Слёзы любви

— Словенка, — их языка я не знал, только кривичей, выучил его только из-за Яси.

Дева в ответ согласно кивнула головой. Лучина воткнутая в бревенчатую стену, разгорелась сильнее, и тут я заметил насколько сильно её трясёт.

— Озара, послушай меня. Ты не нужна мне, вернусь домой и ты можешь идти куда хочешь…

Та в ответ молчала, опустив глаза в пол.

— Завтра я домой ухожу, хочу, чтобы ты со мной пошла. Тебя никто не тронет, можешь больше не бояться.

Ночь я провел на полу на шкурах, мне было не привыкать, Озара легла на лежанку.

Утром мы отправились в обратный путь, девушку я забрал с собой. Рёрик был не против, он подарил мне эту рабыню.

[1] Рёрик Ютландский — возможный прототип Рюрика, родоначальника династии русских князей Рюриковичей.

Глава 21 Ты не один

Поздняя осень Плесков- поселение варягов.

ЯСИНА

Мне понадобилось несколько дней, чтобы свыкнуться с тем, что случилось на посвящении. Волхв меня эти дни не трогал, а я и рада была. Отец вскоре после посвящения отбыл с малой дружиной на восток, там была заложена крепость новая, он решил проверить, как идёт строительство, и сказывал, что ушёл на тридцать дней.

Я осталась с воеводой, которому наказано было меня оберегать. А потому решила, вновь попросить сопроводить меня до поселения варягов.

Гердень удивлённо выгнул бровь, и отказал. По его словам он не сможет обеспечить мне безопасность.

Промучившись в сомнениях несколько дней, я задумала самостоятельно, добраться до поселения и встретиться со Сверром. Сейчас по прошествии многих лет, я бы не поступила так, но в те года…

В тот день к вечеру, я велела конюху отвести своего коня пастись на луг, за городскими стенами и оставить его нам в ночное[1] Сама тем временем собрала в узелок себе съестного, и приготовилась сбежать.

По темноте, я выбралась через дыру в крепостной стене, так удачно присмотренную мной в последнее время. Конь уже привыкший ко мне, к моим постоянным гостинцам, спокойно дал себя расстреножить.

А дальше начался мой путь, через лес, по ручью, чтобы не потерять направление. Я добиралась до поселения варягов, чтобы встретится с конунгом Сверром Свирепым, моим названным отцом.

Добралась я быстро, потому как спешила, и очень хотела встретится побыстрее. Ещё издали я увидела черный от земли холм, поблизости от поселения. Он напугал меня и я объехала его стороной, даже не стала приближаться, надумав расспросить самого конунга, что это за чудо.

Стояла осень, и потому уже темнело. Я решила, что по темноте идти в поселение опасно, стража на воротах может меня и не признать. Потому заночевать придётся в лесу. разводить костер не стала. Знала, что варяги опытные воины и меня бы сразу увидели со сторожевых вышек и могли подстрелить.

Спала я тревожно, от переживаний, от ожидания встречи. Память воспроизводила перед глазами, каждый миг моей жизни здесь, рядом с варягами. Вот мне пять лет, затем семь. Бабушка Дорте, Эльрик и Кнут. Боевые тренировки Сверра за которыми наблюдала, а вот я уже в доме конунга, вот он учит меня считать, вот мы на бересте чертим руны.

Ранним утром, поев лепёшки ячменной и выпив из ручья воды, направляюсь к кромке леса. Мне недалеко до поселения, через луг и я у ворот. Только мой конь делает пару шагов по лугу, как перед моими глазами появляется группа людей на конях.

Придержав своего коня, всматриваюсь.

Узнаю многих, но не всех, слишком далеко. В середине группы едет конунг, его я признаю, ведь его не возможно ни с кем спутать. Удивляюсь тому, что он в середине группы, а не возглавляет её. Я помню он всегда домой возвращался первым и Эльрик рядом.

А сейчас он едет на коне, возле телеги, в которой сидит возница, а рядом на постеленных шкурах, девушка. Голова конунга повёрнута к ней, он что-то ей говорит. Мне не кажется, я вижу, как девушка в ответ шевелит губами, и согласно кивает головой. Конунг так и не отъехал от телеги, а я смотрела на него, пока он не въехал в поселение и не исчез с моих глаз.

