Страница 39 из 69
Было приятно, конечно. Она гордилась достижениями учеников, с удовольствием принимала похвалу, радовалась вечерам с Розой, созванивалась с родителями, беседовала иногда в учительской с Шураком. Дочитала «Лжецов в космосе». Написала две статьи в научные журналы — по теории коммуникаций и по педагогике.
Это были бы прекрасные, плодотворные, замечательные два с половиной месяца, если бы каждый вечер Аманда не чувствовала, как больно сжимается что-то в груди.
Она скучала по Сареку сильнее, чем могла бы предположить. И она тревожилась за него. Фрэнк время от времени писал что-то вроде: «Работаю над твоим заданием. Можно мне пять минут авансом?»
Конечно, о таких вопросах Аманда всегда рассказывала Розе, но та фыркала, кривила нос и сообщала, что он может даже не надеяться. Но как-то, когда Аманда неделю не упоминала Фрэнка и его расследование, Роза спросила нарочито равнодушным тоном:
«Что, он сдался?»
Прошла волна судебных заседаний. С неприятным осознанием неизбежности Аманда следила за новостями: рядовые исполнители были названы террористами и убийцами, мистер Теодор Ройс — политиком, превысившим полномочия, и ксенофобом. Его приговорили к шести месяцам домашнего ареста и пожизненно запретили занимать руководящие должности. Фрэнк предсказал всё точно: сам он выступил на публике, покаялся и объявил о новом интригующем проекте вместе со Звёздным Флотом.
А в середине декабря появилась скромная новость о том, что в посольстве Вулкана произошли некоторые перестановки и посол Сарек возвращается к своим обязанностям.
***
Роза стояла перед зеркалом, критически себя разглядывала и пощипывала за бока.
— Ты выглядишь восхитительно, иди уже.
— Я должна выглядеть сногсшибательно, а у меня тут… — она снова ущипнула себя за бок через платье.
— А у тебя тут кожа, я в ужасе, — рассмеялась Аманда. — Ты выглядишь сногсшибательно.
Это была чистая правда: Роза выбрала облегающее длинное чёрное платье с разрезом чуть выше колена, и к её коротким красным волосам и резким чертам лица оно шло невероятно.
— Поверить не могу, что я туда иду, — проворчала Роза, влезая в туфли на каблуке такой высоты, что смотреть было страшно.
Вообще-то, Аманда сама была готова с кем угодно заключать пари на то, что Роза в итоге примет Фрэнка таким, какой он есть, с тягой к грязноватым политическим играм, любовью к хакерству и некоторой беспринципностью. Но, конечно, одного свидания будет маловато.
— Ровно час, — объявила Роза, глядя в зеркало. — Я тебе позвоню, и ты меня заберёшь.
— Конечно, — кивнула Аманда, не сомневаясь, что через час Роза позвонит и скажет, что задерживается.
— Я не спрашивала… — подруга обернулась и чуть прищурилась, — ты рада, что посол вернулся?
— Конечно, — повторила Аманда и усилием воли растянула губы в широкой улыбке. — Тебе пора, машина ждёт.
— Подождёт, — махнула рукой Роза, покачала головой, а потом резко повернулась вокруг своей оси и вышла наружу.
Аманда выглянула в окно и увидела, что Роза спорит с кем-то возле аэрокара. Присмотрелась — и восхитилась упорству Фрэнка. Он решил забрать Розу лично. Но поскольку дорога до ресторана — это не свидание, час ещё не начался. Хитрый жук. Ему хватило нескольких минут, чтобы уломать Розу — та всё же села в кабину.
На часах была половина десятого, и Аманда позволила себе маленькую глупую слабость. Накинув куртку, она вышла на улицу и несколько минут дышала прохладным воздухом, смотрела на молодой месяц и бледную россыпь звёзд.
