Страница 25 из 67
Я поняла он был недоволен, мне не нужно было вмешиваться.
— Иди сюда, доченька, сядь рядом. Ничего, научу всему. Всё узнаешь и познаешь, — он был уверен в своих словах.
— Владдух, её надо ввести в круг, ты не тяни с этим, — это седовласый старик.
— Волхв, всему своё время, скоро всё решим, — князь.
Я перевела взгляд на седовласого, значит волхв. Да, того я не встречала волхва. Неведомое всегда притягивает, и потому мой острый взгляд он заметил.
— Я в тебе Зоряну признал, сомневался правда. Пока не увидел, как ты на людей смотришь, и что говоришь, во время казни, — это он мне, в упор смотря мне в глаза.
— Какой казни? — это отец-князь.
— Ты Владдух, на кол свою дочь отправил, — волхв.
Князь тяжело задышал, недовольно нахмурился.
— Забыл ты совсем слова Зоряны, а она тебе всегда говорила, что ты слишком скор на решения.
— Хватит Селезар, давить на больное. Давайте садитесь уж за стол, еда стынет, — князь махнул рукой, приглашая присесть.
А я замялась, ища свой стол с лавкой, но оглядевшись не нашла и потому, тихо произнесла, обращаясь к отцу.
— Пойду…
— Поешь, тогда и пойдешь. Садись давай, ко мне двигайся, поближе.
Помявшись, я боязливо присела на лавку, сбоку от него.
Мужчины принялись за еду, я покосилась на них и отломила кусок мягкой еще теплой лепёшки.
— Ясина ешь давай, — это князь, пододвигая мне миску с кашей и наливая в неё молока из крынки.
Я подвинула миску ближе, и стала деревянной ложкой черпать кашу, глаза опустила, не понимая. как себя вести.
— Князь, а ты знаешь, что дочь у тебя смелая? — это Гердень.
Вот кто его за язык тянул, мне и так не по себе, среди пяти мужиков и глаз не смею поднять даже, так он ещё и всеобщее внимание ко мне притягивает.
— Ты про, что? — князь повернулся к воеводе.
— Да, я и думал, что-то не так. А теперь понятно, княжна, — это уж Хор.
У меня руки начали трястись, вот не привыкла я к такому вниманию.
— Её на колоду, а она не слезинки. Это мне не забыть… Как сейчас помню её слова: "Вы забыли кто вы? Совсем погрязли в злости и жестокости? Опомнитесь кривичи, и с гордостью несите имя племени!" Я тогда поражён был её словами.
Это Хор, все внимательно слушали его, потом замолчали, отец повернув голову смотрел на меня, я залилась румянцем.
— Узнаю Зоряну, её кровь, — князь тяжело вздохнул.
— Да, могу подтвердить. А я ведь с нашей княжной, уж давно знаюсь, лета три. Да, княжна Ясина?
— Что? Гердень ты о чем? Какие три лета? — князь не понимая, смотрел на воеводу.
Мне совсем не хотелось разговоров обо мне, я смущалась.
— Было дело, уж почти четыре лета, будет по зиме. Помнишь, должно быть княже, я тогда нарвался на засаду варягов с Ладоги[1], ели тогда до Плескова добрался.
— Было дело, помню по зиме, а доча моя причём? — князь удивлённо выгнул бровь.
— Она спасла меня, той зимой, без неё замёрз бы зимой, в лесу. Так ведь княжна?
Я подняла глаза, на меня смотрели пять мужчин, мне пришлось сглотнуть образовавшийся от волнения ком в горле.
— Было дело, только ничего такого я не делала, помогла малёхонько.
— Ты княжна, не скромничай. Я звал её с собой, но она осталась, опасаясь погони. На колоде лежала, топор уж готовили, хорошо хоть я признал свой перстень, что подарил ей в благодарение.
— Во какая доча у меня, Селизар, — мой отец, обратился к волхву.
— Ну, так твоя кровь и Зоряны, у достойных родителей, достойная дочь.
Князь Владдух обнял меня за плечи, слегка прижимая к себе. Подняв голову я посмотрела на своего отца, его взгляд был наполнен добротой. А ещё я почувствовала в его голосе гордость, за меня, дочь свою. В этот момент мне казалось, что я долго-долго шла, спешила, падала и вставала, пугалась, и преодолевала горы испытаний, и вот пришла. Пришла, к чему-то важному, а может я просто вернулась.
Немного взбодрившись, я осознала, что вернулась домой.
