Вик Разрушитель 3

Произнеся очень длинную для себя речь, Старейшина замолчал, давая мне возможность хорошенько подумать. С одной стороны, наживка очень вкусная. Мстиславские могут дать мне все, что я попрошу, взамен забирая мою свободу и право на самостоятельные решения. Равноценный ли обмен? Как сказать… Для амбициозных проектов требуется маневренность, которой мне не видать, если соглашусь. Приставят к Лидии в качестве личника, чтобы ограждать ее от всевозможных неприятностей. А она взбалмошная девчонка, умеющая добиваться своей цели различными путями, часть которых не гарантирует спокойной жизни. Вот если бы была гарантия, что однажды я женюсь на ней…

Вторая сторона подобного обмена мне не нравится. Ведь теперь, когда я обрел родителей (пусть пока они об этом и не знают), уходить в клан Мстиславских сродни предательству. Как бы из-за меня не началась серьезная война. И я не утрирую. Разрушитель — очень сложный магический механизм, чтобы запросто от него отделаться одной пулей в лоб. За такой ресурс не жалко стереть с лица земли хоть всю губернию. Ликвидировать антимага можно в любой момент, но до него еще надо добраться. Мамоновы — я уверен — пойдут на конфликт без колебаний.

— Но ведь у меня есть родители, — я решился запустить пробный шар. Этот момент наступит рано или поздно, как ни крути, и пусть Старейшина узнает первым. Зато будет ясно, останусь жить после такого заявления, или мне открутят-таки голову.

К моему удивлению, старик молчал, но тяжесть его молчания спирала дыхание, давила на плечи. Как-то не по себе стало.

— Я знаю, что тебе сказала княгиня Гусарова, — наконец, соизволил прервать тишину дед Семен. — Ты поверил, что она твоя родная мать?

— Почему я должен не верить человеку, искреннему в своих чувствах? — я пожал плечами, недоумевая, откуда вредному старику известно про наш разговор. Выходит, Иван Олегович подслушал откровения княгини. Очень неприятно осознавать, что кругом камеры, записывающие каждый шаг и звук.

— Искренность — самое последнее, на что ты должен обращать внимание, — хмыкнул Старейшина. — Аристократы привыкли оперировать фактами и железными доказательствами, подкрепленными всевозможными договорами. У Аксиньи Федоровны были с собой документы или какие-то бумаги, что именно она сдала тебя в приют? Или, к примеру, результаты экспертиз ЕГК… Ты знаешь, что сие значит?

— Знаю, — машинально буркнул я, поражаясь, насколько изощренно аристо могут запудривать мозги. И ведь посеял бы сомнение в моей душе, не прочитай я накануне письмо о подтверждении родства с Мамоновыми!

— Интересно, откуда такая осведомленность? — опасно зашевелился дед Семен.

— Да так, попадалась на глаза аббревиатура, вот и решил узнать, — увильнул я.

— Врешь, сопляк, — уверенно ответил Старейшина. — Ой, врешь. Наверняка, после разговора с княгиней решил самолично проверку устроить.

— Как бы я ее устроил, если без опекуна в такие конторы меня не пустят? — резонно возразил я, и Булгаков кивнул, соглашаясь со мной. — Спросил знакомых ребят, вот и все.

Машина Старейшины уже подъезжала к центру Москвы, но в районе Пресни встала в плотной пробке. Что там произошло, непонятно. У меня были мысли о мероприятиях по поимке остатков наемников. Оказалось, банальная авария. Грузовая фура столкнулась с микроавтобусом. Над шоссе завис миниатюрный вертолет с огромным зеленым крестом на белом фоне. Целители пожаловали. Значит, есть пострадавшие.

— Итак, о твоих родителях, — не обращая внимания на остановку, сказал Старейшина. — Ты всерьез считаешь этот вариант самым приемлемым? С учетом того факта, что нет подтверждающих документов? До своего совершеннолетия ты не сможешь решать свою судьбу самостоятельно, изволю напомнить. Здесь только два варианта: остаться в нашем Роде под опекой или принять предложение императора о переходе в кадетское училище закрытого типа, где обучаются ребята-сироты. Но знай, что тогда оттуда у тебя один путь: в армию. Став офицером, ты сможешь получить дворянство на особых условиях, и Мстиславские будут иметь на тебя такие же виды, как и княгиня Гусарова. Фактически — никаких. Если сам не захочешь дать клятву императорскому клану.

— А если останусь у вас? — мне захотелось узнать, что думает сам дед Семен. Одно дело, открытые разговоры Булгаковых о моем будущем, а совсем иное — мнение человека с опытом жизни, до которого тянуться и тянуться.

— Ты же представляешь, насколько твои права будут занижены? — усмехнулся Старейшина, легко читая мои мысли. — Даже женившись на одной из представительниц нашего Рода, приобретешь не столь много, как тебе хочется. А вот мы всерьез рассоримся с Мстиславскими.

— То есть для вас союз с императором гораздо важнее моих способностей? — осмелился спросить я.

Старик снова взял паузу, после которой ответил предельно честно, если таковое входило в его планы:

— В перспективе — нет. Никто не знает, как оно все будет в будущем. Даже Ведуны не способны вычислить основную линию грядущих событий. Они только предполагают, аналитики выстраивают перспективную модель. Так вот: Мстиславские ищут выгоду от союзов с Булгаковыми, Куракиными, Дубровскими, Голицыными, но очень внимательно смотрят по сторонам, готовя противовес. И это правильно. Так должен поступать клан, стремящийся сидеть на императорском троне максимально долго. Вся проблема лишь в том, что ты не сможешь передать свой Дар детям и гарантированно уничтожишь искру жены. В плане наших амбиций ты никакой роли не сыграешь, Вик.

Я едва не обиделся после нелестного высказывания деда Семена о своих магических способностях, и лишь последние слова вернули мне хладнокровие. По сути, Булгаков прав. Если бы дар антимага передавался по крови, за меня уже дрались бы не только Мстиславские и опекуны вкупе с Мамоновыми, но и другие Роды, ввергнув государство в пучину гражданской войны. А так я штучный экземпляр для конкретной цели: защитить того, кто важнее всего в данном раскладе. И вот теперь вопрос. А кто этот человек, кого нужно оберегать? Император? Или цесаревич? Может, кто-то другой в ближайшей перспективе? Знать бы, да мой подростковый мозг не способен понять логику взрослых. Остается надеяться на то, что кто-то предложит мне выгодный контракт. Или как это будет называться?

— Но зачем-то я вам был нужен? — пытаюсь понять извилистые пути размышлений Старейшины.