Страница 51 из 67
Именно тогда, глаза увидели единственную.
Ещё не понимая, что со мной, что обрёл, кем заболел. Я ушёл в поход, не понимая ещё, что Яся стала для меня смыслом существования.
Там в том походе, я взял одну из рабынь, вернее не взял…
Отвернуло, потому что голубые глаза не позволили, их видел перед собой, они просили не предавать.
Очнувшись от воспоминаний, посмотрел вслед Рёрику и решил немного с усмешкой, завтра по утру, рано выйти не получится.
[1] Перетягивание корабля волоком было тяжелым трудом, требующим неусыпного внимания и немалой силы. На пути, по которому тащили ладью, выкладывали бревна, наподобие шпал. С помощью крепких веревок корабль вытаскивали на сушу и катили по этим бревнам. Волоки охранялись. Люди, жившие в тех местах, нанимались к корабельщикам в помощь.
[2]Никса — русалка или водяной в северо-европейском фольклоре .
[3] Согласно одной точке зрения, Свинеческ (Гнёздово) Сюрнес (норв. Sýrnes), что означает «Свиной мыс»- предполагается, что древнее имя Гнёздова произошло от названия реки Свинец, правого притока Днепра, и выглядело как *Свинеческъ, *Свинечск. Сначала был Свиническ местом пребывания дружины и сбора дани, а Смоленск являлся племенным центром кривичей. Подобные, параллельно существующие центры были известны и в других местностях: Ярославль и Тимирёво, Ростов и Сарское городище, Боголюбово и Владимир, Киев и Вышгород, Суздаль и Кидекш.
[4]Височные кольца — усерязи, были популярными женскими прикрасами на Руси. Они имели форму проволочных колец с лопастями или ромбообразными узорами. Их закрепляли на головном уборе, вплетали в волосы, носили в ушах и за ними, прикалывали к ленте. Крестьянские мастера изготавливали их из медных и железных сплавов. Различные формы усерязей определяли происхождение женщины и ее род.
Глава 35 Плаванье по Днепру
Травень[1], река Днепр.
ЯСИНА
Корабли один за другим шли по широкой и многоводной реке, мы вступили в земли дреговичей. Я с воодушевление и любопытством смотрела вокруг, мы проплывали мимо лесов, раскинувшихся на берегах.
Затем были небольшие поселения, вновь леса, мне казалось они бесконечными.
Река меня скорость своего течения, то становилась быстрой, на местах где был уклон. То вдруг разливалась широко и становилась очень тихой. Мы плыли уж почти с десяток дней, вставая на привал только один раз за всё это время.
И вот когда, как сказал один из варягов на корабле, мы прошли половину пути по Днепру, мы встали на большой привал, в месте где в Днепр вливалось несколько малых речек и ручьев. Мы пристали возле берега, что удачно возвышался, почти на уровне с кнорром. К берегу кинули деревянный настил-мостки. Было жарко, а потому расположившись на берегу, варяги устроили помывку, скидывали рубахи и штаны и кидаясь в воду.
— На корабле сиди, — это Хват, мне спускаясь по трапу.
Я согласно мотнула головой, села на лавку, ждать когда мужики перестанут вбегать в воду голыми и кричать при этом, как дети малые. Почему, сама не знаю, я подумала о Сверре, он же тоже поди купается. На корабле я осталась одна, а потому тихо, зачем только соблюдала тишину, подобралась к борту и решила выглянуть одним глазком.
От количества голых мужчин, закрыла тут же глаза и сползла вновь вниз. Уселась на пол, спиной прислонилась к борту, в отчаянье думая, как же я дурочка. Нет, Сверра я точно так глазами не найду, только сраму натерплюсь.
Больше выглядывать я не пыталась, сидела тихо и ждала когда Хват мне еду принесёт. Прошло немного времени, на корабль стал кто-то подниматься. Я решила это Хват, потому даже не повернулась, так и сидела.
— Тебе Яс, что опять поплохело? — раздался совсем близко голос Рёрика, конунга Ладоги.
Я от неожиданности повернула голову к нему, уставилась.
Он недавно похоже искупался, стоял только в штанах, волосы мокрые. капли воды на плечах и груди.
Рёрик приблизился, возвышаясь надо мной, я немного сжалась, опасаясь, вдруг поймет, что я женщина.
