Лишь

Каково это – жить с гением? Что ж, достаточно вспомнить тот случай, когда он потерял кольцо в овощном отделе «Хэппи продьюс».

На пятую годовщину Роберт подарил ему кольцо, и, хотя дело было задолго до регистрации однополых браков, для них это было своего рода замужество. Кольцо было от «Картье», золотое, с парижского блошиного рынка. И юный Артур Лишь носил его не снимая. Роберт целыми днями писал, закрывшись в своем кабинете окнами на Юрика-вэлли, а Лишь ходил за продуктами. В тот день ему нужны были грибы. Но когда он стал набирать их в пластиковый пакет, с его пальца что-то соскользнуло. Он сразу понял что.

В ту пору Артур Лишь не отличался верностью. Они с Робертом никогда этого не обсуждали, хотя в кругу их знакомых интрижки на стороне были в порядке вещей. Если, скажем, в магазине он встречал симпатичного мужчину со свободной квартирой, он был не прочь на полчаса задержаться. А однажды завел настоящего любовника, который хотел разговоров по душам и втайне рассчитывал на большее. Поначалу это была чудесная связь без обязательств, не так далеко от дома, доступное развлечение на вечер или когда Роберт в отъезде. Белая постель у окна. Заливистые трели попугая. Чудесный секс, и никаких разговоров из серии: «Забыл сказать, Джанет звонила», или «Ты наклеил на стекло разрешение на парковку?», или «Не забудь, завтра я уезжаю в Лос-Анджелес». Просто секс и улыбка. Разве это не чудесно – получать желаемое и не платить цены? Его новый мужчина был полной противоположностью Роберта: веселый и жизнерадостный, ласковый и даже немного глуповатый. Их история долго шла к своему грустному концу. Были скандалы, и телефонные звонки, и длинные прогулки в молчании. А потом они расстались; Лишь с ним порвал. Он понимал, что поступил жестоко, непростительно. А вскоре после этого произошел случай с кольцом в овощном отделе.

– Вот блин, – сказал он.

– Что случилось? – спросил стоявший неподалеку бородатый мужчина. Высокий, в очках, в руках – карликовый пак-чой[25].

– Я уронил обручальное кольцо.

– Вот блин, – сказал бородач, заглядывая в корзину с грибами. Там было штук шестьдесят кремини[26] – но, разумеется, кольцо могло упасть куда угодно! В белые шампиньоны! В шиитаке! Оно могло улететь в чили! А как прикажете перебирать чили голыми руками? Бородач подошел поближе. – Ладно, приятель. Давай уж разделаемся с этим, – сказал он с бодростью костоправа. – По одной штуке.

Медленно, методично стали они перекладывать грибы из корзины в пакет.

– Я свое тоже однажды потерял, – сообщил бородач, придерживая пакет. – Жена меня чуть не убила. Потом я потерял его снова.

– Она меня прикончит, – сказал Артур. Почему он сделал из Роберта женщину? Почему ему так захотелось подыграть? – Его нельзя терять. Она купила его на блошином рынке в Париже.

К ним подошел еще один мужчина, из тех, что даже в магазине не снимают велосипедный шлем:

– Обратись к мастеру, чтобы его уменьшили. А до тех пор смазывай ободок пчелиным воском. Чтобы не соскользнуло.

– А куда обращаться? – спросил бородач.

– К ювелиру, – ответил велосипедист. – В любой ювелирный зайди.

– Спасибо, – сказал Артур. – Так и сделаю, если только найду его.

Представив, чем обернется пропажа, велосипедист принялся вместе с ними перебирать грибы. Мужской голос откуда-то сзади:

– Кольцо потеряли?

– Ага, – сказал бородач.

– Надо было жвачку под ободок засунуть.

– Я посоветовал пчелиный воск.

– Воск тоже пойдет.

Так вот каково это – быть мужиком. Гетеросексуалом. На первый взгляд они волки-одиночки, но стоит кому-то из них оступиться – стоит потерять обручальное кольцо! – и целая стая братьев поспешит на подмогу. Жизнь вполне сносна; ты храбро тянешь лямку, зная, что в трудный момент помощь придет, нужно только подать сигнал. Как здорово быть членом такого клуба. Вскоре вокруг Лишь столпилось полдюжины мужчин: все они перебирали грибы. Чтобы спасти его брак и достоинство. Так значит, они не бессердечны. Это не холодные, коварные альфа-самцы; не бугаи, обижающие очкариков в школьных коридорах. Они хорошие; они добрые; они выручат. И в тот день Лишь был одним из них.