Дом, родной дом…
Как это для меня важно, я даже не понимала, а теперь почувствовала.
Это тепло, это понимание, это смысл дальнейшей жизни, это ощущение единства с людьми и защита.
Дом и родные, это ощущение корня, держащего тебя и наедающего тебе исчезнуть, унести тебя в небытие, ветрами судьбы.
Дом… — повторяла я из раза в раз, тихо шагая по дому, а потом и по дорогам Плескова.
[1] Ладога — первая столица Древней Руси, основана по официальной версии в 862 году н. э. Историки говорят, что город был основан не позже 753 года. Древнерусский летописец, который назвал Ладогу городом словен — первым на пути «из-за моря» в глубь равнины. (Лаврентьевская летопись). Ладога стала естественным местом наиболее ранних и важных контактов славян (словен и кривичей) со скандинавами (варягами, норманнами) и местными племенами.
Глава 17 Ясина, моя Ясина
Первые дни осени, поселение варягов.
СВЕРР
Я спешил с возвращением, искренно веря, что Ясина ждёт меня. Мне казалось, как увижу её ярко-голубые глаза и в мою жизнь войдёт, главное. То к чему многие стремятся всю жизнь, но так и не находят, а у меня это главное будет. Ясина, принесёт в мою жизнь, всё к чему стремится человек.
Ясина смысл моей жизни, огонь в темноте моей жизни.
Огонь к которому так хочется возвращаться из дальнего похода, она очень много значит для меня.
Когда я это понял для себя, как сумасшедший рванул к этому огню, к этому смыслу.
Возвращались мы с полными трюмами добра, поход был удачен. День был в полном разгаре, солнце, несмотря на начало осени, жарило безмерно. Мы спешили, всем хотелось вернуться домой быстрее.
Когда на горизонте появились первые дома поселения, у меня сердце с болью застучало в груди. Ещё немного и мы увидели, людей вышедших нас встречать.
Почти всё поселение вышло из ворот, и стояло на пригорке, ожидая нашего появления. Я и дружинники, ускорились, и вот уже лица знакомые, совсем уж близко.
Мои глаза пытаются найти светловолосую головку, и два огонька глаз.
— Ясина, Ясина.
Зову, а сердце пытается выпрыгнуть из груди.
Где она? Ищу взглядом, но не нахожу.
Неужели не ждёт нас? Или может вновь в лес ушла, потерялась?
Взгляд падает на встречающих мужей Улфу и Фиору, они рядом.
— Где? — спрашиваю, уже чувствуя тревогу.
Те глаза опускают, и я чувствую недоброе, но ещё надеюсь, что Ясина, всего лишь потерялась.
— Не ищи конунг, её нет среди нас, — раздается за спиной голос одного из старейшин.
— Где Ясина? — чувствую, как делаю шаг к краю пропасти.
— Сверр, на нас напали кривичи, взяли наших в полон, — это старейшина.
— Когда это случилось? Нужно отбить наших, — говорю, и уверен так будет.
— Это давно случилось, в середине лета ещё. И все вернулись, только одна Яся, у кривичей осталась. Наши думают она решила со своими остаться. наши видели, они её приняли за свою.
Мне не верится, не могу принять, что моя Яся оставила меня, Эльрика и ту жизнь, в которой всё было налажено. С трудом дошёл до ворот своего дома, во дворе сел на лавку за стол, и опустил голову на руки лежащие на столе.
Я думал, что обрёл, а нет, потерял. Потерял Ясю и себя потерял, всё потерял.
В тот же день, к вечеру, в поселение, было шумно. Пир, что устроили по возвращении из похода, шумел на всё поселение, я же сидел хмурым, погруженным в свои думы.
Подошёл Кнут, что-то стал говорить, но я не слышал. Мои мысли были далеко, я вспоминал, как незадолго до ухода в поход, Ясина убежала в лес. Вспоминал, как нашёл её под разлапистой елью. Как вёз её в поселение…
Рукой протёр лицо и повернул голову к Кнуту:
— Кнут, ты что там говорил? Кнут посмотрел на меня в непонимании, видимо не думал, что я его не слушал.
— Конунг, давай тайно сходим к кривичам, узнаем, как там Яся, если ей плохо заберём её к нам.
Я сглотнув комок в горле, понял, что ещё есть шанс. Может, она ещё вернётся, ли хоть увидится мы можем. Нужно найти, нужно увидеть, прав Кнут.