Приключения пенсионерки

– Что это было? Я прошла? – спросила я, проморгавшись. – Скажите мне!

– Да. Кристалл зафиксировал полную душевную и телесную чистоту, – траурно объявила лэра Розамунда и с видом оскорбленной невинности выплыла из столовой.

Что? Как? У меня девственность восстановилась? Ну да, за столько лет одиночества вполне могла. Бабушка-девушка?

Я засмеялась. Я просто не могла остановиться и смеялась до слез.

Глава 8. Чем удивить короля.

Служанка меланхолично выслушала мои пожелания, и притащила кучу разноцветных тканей, тесьму, бахрому и нитки с иголкой. Если уж речь идет чтоб удивить короля, то я удивлю. У него глаза на лоб полезут!

В последнее время для пользы и удовольствия я дома танцевала. Ну, данс- фитнес, зумба, само собой, и прочие танцы возрастной категории «синьор». Я ведь не девочка-кузнечик, чтоб безнаказанно прыгать по часу. Приседать, отжиматься или делать выпады с моим весом – это только рвать связки и гробить суставы. Всеми обожаемая планка, опять же, несет риск надорвать нежные сухожилия запястья. Держать на весу пятьдесят килограмм или сто, есть ощутимая разница.

Так вот, самыми эффективными для моего здоровья, в том числе женского, мне показались восточные танцы. И некоторый избыток телес тут вовсе не недостаток, а наоборот, достоинство и вообще красота. Приятно же чувствовать себя не коровой, а роскошной знойной женщиной. Это худышке нечем трясти, а мне достаточно колыхнуть бюстом, волна снесет весь первый ряд.

Поэтому я жестоко расправилась с корсетом, отрезав от него низ. Какой танец живота, если живот сложен складками и крепко зашнурован? Получившийся лифчик я задрапировала яркими шелковыми платками, прихватив их нитками, и пришила по низу полоску бахромы. Не бисерная навеска, но зато и костюм легче.

Дочка бабы Нины, моей соседки, была неходячим инвалидом и зарабатывала тем, что нанизывала бисерную бахрому и вышивала на заказ. Так вот, ради интереса, полный костюм восточной танцовщицы может весить десять килограмм! Особенно, если бисер, бусы и камушки не пластиковые, а стеклянные. Тут и вспотеешь, и потренируешься, и гантелек никаких не нужно, повращай полчасика бедрами в трехкилограммовом поясе, чтоб монетки звякали, как положено, и талия сразу появится! Так что мне за свои объемные ляжки и выпирающий живот не было стыдно – они не жидкие, а весьма плотные!

После нескольких уточнений служанка принесла несколько поясов, но это были прямые обычные ремни. Я выбрала самый широкий, обвязала его платками и обвила тесьмой. Монеток-цехинов, разумеется, не было, но мне и некогда было их пришивать. Нормальный костюм шьется месяц и не в одни руки.

С юбкой проще всего, пять шифоновых платков с этой ролью легко справились. А под них шелковый подъюбник, чтоб уж совсем не оголяться, а то помрут от моей красоты. Я, конечно, не профи и даже не полноценный любитель, но и король – не член жюри международного конкурса по беллидэнсу.

Жаль, что волосы у меня короткие, не перекинешь эффектной волной из стороны в сторону, не встряхнешь завлекательно. Завяжу платок на голову. И короткую вуальку на лицо, чтоб только глаза торчали. У меня и так есть, чем завлечь мужчину, вон какие выпуклости! Правда, учитывая местную моду на умирающих кузнечиков, я не просто удивлю, а шокирую публику. Ну и пофиг, ничего не теряю. Буду для себя танцевать, для собственного удовольствия. В последний раз. Помирать, так с музыкой.

Паж Юлиус охотно согласился постучать на барабане. Я ему показала ритм, и он с легкостью его повторил. Способный мальчишка. Сказать, что он был поражен, когда мы немного порепетировали – это ничего не сказать. Мальчик честно признался, что такого он никогда не видел и даже представить не мог. На то и расчет! Я легонько взъерошила его кудри, и мы пошли удивлять.

Ужасно хотелось посмотреть, что придумали другие, поэтому в широком плаще с капюшоном я выглядывала из-за плеча придворных. Стражники насторожились и даже подошли, но, узнав участницу шоу, успокоились. Вечер выдался прохладный, людей в плащах с капюшонами было довольно много, особого внимания я не привлекала.