Показалось дно корзины. Кольца там не было.

– Да уж, не повезло… – страдальчески поморщился велосипедист.

– Скажи ей, что потерял кольцо в бассейне, – посоветовал бородач.

Один за другим они пожимали ему руку, качали головой и уходили.

Лишь едва не плакал.

Ну что он за нелепый человек! И каким надо быть кошмарным писателем, чтобы угодить в такую метафору? Все равно эта история ничего Роберту не раскроет, ничего не скажет об их любви. Кольцо упало в корзину, только и всего. Но он ничего не мог с собой поделать; не мог устоять перед дурной поэзией судьбы. Он сам, своей небрежностью, погубил единственную хорошую вещь в своей жизни: отношения с Робертом. История с кольцом прозвучит как предательство. Его выдаст голос. И Роберт, поэт, взглянет на него со своего стула и все увидит: их время подошло к концу.

Лишь облокотился на ящик с репчатым луком и вздохнул. Он взял пустой пакет из-под грибов, чтобы смять его и выкинуть в мусорную корзину. Что-то блеснуло.

Кольцо. Все это время оно было в пакете. До чего чудесна жизнь! Он рассмеялся, он показал кольцо продавцу. Он купил все пять фунтов грибов, которые перебрали мужчины, и сварил из них суп со свиными ребрышками и листьями горчицы, а потом, посмеиваясь над собой, рассказал Роберту, что произошло: и про кольцо, и про мужчин, и про чудесное спасение – весь комический эпизод.

И не успел он закончить, как Роберт взглянул на него со своего стула и все увидел.

Вот каково это – жить с гением.

На обратном пути метро Мехико теряет добрую половину своего шарма благодаря выросшему вдвое потоку людей, а послеобеденная жара очень некстати усиливает приставший к Лишь запах рыбы и арахиса. По дороге в отель им попадается «Фармасиас Симиларес», и организатор говорит, что догонит их через минуту. Они прибывают в «Обезьяний дворец» (скворцов нигде не видно), и Лишь откланивается, но Артуро его не отпускает. Американец должен попробовать мескаль, настаивает он, этот напиток изменит его творчество, возможно всю его жизнь. Какие-то писатели составят им компанию. Лишь твердит, что у него болит голова, но его голос тонет в грохоте стройки. В лучах вечернего солнца появляется организатор с широченной улыбкой на лице и белым пакетом в руках. Лишь дает себя уговорить. Вкус у мескаля такой, будто кто-то потушил в рюмке окурок. Его закусывают, сообщают ему, долькой апельсина, обсыпанной жареными личинками. «Вы что, смеетесь?» – говорит Лишь, но они не смеются. Тут тоже всё на полном серьезе. Шесть раундов мескаля спустя Лишь спрашивает Артуро о своем выступлении, до которого осталось два дня. Артуро, несмотря на обильные возлияния, отвечает ему все тем же минорным тоном: «Да, к сожалению, завтра весь фестиваль тоже на испанском. Может быть, я отвезу вас в Теотиуакан?» Лишь понятия не имеет, о чем речь, но соглашается и продолжает расспросы. Он будет на сцене один или предполагается что-то вроде панельной дискуссии?

– Мы рассчитываем на дискуссию, – отвечает Артуро. – С вами будет ваш друг.

Лишь спрашивает, кто же его собеседник: какой-нибудь профессор или, быть может, собрат по перу?

– Нет-нет, это ваш друг, – настаивает Артуро. – Мэриан Браунберн.

– Мэриан? Его жена? Она здесь?

– Sí. Прилетает завтра вечером.

Лишь пытается привести в порядок мятущиеся мысли. Мэриан. «Позаботься о моем Роберте». Это было последнее, что она ему сказала. Но она же не знала, что Лишь его уведет. Роберт держал Лишь в стороне от развода, нашел хижину на Вулкан-степс, и Лишь с Мэриан больше никогда не встречались. Сколько ей сейчас, лет семьдесят? Долгожданная возможность высказать все, что она думает об Артуре Лишь.

25

Сорт китайской листовой капусты.

26

Шампиньоны с коричневыми шляпками.