Страница 40 из 73
Вроде никакого страха предстоящее мероприятие не вызывало. Не то моя самоуверенность сыграла роль, не то предостережения Шишкина, которые намекали, что вопрос практически решенный и пора уже думать на что потратить скудные суточные и какие консервы с гречкой лучше брать с собой.
Морозов отстрелялся первым, причем довольно быстро. Минут пять — и он вышел спокойный и уверенный в результате. То же самое случилось и с остальными членами делегации. Как под копирку — вызвали, зашел, несколько минут — вышел.
Я оказался последним. Крайним, если говорить на сленге суеверных летунов и альпинистов. Зашел. В комнате находилось куча народу — пятеро разновозрастных мужчин и четыре, соответственно, дамы. Женщины вызывали подозрение, что клонирование человека — дело давно освоенное и поставленное на поток. Все они были одного возраста, все с прическами «прощай молодость» и даже одинаковыми размерами одежды — пятьдесят восьмой, не меньше. Отличались они только цветом платьев фасончика «навстречу решениям 20 съезда партии». Среди мужиков выделялись двое представителей племени «я Ильича живым видел» — в заношенных однобортных пиджаках со скудными орденскими планками и юбилейными медалями «100 лет со дня рождения Ленина». Сидящая чуть поодаль от основной группы дама, наверное, секретарь — ей еще предстояло нарастить размера четыре до стандарта, зачитала короткое резюме — кто, что. Грамоты от Моссовета и МГК были упомянуты, и как раз после этого я почему-то подумал, что моя идеологическая подкованность и преданность делу известно чего доказана и вопросов быть не должно. Отнюдь. Я рассказал этим достойным людям краткую историю Коммунистической партии Австрии, без запинки сообщил имя товарища Мури и даже добавил от себя о таком замечательном члене партии как товарищ Елинек, которая своими книгами всячески гнобит проклятый капитализм. Был даже готов поведать высокому собранию о судьбе борца с кайзеровщиной товарища Моцарта, замученного наймитами капитала, но это не понадобилось.
— В чью голову вообще пришла мысль отправлять на столь ответственное мероприятие студента? — бесстрастно спросил сидевший на правом фланге свидетель Ильича с высокохудожественным зачесом, начинающимся у самого уха. Увидев его, я почему-то подумал, что к такой голове можно приложить сканер штрих-кодов из супермаркета, чтобы считать из чередования разных по толщине прядей информацию о товаре и цену. — За государственные деньги кто-то пытается своего протеже протолкнуть? Не вижу смысла в посылке товарища Панова за рубеж.
Ну чмо полуграмотное! Кто же тебя за язык твой сраный тянул? За державу переживает он, козел! И ведь остальные сидят китайскими болванчиками, молчат. Он что, родственник нашей псевдопереводчицы? Или просто говнюк?
— Вообще-то я являюсь одним из...
— Вас никто не спрашивает, кем вы там являетесь, — припечатал гад. — Можете быть свободны, — и победоносно осмотрел коллег. Ни одна зараза, в том числе и хлопчик из органов, самый молодой в компании, на мою защиту не встала.
— Я умираю!
Женщина театрально заломила руки, потом показала на грудь, шею. Я осмотрел соответствующие места. Послушал фонендоскопом сердцебиение, дыхание. Никаких шумов. Нацепил электроды ЭКГ. Глянул ленту. Тоже все в норме. Зубцы — какие положено, ничего криминального.
Посмотрел на Цинева, пожал плечами. Генерал страдальчески закатил глаза, повздыхал. И вот хрен ли он потащил меня на дачу к своей супруге — шестидесятилетней Зое Федоровне. Дескать, помог мне — помоги и ей. Меня даже особо никто не спрашивал. После моего звонка по выданному в прошлый визит номеру телефона, помощник Цинева заехал на 1905-го года и повез не на Лубянку, а... да, в ту самую Пехорку, с которой началась история ждановского трупа. Именно там была дача генерала.
— Ну что там, доктор? — Зоя Федоровна заглянула в ленту, ничего там не поняла и страдальчески искривила губы.
— Я не доктор, фельдшер.
— Ну какая мне разница! Вы спасли Георгия Карповича, я вам целиком доверяю!
— Как кстати, прошла операция? — я повернулся к сидящему рядом в кресле генералу.
— Камень достали быстро, полчаса все заняло. В ЦКБ потом удивлялись моему везению — день два и желчный пузырь мог лопнуть. Спасибо тебе, спас.
Спасибо в карман не положишь, но я промолчал, померил давление супруге генерала. Ну повышенное слегка, но для пожилых людей это норма.
— Что со мной? — Зоя Федоровна все никак не могла успокоиться.
— А какие еще симптомы есть? — спросил я.
— Иногда ночью просыпаюсь — не могу заснуть. Сердце бьется сильно-сильно. В ушах часто шумит. А вот на днях...
Женщина начала перечислять все свои болячки, но опять же — в них не было ничего критического. Обычная старость. Которая, как известно, не радость. Я смотрел на нее, на генерала, которому похоже жена уже давно мозг выклевала на тему своих болезней и не представлял как помочь. Тут психотерапевт какой-то нужен, может и таблеточки, которые купируют повышенную тревожность.
— Вам бы пройти диспансеризацию в ЦКБ, — наконец, придумал я как соскочить с этой бессмысленной истории. — Там есть узкие специалисты по слуху и по сердцу...
— Да была я недавно в Кремлевке, — отмахнулась Зоя Федоровна. — Полы паркетные — врачи анкетные. Талдычат свое...
— Зоинька, ты иди, распорядись, чтобы нам к чаю накрыли, — Цинев понял, что из всей этой истории с моим визитом ничего не выгорит, выпроводил супругу прочь из кабинета. — Давай, рассказывай, чего звонил то. Вроде с МВД все вопросы решены, не должны они тебя трогать.
— И не трогают пока, — покивал я. — Есть другая проблемка.
Рассказал про выездную комиссию, про палки в колеса.
— Я позвоню, — Цинев что-то черкнул себе в перекидном календаре. — Порешаем твой вопросик. Только имей в виду. В группе будет человек от Комитета — не болтай лишнего. Это во-первых. Во-вторых, сейчас было распоряжение по границе — трясти на предмет вывоза нелегальной валюты. Скупают некоторые предприимчивые граждане валюту и везут затариваться дефицитом. А это 88-я статья УК.
— Нешто я-то, не пойму, при моем то при уму, — пошутил я из Филатова.
Генерал хмыкнул, продолжил:
— По поездке отчитаешься куратору — могут быть на форуме интересные для нас люди.
Это меня в вербовщики что ли хочет определить? Я нахмурился.
— Не волнуйся, — Цинев заметил мою мимику. — Никто тебя в разведчики не определяет. Просто будь чуть внимательнее. Ты поможешь Комитету — Комитет тебе. Улавливаешь?
Не смогешь — кого винить? -
Я должон тебя казнить.
Государственное дело -
Ты улавливаешь нить?..