В парке для каждой невесты оборудовали необходимое место. Для Снежинки притащили белый рояль. Я неодобрительно покачала головой. Тащить такую махину ради одного выступления! Да и не полезно под открытым небом инструмент держать. Впрочем, моим мнением по этому поводу никто не интересовался, и я оставила его при себе.

Музицировала Снежинка… громко. Что-то отрывистое, колкое и бравурное. Других достоинств не заметила и особой мелодичности не услышала. Возможно, пьеса была выбрана неудачно? Во всяком случае, играть она явно умела, о чем свидетельствовали бурные аплодисменты, раздавшиеся после того, как король соединил свои ладони.

Рыженькая тоже играла, но на флейте. Кстати, ее объявили, и я узнала, как ее зовут. Клау́диа ден Фурни́р-Ленту́р. Клава, в общем. Исполнение Клавы мне понравилось больше, чем Снежинки – Рене́ ден Мильсован.

Брюнеточку отчислили, и я перешла на полянку, где ожидала короля третья невеста, шатенка Сели́н-Эмели́на тин Жармэ́ль. Она пела. Причем голос у нее оказался настолько мощный, что я удивилась: как он помещается в таком субтильном теле? Откуда берется? Общеизвестно, что знаменитые оперные певцы и певицы имеют весьма плотные формы из-за постоянной гипервентиляции легких, она способствует выработке жировой ткани. Тощими они бывают только в начале карьеры.

Не дожидаясь окончания невероятно красивой и печальной баллады, я прошла к своему месту. Мне даже поставили шатер, как я просила, и ковер перед ним расстелили. Надеюсь, иголок не воткнули и битого стекла не насыпали, не знают ведь, зачем ковер. Юлиус уже меня ждал. Мальчик волновался.

– Не бойся, ничего страшного не случится. Понравится людям – хорошо, не понравится – мы ничего не теряем, в нас все равно никто не верит.

Зашла в шатер, сняла плащ. Поправила костюм, убедилась, что все пришито надежно: все-таки внезапный стриптиз не планировался. Нарисовала густые стрелки на веках, вычернила брови. Приготовилась морально. И чего беспокоюсь, спрашивается? Технически я уже умерла, а покойники не волнуются. Мертвые не потеют, как говорил известный герой не менее известной книги. Все равно тут я никому не нужна, все только и ждут моего отчисления. И что я хочу доказать? Что жизнь есть после ста килограмм?

Раздалась дробь барабана. Разговоры утихли. Поскольку я шла последняя, в парке уже основательно стемнело, и вокруг ковра стояли факельщики. Буду считать это своей группой поддержки. Вот кто выступал с шестью здоровыми мужиками, у которых в руках самые настоящие средневековые факелы? Круто же? Пошла!

Судя по вытянувшимся рожам придворных, фурор мне обеспечен, даже если я просто буду стоять. Но я стоять не буду! Повела волну вниз, от вытянутой руки до кончиков пальцев ног. Встряхнула плечами. Повернулась, качнула бедрами. После восьмерки грудью они забыли, как дышать. Тишина была гробовая. Я кивнула Юлиусу, он ускорил темп. И я выдала тряску пузиком, обошла ковер по кругу, изогнулась, кокетливо посмотрела на зрителей из-за плеча. Наклонилась, выпрямилась. Теперь Юлиус постукивал медленно, в ритме сердца, а я вращала бедрами и кистями рук, покачиваясь корпусом. Тук-тук – влево, тук-тук – вправо. Звенели браслеты в такт.

Чуть не сбилась, услышав голос флейты, уверенно выводящий мелодию. Развернулась, не веря своим ушам. Клава стояла, подыгрывая мне на флейте, на глазах у неё блестели слезы.

Эх, была не была! Одним движением сняла платок с головы, развернула, потянулась вправо, влево, и закружилась с платком в высоко поднятых руках. Он взметнулся за спиной, как алое знамя, когда я сделала последний поворот и замерла, тяжело дыша. Поклонилась. И не дожидаясь реакции короля, шагнула к Клаве.

– Спасибо, очень помогла! Детка, ты что? Почему плачешь?

Девушка бросилась мне на шею, всхлипывая.

– У-у-ууу меня мама – данагарка, она тоже так танцевала, – выдавила она между рыданиями. – Ик! Она… ум-мерла… давно…