Артефакт Риктора

Скоро он услышал голоса, дверь со скрипом отворилась, и к нему вошли двое его старых знакомых, позади них стоял высокий, седой старик.

– Встань и отвечай! Кто ты? – услышал он его властный голос.

– Я – Роскан, из рода лесных оленей, изгой. Что я сделал такого, за что меня чуть не убили? Да еще и заперли в темнице как врага! – дерзко ответил он старику.

– Ты пришел незваный, непрошенный. А незваному гостю рады только гиены, – хрипло рассмеялся старик.

– Неужели твой народ забыл о законе гостеприимства? Хорошо, что перед смертью я это услышал. Когда я уйду к своим предкам, я попрошу, чтобы они передали твои слова твоим же предкам, – решил, что терять ему уже нечего, продолжил огрызаться Роскан.

– Ты – изгой, и у тебя нет предков. Но убивать мы тебя не будем, нам нужны рабы, чтобы пасти скот…

Вот так он и стал рабом. А ведь совсем недавно у него было предчувствие, что удача вернулась, и скоро все наладится, но нет, видимо он ошибся, это был лишь еще один виток горестей и несчастья.

Его хозяином стал этот старик, которого звали Сулар Алдын. Он был сварливым, злющим, и очень жадным человеком. Рабов сейчас у него было пятеро – две женщины, и трое мужчин. Женщины готовили еду и убирали в его шатре, молодая иногда согревала его постель, когда того требовал хозяин. Роскан с Арфиком – собратом по несчастью, теперь пас огромное стадо овец, а пожилой немой раб – был искусным ремесленником. Старый раб не мог говорить – прошлый хозяин отрезал ему язык. Кормил их Алдын два раза в день – утром и вечером, куском лепешки или большим комком вареной кишки или желудка барана. Мяса они совсем не видели – все съедал этот худой старикашка, обладавший прожорливостью гиены.

Пятеро молодых воинов оказались его сыновьями и племянниками, а численность всего этого кочевого племени едва достигала пятидесяти человек, из которых две трети были детьми и женщинами.

Попав в рабство, Роскан не смирился со своим жалким положением. Но ему нужен был отдых и время, чтобы придумать хороший план для побега. Эти кочевники и представить себе не могли, что взяли в рабство ядовитую гадюку, готовую в любую секунду пустить в дело свой яд…

Побудка у рабов всегда начиналась с первыми лучами солнца. Вот и сегодня, с первым лучом солнца в их сарай пришла пожилая рабыня Зара, и протянула им по свежей хлебной лепешке. Когда она успевала их выпекать – оставалось вопросом даже для проныры Арфика, но каждое их утро начиналось со скромного завтрака. Немного перекусив, рабы отправились к загону с овцами, там их уже ждал мрачный сын Алдына – могучий Соргос. Он седлал свою выносливую лошадь, недовольно поглядывая на сонных рабов.

Раскрыв ворота загона, Роскан начал выгонять орущее стадо овец. Их лохматое стадо подняло такое блеянье, что непривычное ухо лесного жителя с трудом переносило такой шум.

Все это стадо они гнали к реке, там было обилие трав и воды. Соргос сильно не утомлял себя погоней за упрямыми баранами, он просто показывал пальцем на отбившуюся овцу, и рабы по очереди собирали одиночек, сгоняя их в одну кучу. Роскан в очередной раз не слишком расторопно бросился за отставшим бараном, и кнут сурового рабовладельца оставил на его спине красный рубец. После этого урока изгой с большим рвением бросался выполнять приказы своего хозяина, в душе затаив злобу. Теперь, всё свободное время он представлял, как отомстит Соргосу за все обиды, придумывая ему изощренные пытки.

До полудня он набегался так, что мог передвигаться только шагом, и даже кнут вредного рабовладельца не мог заставить перейти его на бег. Но в это время наступил пик жары, и это спасло его. Все стадо овец сбилось в одну кучу, пряча головы в тень друг друга, решив переждать таким образом жару.

Воспользовавшись передышкой, рабы уселись в тени невысокого кустарника, с удовольствием выпрямив ноги.

