Страница 5 из 6
Дутерте поклялся убить столько наркодилеров, что рыба в Манильском заливе разжиреет, и пошутил, что после этого сам себя амнистирует. Он хвастался, что убивал людей за один «косой взгляд» и что жизни наркодилеров не значат для него ровным счетом ничего. Банды его активистов и полицейские принялись расстреливать всех, кого подозревали в связях с торговцами наркотиками. Никто доподлинно не знает, сколько человек было убито в ходе этой кампании. Правозащитные организации насчитывают 12 000 жертв, оппозиционные политики – 20 000, правительство – 4200. Было время, когда ежедневно погибало 33 человека. Никто и не думал проверять, действительно ли жертвы были виновны, и поговаривали, что наркоту подбрасывали уже трупам. В ходе этих расправ было убито 54 ребенка. Переулки в трущобах Манилы были завалены телами. Люди на мотоциклах просто подъезжали к жертвам и стреляли им в головы. Тюрьмы переполнились, как клетки на птицефермах. Сенатор Лейла де Лима, выступавшая против расправ, внезапно оказалась под следствием: заключенные наркобароны дали показания о ее причастности к их бизнесу. В интернете начали активно требовать ареста. Ее посадили в тюрьму в ожидании суда, но он так и не начался: Amnesty International признала ее узником совести [11]. Когда архиепископ страны осудил убийства, банды обратились против него. Затем наступил черед СМИ: журналистов, осмелившихся обвинить президента в убийствах, начали обзывать «пресститутками».
Главной «пресституткой», на которую нацелился режим, оказалась Мария Ресса, руководитель новостного сайта Rappler. В этом была своя странная ирония, поскольку именно Мария и Rappler, сами того не желая, помогли привести Дутерте к власти.
#ArrestMariaRessa!
Еще в самом начале разговора с Марией я заметил, насколько ей было неловко чувствовать себя «героиней истории». Из вежливости она не сказала об этом прямо, но я заметил, что Мария постоянно переводит разговор на работу своих коллег-журналистов или события из жизней других людей. На протяжении всей своей карьеры она занималась новостями: сначала как глава бюро CNN в Юго-Восточной Азии, затем как директор отдела новостей крупнейшей филиппинской телесети и, наконец, как создатель и руководитель Rappler. Пока мы разговаривали с Марией в ее офисе, она пыталась быстро перекусить сэндвичами с арахисовым маслом и с консервированными сардинами (одно из любимых блюд филиппинцев), с нами в комнате находилась группа документалистов из английской редакции катарского телеканала «Аль-Джазира», снимавшая фильм о борьбе Марии с Дутерте и дезинформацией.
Люди из «Аль-Джазиры» спросили, могут ли они снять мое интервью с Марией. Я смотрел, как они кучкуются в углу со своими огромными камерами, и мне становилось не по себе. Я слишком привык быть по ту сторону камеры, наблюдать и редактировать. Каждый раз, когда мне доводилось быть объектом чужого материала, я не мог отделаться от мыслей о том, на какие чудеса способен монтаж. В свое время, продюсируя документальные фильмы, я научился заставлять своих героев чувствовать себя важными, значительными, даже чуточку бессмертными – но лишь в момент съемки. Я всегда знал, что потом, на монтаже, смогу сделать с материалом что захочу. История в итоге всегда оставалась верна, но как же часто возникал этот болезненный разрыв между самовосприятием человека и тем, как он выглядит на видео, между реальностью, выстроенной в процессе монтажа, и тем, как ее воспринимает сам герой. В тот день в Маниле я утешался мыслью, что смогу вернуть себе контроль над повествованием, написав о журналистах «Аль-Джазиры» в книге, которую вы сейчас читаете.
Итак, в комнате была группа журналистов, снимавших сюжет о том, как еще один журналист интервьюирует другого. Работа журналистов – доносить информацию о том, что и где происходит. Но, как показала история Марии, сейчас нечто происходит с самой информацией.