Я задумалась, спустилась с коня и села на траву.

Было похоже, что Сверр с малой дружиной, вернулся из отъезда. Да именно из отъезда, не на охоте он был, туда женщин не берут. Я вспомнила про девушку, кто она Сверру?

К светловолосой девушке конунг обращался с уважением, ценил, потому как держался рядом.

Никогда до этого, рядом с суровым великаном я не видела женщин. Он не приводил их в дом, не ехал не с одной рядом, в его доме не было рабынь. А теперь рядом светловолосая…

В моей груди разрывалось от боли сердце, мне было невероятно больно. Нет, я не ждала, что Сверр такой взрослый и сильный будет один, без женщины, никогда об этом не думала.

А вот теперь, когда его сын Эльрик вырос и ушёл, конунг остался один. Разве он не в праве создать семью, быть счастливым рядом с красивой девушкой. У него будут ещё дети, не названные, свои…

Оттого, что этот мир вновь причиняет мне боль, оттого что мечты разбиваются о скалы жизни, такой какая она есть, боль заполняет меня всю. Запрокинув голову, я смотрю на небо, по которому плывут облака.

Медленно, но неотступно.

Поднимаюсь на ноги, и запрыгиваю на коня, в последний раз смотрю на поселение варягов…

На чёрный холм, что они насыпали…

Прощаюсь…

Прощаюсь понимая, что наши пути разошлись…

У каждого своя жизнь…

Мне пора возвращаться, в Плескове уж меня обыскались, воеводу поди всех на ноги поставил. Ускоряю коня, но проехав немного в сторону ручья, оглядываюсь, но поселения уже не видно за лесом, только вершина чёрного холма.

Тяжесть осознания, что мне уже не быть рядом со Сверром, легла на мои плечи. Принять это было тяжело, но нужно. У меня теперь есть опора, мой отец, моё племя. И я знала, что нужна им.

Возвращалась лесной дорогой, придерживаясь протекающего по лесу ручья. Когда захотелось пить, я приблизилась и наклонившись умылась и напилась кристально чистой воды. В прозрачной воде было отчётливо видно дно, и те самые золотисто-жёлтые камушки.

Совсем не задумываясь набираю горстку, пусть останутся на память. Сохраню, а потом буду смотреть и вспоминать, о конунге, о своей мечте, о мечте быть рядом с ним…

[1] Ночное — лошадей на Руси очень берегли, после дневной тяжелой работы, кормить их сразу было нельзя, поэтому им давали отдохнуть, потом вели на сочные пастбища в луга, так называемый "лунный выпас" или ночное.

Глава 22 Предчувствие беды

Поздняя осень — зима, земли племени кривичей.

ЯСИНА

Вернувшись я узнала, что гнев воеводы может быть сильным. Он очень долго ругал меня за своеволие, говорил, что расскажет всё князю.

Я опустив голову смотрела, в пол, понимая, что он прав.

— Гердень, прошу, не говори отцу, — я подняла на него глаза.

Воевода замолчал, запнувшись на слове. Он смотрел на меня не моргая, в упор.

Темные, почти чёрные глаза, и умные, бесспорно. Я на миг смутилась, от взгляда взрослого мужчины. Его глаза оторвались от моих и опустились ниже, замерли, потом его кадык дёрнулся, он вновь посмотрел мне в глаза. В этот миг внутри у меня, что-то натянулось, как тетива лука.

Я непроизвольно от переживания, что ничего не понимаю, облизала губы.

— Не скажу, но в лес одна больше не ходи, — произнес хрипловатым, изменившимся голосом, так и не сводя с меня глаз.

— А известий от князя не было? — заговорила, решив унять напряжение, возникшее между нами.

Гердень будто и не слышал моих слов, продолжая смотреть на меня.

Не понимая, что делаю, шагнула к нему, совсем рядом подошла, и дернула его за рукав.

— Ты не слышал, что ли меня, воевода?

Воевода до этого не спускавший с меня взгляд, уже вблизи смотрел на меня. Пролетело несколько мгновений и затем он резко дёрнулся в сторону от меня. Остановился, но не поворачивался ко мне.

Я удивлённо посмотрела ему в спину, воевода же стал отступать к двери и уже на пороге произнёс.