Роскан лежал на боку, наслаждаясь долгожданным отдыхом, наблюдая за скудным степным миром. В ярко синем, безоблачном небе с трелями парили жаворонки, внизу, по травинке полз ярко зеленый богомол, который привлёк его внимание своими странными движениями. Насекомое то замирало на месте, то совершало резкий рывок, замирая вновь. Передние лапки с шипами он смешно подгибал, в эти моменты, становясь подобен молящемуся жрецу, выпрашивающему у своего бога милости и удачи. Богомол уползал всё дальше и дальше, наметившись на крупную саранчу, сидевшую на красивейшем цветке, какой еще ни разу не попадался Роскану.

Заинтересовавшись цветком, Роскан смахнул с него саранчу, и присмотрелся к своей находке. Этот цветок имел красивый синий цвет лепестков, нежную бахрому венчика. Рос он целой полянкой, синея среди зелени огромным пятном. Сорвав цветок, пленник с удовольствием вдохнул его нежный аромат.

Но, полюбоваться находкой ему не дали, Арфик грубо вырвал цветок из его рук, и с непонятной злостью растоптал его ногами.

– Ты что творишь? – удивлённо спросил Роскан.

– Никогда не нюхай запаха этих цветов – они источают смертельный яд. Так в моем селении погибла целая семья. Однажды девушка нашла в поле целую полянку этой сон-травы, и принесла огромный букет домой. А утром всю их семью обнаружили мертвыми.

– А ты уверен, что их убили цветы? Может быть их отравили, или проклял маг. Причин может быть много, – засомневался изгой.

– Нет, я уверен, причина: сон трава. Позднее история повторилась – погибла одинокая старушка. У неё на столе тоже стояла целая ваза этих цветов.

– А ведь это интересно! Давай подарим их нашим хозяевам, а ночью сбежим, – предложил хитроумный план Роскан.

– Они – суровые кочевники, и поднимут тебя на смех, увидев с букетом. Ты думаешь, я не обдумал эту возможность? Оставь пустые надежды, ты умрешь рабом, – обречённо произнес Арфик.

– Ну нет, я так просто не сдамся! Спасибо за идею, я подумаю, как можно будет её осуществить, – упрямо произнес Роскан, с ненавистью глядя на задремавшего Соргоса.

– Послушай! А если мы сейчас нападем на него? Мы сможем победить, ведь он один, – зашептал изгой на ухо Арфика.

– Я даже уверен, что мы победим. Но ни я, ни ты не умеем ездить на лошади, а пешком нас догонят. И тогда можешь не мечтать о легкой смерти, – убил его надежду Арфик.

– Эй вы, отродье, – раздался грозный рык Соргоса. Перестаньте спать, бараны разбрелись…

На этом их недолгий отдых закончился. Теперь они бегали с удвоенной скоростью, но день уже близился к концу и, через несколько часов, их мучения закончились.

Вечером они загнали овец в загон и, получив по куску требухи, отправились помогать немому рабу. Немого звали Эй-ты, новый рабовладелец решил не придумывать ему новое имя, а старое раб ему всё равно не мог сказать.

Эй-ты обрабатывал хозяйские шкуры. Сначала он старательно очищал их от кусочков жира и мяса, подготавливая к дублению. Вываривая поочередно в разных чанах, постепенно шкуры приобретали нужную мягкость и бархатистость.

Роскан с Арфиком начали помогать ему, выполняя указания немого. Объяснял тот знаками, но эта процедура им была знакома с детства, поэтому лишних слов и не требовалось. Так они и работали до первой звезды, и только потом шли отдыхать. На сон осталось всего часов пять, поэтому вечерних сказок на ночь никто не требовал. Как только Роскан лег на пол, как сон сразу отключил его усталое сознание.

Едва усталый Роскан уснул, как раздался противный голос хозяина:

– Вставайте отродье, пора работать.

– Ну что за сварливая сволочь, – спросонья пробубнил Роскан, протирая глаза ладонью. Нет, чтобы разбудить ласковым словом, добрым напутствием, так нет же. С утра – отродье, вместо компота, ягод и куска мяса – одна сухая лепешка.

– Эй раб, ты это чем недоволен? – воспылал гневом старый Алдын. Ты – жив, почти здоров, и радуйся этому – счастливчик.

– Спасибо, повелитель, теперь я понял, что сильно ошибался, – с готовностью согласился Роскан, уворачиваясь от удара клюкой.

А королева кикимор тем временем уже вернулась в свой родной лес, своё любимое болото. Оглянувшись вокруг, она ощутила небывалое облегчение и радость. Со всех сторон к ней уже спешили подруги, но в их глазах она видела не радость от встречи, а опасение за её жизнь.