— Угу, — хмыкнула в ответ.
В следующий миг он сел рядом, тоже облокотился об борт.
— Тебе лет сколько Яс? — он улыбался.
Сказать, что мне скоро по осени шестнадцать, не поверит, слишком я мелкая для паренька таких лет. Потому тяну опасливо:
— Четырнадцать мне.
— Ууу, я тоже в эти лета пошёл в первое плаванье. Но право я был крупнее тебя. Ну ничего, войдешь в свой срок и обрастёшь мясом.
— Да, придет время моё, — согласилась.
— Ты меч то держать могёшь? — он поворачивает голову ко мне.
— Немного, — вру, сама пару раз держала в руках меч Сверра и пяток Эльрика.
У Эльрика спросила из любопытства, а Сверра, потому как это его, а всё что его мне дорого.
— Ничего, я возьму тебя под свою опеку, научу. Так, давай иди мойся, рубаху сполосни, а то воняешь, — Рёрик заржал, как всегда громко, так что все вокруг услышали.
— Потом не до этого будет.
Я не поняла, почему потом будет не до этого, но спрашивать не стала. Решилась вновь выглянуть за борт, в этот раз уж все повылазили на берег, и сидели у разведённых костров. Запах еды витал в воздухе, я поспешила к трапу и уж вскоре сидела у костра.
Костёр тот горел возле нашего кнорра и вокруг него сидели варяги, с которыми я уж лун тридцать плыла. Хват сидел тут же и как только стали раскладывать рыбную наваристую жидкую кашу по плошкам, первую отдал мне и только потом взял себе.
— Странные у вас обычаи русичи, — произнес один из сидевших рядом, по имени Альв.
— Ты про что Альв? — не удержалась я.
— По нашим, тебе Хвату уважение, как старшему. А у вас всё не так.
— Так и у русичей, не важно какого они племени, — за спиной раздался голос конунга гётов.
Я тут же склонила глаза и лицо в миску.
— Правильно говорю словен, — обратился Сверр к Хвату.
— Верно, конунг. Яс слабоват ещё, потому и опекаю его.
— Ничего, обвыкнется.
— Эльрик, пошли к моему костру, разговор есть, — крикнул Сверр, это своему сыну, так и стоя за моей спиной.
Он отошёл, а я сидела почти не дыша, ощущая только всплеск радости, он был рядом. До такой степени я хотела быть рядом, что это стало моим наваждением, моим помешательством.
Ушел, я почти не могла есть, всё ждала, когда все отойдут от костра и зачерпну песка, с того места где он стоял. По берегу где песок, все ходили босыми ногами, и Сверр тоже. Я хотела этот песок, будто он драгоценный.
Мне удалось, я схватила немного рукой, и так с зажатым кулаком, дошла до своего узла с нехитрым скарбом. Вытащив платочек с малым узором, что сама вышивала, ссыпала туда песок. Потом долго смотрела на него, каждую крупинку из кулака, добавила. Завязала и уложила в скарб.
— Яся, возьми чистые рубаху и штаны, — позвал Хват.
Я обернулась, он махнул головой, призывая идти за ним.
Мы спустились вновь на берег, я пошла за ним. Пройдя вдоль берега мы углубились в лес, обогнули высокий берег над рекой. Отошли уже далеко, берег тут был заросший кустами.
— Хват ты иди, я быстро искупаюсь и вернусь.
— Хорошо. княжна, только быстро.
Он ушел, провожаемый мои взглядом, а я тут же полезла в кусты, оставив на берегу чистую одежу.
Скинув грязную потную одежу на землю у кустов, я медленно на цыпочках стала входить в воду. Вода нагретая полуденным солнцем, была как парное молоко коровы.
Окунувшись с головой, я поплыла, затем перевернулась на спину и долго так лежала, любуясь облаками в голубом небе.
Вновь поплыла, кусты остались за спиной, я отплыла от берега и вдруг сбоку, до этого из-за кустов было не видно, появился небольшой островок, который со всех сторон омывала река.
Улыбнувшись, я не раздумывая направилась к нему.
С трудом, далековато было, но я доплыла. Пошатываясь от усталости вышла на берег, нужно отдохнуть, потому как сразу вернуться сил не хватит. Отхожу от берега, и в высокой траве опускаюсь на землю.