Можно было написать большую работу насчёт эмоциональных искажений и переносов. Это, наверное, самая частая проблема в коммуникациях между эмоциональными и неэмоциональными расами. Собственно, любой человек знаком с этим, даже если в жизни не видел представителей другого народа — кому не случалось, допустим, привязаться к терминалу или к лабораторному оборудованию? К кактусу? Совершенно очевидно, что ни терминал, ни трикодер, ни кактус не могут испытывать тех же эмоций, что и человек, не могут волноваться, скучать, привязываться. Это за пределами их возможностей. Однако люди, как и другие эмоциональные расы, раз за разом переносят собственные чувства на окружение. Это нормально. Проблемы начинаются тогда, когда люди забывают об эффекте переноса и обижаются на кактус за холодность и безразличие.
Кактус. Зелёный и колючий.
Стало смешно.
Конечно, она могла написать кактусу сообщение на коммуникатор, благо, код доступа у неё был. Но это казалось излишне навязчивым, тем более что её собственный код у кактуса тоже был.
Стало ещё смешнее, и Аманда вернулась в дом, продолжая посмеиваться. Есть выражение «не думать о зелёной обезьяне», а она изобрела собственный вариант. Хотя, надо признать, вариант с зелёной обезьяной тоже имеет право на существование. Весьма актуальный. Очень эффективно, очень здорово отвлекает. Просто замечательно. Особенно если проигнорировать тот факт, что плакать хочется куда больше, чем смеяться.
Сообщение на коммуникатор пришло неожиданно. Вытерев глаза, Аманда открыла его, готовясь удивляться. Неужели Фрэнк не справился, и Роза просит забрать её немедленно?
«Мира и долгой жизни, Аманда. Считаете ли вы допустимым возобновить наши традиционные прогулки? Обязанности не позволили мне написать вам за уместное количество времени заранее, однако, если вы располагаете свободным временем около…» — и так далее, и ещё на четыре предложения с кучей бессмысленных цифр, от длительности прогулки до количества градусов на улице. Как и у всех вулканцев, письменная речь Сарека была чудовищнее устной. Что, между прочим, логично: устно они формализовали разговорный стиль, а письменно накручивали обороты на и без того забитый канцеляризмами официально-деловой.
Она быстро написала, что да, располагает, бросилась одеваться, заметалась — и упала на диван, так и не натянув до конца свитер. В душе творился хаос, в котором она сама разобраться не могла. Вываливать это на Сарека было попросту стыдно. Вот только она сомневалась, что сможет что-то с собой сделать за оставшиеся десять минут.
На улице ещё немного похолодало, температура и правда опустилась к нулю. Аманда заперла дверь, сунула ключ в карман зимней куртки, натянула шапку, обернулась и увидела Сарека. Тот стоял на привычном месте, на нём было другое одеяние, такое же тёмное, длинное и плотное, но с капюшоном, сейчас опущенным на плечи. Медленно спустившись, Аманда подняла руку в приветствии, понимая, что не может сдержать улыбку.
— Я рада вас видеть.
Сарек немного наклонил голову и сообщил:
— Я также нахожу возможность видеть вас удовлетворительной.
Они неторопливо пошли по улице. Хаос в мыслях и чувствах куда-то исчез, а голове сделалось спокойно, тихо. На впечатления не тянуло, и они просто медленно обходили дипломатический квартал, огибали дома, зачастую причудливого, совершенно неземного вида, дошли до площади с фонтаном. Там остановились. Фонтан работал круглый год, подогретая вода била струёй из чаши. Аманда подняла голову и тихо охнула.
— Посмотрите наверх.
Сарек выполнил её просьбу, и Аманда успела увидеть мгновенный проблеск эмоций на его лице. Доля секунды, но она всё же заметила! А потом и сама перевела взгляд выше, где фонарь подсвечивал первые, пока ещё совсем редкие снежинки. Они падали медленно, кружась. Аманда вытянула ладонь и поймала несколько штук, проследила, как они тают на коже.