пошли по коже.

— Твои эмоции слишком сложны для идентификации. Но твой страх нелогичен. Информация об угрозе позволит мне защитить свою жизнь и добиться поставленной цели.

Аманда нервно засмеялась, обернулась и призналась:

— Меня это вообще не успокаивает. Я просто боюсь за тебя, и вряд ли что-то можно с этим сде…

Она не сумела договорить. Движением куда более стремительным, чем доступно человеку, Сарек наклонил голову и прижался губами к её губам.

Это не был поцелуй в прямом смысле слова — плотный, жёсткий контакт. Не успев закрыть глаза, Аманда поймала ровный внимательный взгляд тёмных глаз. И поняла, что этого достаточно для диалога. Не пытаясь действовать самостоятельно, она расслабилась, попыталась сосредоточиться не на страхе и сомнениях, а на жарком ощущении — желании близости далеко не только телесной. На покалывании в губах. На том, как пересохло во рту от волнения. На слабости в коленях.

Сарек осторожно взял Аманду за плечи, твёрдо удерживая на ногах, а потом попытался поцеловать. Одно маленькое движение, но Аманде показалось, что у неё вышибло дух.

Словно заново ощутить первый в жизни поцелуй, только ещё более значимо. Открыть широкий спектр ощущений, которых и быть не могло — но вот они, есть, потрясающие и такие понятные. Аманда чувствовала эмоции Сарека, они окутывали её сознание, но не давили и не подчиняли. Просто были рядом.