Страница 13 из 16
Владимирский. А Райцер?
Потянулись первые пассажиры с лондонского рейса. Райцера не было. Странно. Обычно пассажиров первого класса приглашают к выходу в первую очередь, а Райцер летел именно первым классом. Когда количество прибывших перевалило за несколько десятков, Владимирский забеспокоился:
— Его до сих пор нет. Что бы это значило, Николай Родионович? Какие-то проблемы?
— Я же говорил вам, Юрий Васильевич, надо было, как всегда, воспользоваться услугами ВИП-зала, а не душиться тут в тесноте…
— Да-да. Вы конечно же правы. («Черт возьми! Почему эти серые чинуши так часто оказываются правыми в элементарных ситуациях? Возможно, именно потому, что как раз они-то эти ситуации и создают и, соответственно, превосходно в них ориентируются»). Николай Родионович, если вас не затруднит, проконтролируйте, пожалуйста, по своим каналам.
— Разумеется.
И значительный Николай Родионович направился к стеклянной двери со столь любезной всем облеченным особыми правами надписью: «Посторонним вход воспрещен!»
Но вельможного вмешательства Николая Родионовича не потребовалось, поскольку именно в этот момент в распахнувшихся створках выхода появилась знакомая, чуть-чуть сутулая фигура, с по-прежнему обильной шевелюрой, правда, уже не в роскошных рыже-золотистых переливах, а скорее в каком-то серо-пегом окрасе.
— Герка! Дорогой! Наконец-то!
— Здорово, Юрок! — Обнялись довольно неуклюже: одному мешал висящий на левом плече скрипичный футляр и элегантный, но довольно объемистый чемоданчик в правой руке, второму — совершенно ненужная и неуместная в прогретых помещениях аэропорта шуба. — Слушай, ну где же все эти ваши знаменитые переделки, перестройки, приобщения к нормальному цивилизованному миру? Я показываю этому парню на таможне страховой полис на скрипку, он выпучивает на меня дикие глаза, как будто я везу гранатомет в Кремль, начинает куда-то звонить, за кем-то бегать, являются еще трое ошалелых, и все пялятся на меня, как на сумасшедшего. Ну дорогая скрипка, не спорю, страховка — на четыре миллиона фунтов, а по-настоящему — она и вообще бесценна. Но что, таможенникам в международном аэропорту не объяснили, что некоторые музыкальные инструменты стоят очень дорого? И это не такое уж редкое явление. Как в глухом медвежьем углу, честное слово!
— Добро пожаловать в Россию, Геральд Викторович!
— А? Спасибо. А собственно, с кем имею честь?
— Гера, это Николай Родионович Попов, представитель Министерства культуры.
— Очень приятно. Ну пошли, что ли?
— Мистер Райцер, с возвращением на родину!
Ага, вот почему Владимирскому давно уже казалось, что в толпе встречающих он видит какие-то смутно знакомые ему лица. Журналисты. Молодцы, ребята. Не побоялись и не поленились пробиться через все непогоды.
— Спасибо. Пресса, я так понимаю?
— Разумеется.
— А что, разве до вас не дошли еще слухи, что Райцер — убежденный прессоненавистник, что он категорически отказывается от интервью и встреч с представителями средств массовой информации?
— Дошли, разумеется. — Эффектная блондинка, взявшая на себя инициативу в этом разговоре, ничуть не была смущена некоторой задиристостью мировой знаменитости. — Но ведь это касается общения с зарубежной прессой, а у себя дома…
— Ага, ага, понимаю. Ну, а уж раз мы разговариваем по-домашнему, попрошу обойтись безо всяких мистеров Джеральдов и мистеров Райцеров. В этой стране меня всегда звали Геральд, а еще точнее, Гера. А от наименования по отчеству я за время заграничной жизни и совсем отвык. Итак?
— Спасибо, Гера. Вы позволите так вас называть?..
— Разумеется, милая леди. Именно об этом я и просил. И чтобы у нас не возникло какое-то недопонимание, объяснюсь: я, разумеется, никаким противником прессы не являюсь, более того, как и любой публичный человек, весьма и весьма заинтересован в плодотворном с ней сотрудничестве. Возмущают и бесят меня глупые и бездарные вопросы, типа: «Ваши творческие планы?», «Над чем вы сейчас работаете?» Я не знаю, как на них отвечать. Как и у любого другого активно концертирующего музыканта, у меня расписан график выступлений на ближайшие три-четыре года. Работаю я постоянно и над классическим репертуаром — пределов совершенства в этом направлении нет, — во многом из того, что я играю уже десять — двадцать лет, я собой по-прежнему недоволен и постоянно продолжаю искать какие-то новые средства выразительности, ну и, разумеется, всегда заинтересован в знакомстве с малоизвестными пока что молодыми талантливыми авторами и их сочинениями. Я ответил на ваш вопрос?
— Ответили, очень интересно и содержательно, на вопрос, который, в общем-то, и задан не был. Тем не менее спасибо. А спросить я хотела совсем о другом. Вы, на сегодняшний день, вероятно, единственный из крупнейших мировых исполнителей, выросших и воспитанных в нашей стране, кто до сих пор ни разу за все эти годы не приезжал на родину. Это случайное стечение обстоятельств или принципиальная позиция, связанная с какой-то давней и до сих пор болезненной обидой?
— Поминать старинные обиды не будем. Они конечно же были. Но проблема не в этом. Меня, по большому счету, до сих пор никто серьезно и не приглашал. Было несколько суматошных звонков: «А не могли бы вы через два дня, через неделю?..» Это ведь детский сад, честное слово! Я бы с удовольствием выступил в Москве! Но ведь не ценой же перекурочивания всего своего давным-давно составленного концертного графика и выплат огромных неустоек!
— Тогда вопрос номер два. Возможно ли в будущем ваше возвращение в Россию или хотя бы более частые и регулярные приезды к нам с концертами?
— В вашем одном вопросе присутствуют сразу два, и ответов они требуют совершенно различных. Первое. Есть хорошая русская поговорка: «От добра добра не ищут». Нечто подобное по смыслу существует и у других народов, в других языках. Меня вполне устраивает мое положение в Великобритании: и творческое, и бытовое, и экономическое, устраивает и политическая атмосфера, существующая в стране. Не вижу никаких причин к тому, чтобы кардинально менять свою жизнь. И второе. Что уже зависит не только и не столько от меня. Если будут какие-то серьезные и интересные предложения, разумеется, я всегда готов их внимательнейшим образом рассмотреть и с удовольствием на них откликнуться.