Мария родилась в Маниле, а когда ей было 10 лет, мать перевезла семью в США, где Мария оказалась самой маленькой и самой темнокожей девочкой в городе Элизабет штата Нью-Джерси. И, надо сказать, весьма одаренной, так как первая в семье поступила в университет (Принстон). Она вернулась на Филиппины стипендиатом программы Фулбрайта в 1986 году, чтобы изучать политическую арену страны, где в то время разразилась революция против Маркоса и на улицах разворачивалась масштабная политическая драма. Мария пришла на CNN, когда это был еще крошечный кабельный канал с грандиозными планами стать первым глобальным поставщиком новостей. Именно репортер на экране был самым важным, он решал, какие сюжеты заслуживают внимания, когда и как их подавать. Мария хотела иметь такие полномочия, но ей не нравилось говорить на камеру – во многом из-за экземы, от которой она страдала всю жизнь. Болезнь вынуждала ее постоянно пользоваться гримом и прибегать к различным ухищрениям во время съемок. Но камера любила Марию: ее естественность, почти щенячий энтузиазм и большие глаза, светящиеся любопытством.
Мария стала лицом CNN в регионе, она рассказывала о «демократизации» Юго-Восточной Азии в 1990-е годы, когда после падения Маркоса авторитарные режимы начали рушиться один за другим. Глядя сквозь призму холодной войны, многие хотели бы видеть в этом бесконечное расширение пространства свободы, и каждый новый поворот в политике, казалось, это подтверждал. Теракты 11 сентября 2001 года разрушили эту чрезмерно упрощенную картину.
Но Марию это не удивляло. Она свободно говорила на нескольких диалектах и знала, как мало «демократия» делает для неизменно бедных деревень и трущоб. Когда она брала интервью у новобранцев «Аль-Каиды»[12] и членов их семей, ее поразило, насколько обыкновенной была до этого жизнь большинства из них, насколько далеки они были от фундаментализма и вопросов чистоты веры. Трюк Усамы бен Ладена состоял в том, что он напоминал самым разным группам людей о нанесенных им обидах и давал им иллюзию, что, объединившись, они смогут добиться лучшего мира, если только им удастся избавиться от неверных. В 2005 году Мария покинула CNN. Сейчас она понимает, что сделала это в самый подходящий момент. Канал менялся, идея заработать как можно больше превратилась в навязчивую мотивацию, от репортеров требовали выражать чувства, а не просто излагать факты. Мария хотела заниматься расследованием деятельности террористов, а не быть звездой выпусков новостей, напоминающих реалити-шоу.
В 2008 году Мария начала руководить новостным отделом крупнейшей филиппинской телекомпании. Рано утром 9 июня ее разбудил звонок от лучшего репортера канала, Сесилии Дрилон. Та успела сказать в трубку лишь несколько слов: «Мария, это все моя вина… нас похитили. И они хотят денег» [13]. Несмотря на запрет Марии, Дрилон решила взять интервью у исламистских повстанцев, и ее вместе с двумя операторами похитили члены организации «Абу-Сайяф», связанной с «Аль-Каидой».
В течение следующих десяти дней Мария работала днем и ночью, помогая координировать действия по спасению коллег. Все закончилось, когда семье Дрилон удалось собрать достаточную сумму, чтобы удовлетворить требования похитителей.
После освобождения заложников Мария занялась установлением личностей похитителей. Она обнаружила, что они были связаны с бин Ладеном тремя промежуточными звеньями. Это укладывалось в схему, которую она выявила, изучая распространение влияния «Аль-Каиды» из Афганистана по Юго-Восточной Азии. Идеологии распространяются по сетям, и ваша приверженность им зависит от того, в какой точке паутины вы находитесь. Помимо изучения идей и социально-экономических факторов, теперь приходится разбираться во взаимосвязях между людьми, чтобы понять, почему и как распространяется идеология «Аль-Каиды». Один и тот же клубок личных и социальных факторов может по-разному среагировать при контакте с той или иной сетью. Мария поняла, что эти физические сети быстро заменялись социальными сетями онлайн.
11
Amnesty International. Detained Duterte Critic Must Be Freed Immediately (23 февраля 2018 года), доступно на https://www.amnesty.org/en/latest/news/2018/02/philippines-detained-duterte-critic-must-be-freedimmediately/.
12
«Аль-Каида» – одна из крупнейших международных террористических организаций. Запрещена в России.
13
Ressa, Maria A. From Bin Laden to Facebook: 10 Days of Abduction, 10 Years of Terrorism (London: Imperial College Press, 2013).