Мне бы в небо

Вот отсюда и получаем, что новые Жигули стоят сейчас тысяч пять — шесть. Но отговорить меня у мамы в любом случае не получится, пускай эти деньги лучше пустит на восстановление бабушкиного дома. Знаю я её. Жить с нами откажется. Всегда отказывалась, хотя мама уже два года зазывает её переехать к нам в город. После получения новой квартиры у нас и комната имеется свободная, да и бабушка уже в том возрасте, что в любой момент может понадобиться помощь медиков. А в Мотовилове проще самому дойти до больницы, чем ждать скорую помощь. Тем более по той грязи не факт, что она вообще проберётся.

Вот и сейчас я думаю, бабушка чуть оклемается и сразу же будет проситься обратно. Ещё может заявить, что пока поживёт у Степановны. А та, естественно, согласится приютить у себя подружку.

Точно! Как увижу маму, сразу предложу ей именно такой вариант. Думаю трёх тысяч, конечно, будет мало, но ничего дядя Коля должен будет тут всё утрясти. Может, положено что-нибудь погорельцам? Какая-нибудь компенсация? Ну или бесплатные стройматериалы. Хотя бы лес. Но строить вновь из дерева будет глупостью. Нужно строить из кирпича, а это возводить фундамент и ещё кучу всего, что я знаю лишь поверхностно. В общем, обязательно нужно будет провентилировать этот вопрос, а пока срочно бежать. До отправления автобуса осталось десять минут. Кто их знает, как у местных водителей обстоят дела с пунктуальностью. Решит уехать немного пораньше, и всё. Куковать мне в Захарове до завтра, с пятьюдесятью одной копейкой в кармане.

Конечно, можно было бы заглянуть в гости к дяде Коле и переночевать у него, вот только я не знал, где он живёт. Но мои опасения оказались напрасными. На остановке стояло ещё человек десять и автобуса пока не было.

— До Рязани? — спросил я у мужика в спортивных штанах, рубашке с коротким рукавом и кепке аэродроме, что стоял ко мне спиной.

— Шестичасовой только туда, — усмехнулся он повернувшись. — А ты не местный, что ли?

«Дядя Володя?!» Едва не вырвалось у меня, когда я увидел своего знакомого из прошлой жизни. Дядя Володя вместе с отцом работал на Сельмаше и мы всегда дружили семьями. У него было двое детей. Старший Валерка был младше меня на пять лет, а младшая Наташа на восемь. Мы частенько ходили друг другу в гости.

И вот сейчас я встретил его и стою не знаю, что сказать.

— Я спрашиваю, ты не местный, что ли? — ещё раз переспросил дядя Володя.

— Рязанский.

— А сюда к бабушке, наверное, приезжал? Или может подружка из местных? В Захарове девки на загляденье. Глаз да глаз за ними, чтобы какой городской не увёл. Я сам здесь жену нашёл, да и в Рязань переехал. Правда, она сейчас дома с детьми осталась — ветрянка у них. А я вот к старому другу на свадьбу сына приезжал.

Только сейчас я почувствовал, что от него так прилично несёт спиртным. Но я видел дядь Володю и не в таком состоянии. Они с отцом любили накатить и практиковали это довольно часто. Похоже, что весёлая нам предстоит поездка. Помимо поддатого дяди Володи, автобус ждала семья с тремя дошколятами, которые с радостными криками носились вокруг отца, а тучная мать безрезультатно пыталась призвать их к порядку. Ещё здесь стояли два парня, чуть старше меня и бабушка божий одуванчик с тремя, даже на вид тяжеленными сумками.

— Чего молчишь? Ну точно, к подружке приезжал. Вон сразу, как застеснялся, — хохотнул дядь Володя. — Да нормально всё. В твоём возрасте я то же мотался по союзу, чтобы прижать кого-нибудь поаппетитнее. А потом, как встретил свою Галю, так больше мне никто и не нужен стал. Эх, завидую я тебе. Ты ещё не встретил свою Галю и всё у тебя впереди. А пока, может, выпьешь со мной? Меня Володей зовут.

— Сергей. — ответил я, пожимая руку, своего нового старого знакомого.

— Мне друг в дорогу немного самогонки налил. Он её сам гонит и потом на лимонных корках настаивает. Вкусная — зараза.

Дядя Володя, открыл коричневую тряпичную сумку и показал мне лежавшую в ней бутылку из-под молока, закрытую мутной пластиковой крышкой. Бутылка уже была опустошена примерно наполовину, а рядом лежало несколько солёных огурцов, завёрнутых в пакетик и половина куска чёрного хлеба.

Услышав наш разговор, мамаша что-то пробурчала, про алкоголиков. После чего заставила мужа изловить детей и отойти от нас подальше. Как бы она ещё ни решила сходить постовым пожаловаться. Если они, конечно, имеются в Захарове вообще.

Выпивать с дядь Володей я отказался, а он, отойдя за угол, приложился к заветной бутылке и закусил хлебом.

— Жаль, что не могу остаться на второй день свадьбы. Но семья важнее любой гулянки. Запомни это Серёга.

Сам это прекрасно знаю дядь Володь, вот только сказать не могу. Очень странно, если об этом будет говорить семнадцатилетний парень.

Так за разговорами с дядь Володей подошло время отправления, а автобуса так и не было. И мне, как назло, приспичило по-маленькому. Как-то совсем не хотелось терпеть всю дорогу и я побежал в ближайшие кустики, попросив дядю Володю, уговорить водителя немного подождать, если я не успею вернуться.

Кустики оказались совсем не ближайшими. Поэтому я отходил на более длительный срок, чем рассчитывал. Похоже, что этого времени вполне хватило бдительной мамаше, чтобы сбегать и отыскать ближайшего постового. Которые всё же были в Захарове. Где она его вообще отыскать смогла?

Когда я вынырнул из-за угла, то увидел, как дамочка, в окружении своих деток идёт к месту ожидания вместе с милиционером. А дядя Володя присел на лавочку и задремал. Попросил называется помочь. А теперь самому придётся вмешиваться. Не хватало ещё, чтобы дядь Володю забрали в вытрезвитель.

Когда я подошёл, милиционер уже начал прессовать дядь Володю, а мамашка стояла и что-то поддакивала.

— Дядь Вов, а что хочет от тебя товарищ милиционер? — спросил я, подойдя к ним сзади. Заметили меня только дети, но я им был неинтересен, гораздо интереснее было разглядывать дядю милиционера и постоянно задавать ему какие-то глупые вопросы, которые могут прийти в голову в этом возрасте.

— А вот и второй. Вот именно этого парня, этот пьяница спаивает и приучает к аморальному образу жизни.

— Мамаша, как же ты мне уже надоела. Вон от тебя даже муж твой нос воротит. Подходить к тебе такой сварливой не хочет. Никого я не спаиваю и тем более не приучаю к аморальному образу жизни. У меня в Рязани любимая жена и двое детей, которые приболели немного.

— Так чего же ты пьянствуешь, раз у тебя дети приболели? Сразу видно тунеядец. Ещё и за это его привлеките товарищ милиционер.