Страница 47 из 56
Но для пиратов лучше всего было бы избегать столкновений лоб в лоб. Туранские гребцы, утомленные долгим путешествием против ветра, сейчас достигли предела скорости, в то время как у пиратов осталось достаточно сил для маневрирования. Когда два ряда пиратских судов понеслись вперед, Конан затаил дыхание, внимательно наблюдая, хорошо ли капитаны запомнили его инструкции.
День выдался светлым. Опасные острые зубцы вражеских таранов заставляли море вскипать и пениться синевато-зеленоватыми волнами, разрезая водную гладь сверкающей бронзой. Ветер приносил звуки лихорадочных глухих ударов вражеских барабанов, сбивающих более спокойный ритм пиратов. Команды обеих флотов прилагали все усилия, сосредоточенно работая веслами.
Потом одновременно прозвучали приказы. Первой высоким грубым голосом закричала Сантиндрисса. Корабли, начиная с судна Дриссы — «Мучительницы», почти безупречно выполнили приказ. Первый ряд пиратских судов развернулся, весла правого борта стали сушить, а часть команды левого борта заработала с двойной скоростью. Вместо того чтобы уклониться от столкновения или помчаться вперед, избегая туранских таранов, четыре галеры резко развернулись параллельно к атакующим и встретили их тараном к тарану. Весла молотили по воде, поднимали облака брызг. Потом зазвучали команды и раздались крики. Пираты, взбив воду до белой пены, со звоном и скрежетом втянули весла.
Туранцы видели приближение своей смерти. Так или иначе, они были слишком слабы, чтобы избежать ее. С грубым, резким грохотом началось сражение… От невыносимого скрежета и скрипа люди зажимали уши. Потом раздался треск ломающегося дерева и тяжелый гул ударов. Четыре пиратских корабля проскользнули вдоль бортов туранских кораблей, разламывая и расщепляя весла, вгоняя их черенки в тела беспомощных гребцов. Передний ряд пиратских кораблей прошелся таранами по трем галерам туранцев с правого и по одной с левого борта. Оставив свои жертвы качаться на воде, пираты снова опустили весла, и их суда помчались вперед.
Но атака на этом не кончилась. Искалеченные туранские корабли оказались лицом к лицу со второй линией пиратских судов. Теперь настал черед Конана выкрикивать приказы, и его гребцы стали вспенивать воду, готовясь к повторному удару. И вот весла были подняты, но в этот раз тараны пиратов скользнули вдоль левых бортов туранцев. Жертвы, крутясь на месте, пытались избежать ужасных ударов и подставили неповрежденные борта… и полностью лишились весел.
Но «Безжалостный» Конана оказался больше и тяжелее и не сумел лишь ободрать корпус вражеского корабля, избежав столкновения. Разломав весла, его таран ударил в корму, раздирая дощатый борт и с ужасающим скрежетом ломая скамьи гребцов. Инерции большого корабля, разогнавшегося при попутном ветре и усиленной работе весел, оказалось достаточно для того, чтобы пиратский таран дошел аж до киля туранской галеры.
Конан, с мрачным видом заглянув через борт, увидел, что у туранского корабля напрочь срезана вся корма по правому борту. Рулевых и капитана, стоявшего у руля императорского судна, смело в синие глубины и утащило под взбитую веслами пену.
— О, Митра! Как ужасно! — Филиопа, выглядывавшая через плечо киммерийца, повернулась и, пошатываясь, отошла подальше от борта, словно была больна. Конан с мрачным видом продолжал наблюдать за происходящим.
Через мгновение по приказу Конана снова высунулись весла правого борта и флагман дал задний ход. Три ряда весел ударили по обломкам. Борт о борт с ними застыл не получивший повреждений второй ряд пиратских судов. Гребцы Конана приветствовали результаты своей работы воодушевленными криками. За кормой осталось четыре корабля, лишенные весел, полные искалеченных, едва дышащих гребцов, а одно из судов с разбитым корпусом медленно погружалось в воды Вилайета.
Впереди ближайший из двух легких кораблей туранцев уже приготовился к встрече с пиратами. Это была длинная низкая галера с палубой, закрытой навесом. На ней находилась всего дюжина моряков и офицеров, включая команду катапульты, собравшуюся на верхней палубе. У галеры был только один ряд весел, двигавшихся со сверхъестественной скоростью и слаженностью. Выполняя следующий маневр, пиратский флот растянулся в линию, и флагман Конана очутился почти в центре построения, прямо напротив туранца. Враги же собирались то ли таранить, то ли метать огонь в пиратский флагман.
— Я и раньше видел суда такого рода, — сказал Конан приятелю-рулевому, ткнув пальцем в сторону туранской галеры. Позвав командира гребцов, чтобы тот занял его место у руля, Конан пошел на нос к военным машинам, приготовленным, как только первый вражеский корабль показался на горизонте. Одну из них — гигантский арбалет — сконструировали специально по приказу Конана. Стрелы со стальным наконечником были выше человеческого роста, а их древки — толщиной с запястье. Они стояли в стойках из медных пластин, уставленных в ряд перед мачтой.
— Руфиас, помоги мне навести. — Развернув арбалет вокруг оси, Конан вместе с офицером-пиратом установил направляющие и приподнял арбалет при помощи клиньев. С туранской галеры не доносилось раскатистых криков гребцов, только скрипели весла и свистел ветер — покровитель пиратов. Конан навел арбалет пониже. — Готово, не двигайся! — Потянув за вытяжной шнур, Конан увидел, как с треском распрямился деревянный лук, и услышал, как зазвенела тетива из конского волоса.
— Отличный выстрел, капитан, — отважился заметить Руфиас.
— Нет, высоко, — возразил Конан, оценив траекторию стрелы. — Опусти на три или четыре дюйма пониже.
Едва не сделав Конана лгуном, стрела ударила в закрытую палубу… однако слишком высоко. Она лишь разметала щепки колотого дерева и выскользнула с другой стороны, не причинив видимого вреда, потому что весла, как и раньше, двигались слаженно. Люди на верхней палубе туранского судна на мгновение замерли, пораженные дальнобойностью пиратского арбалета, а потом вернулись к своим боевым машинам.
— Смотрите, капитан, — пожаловался Руфиас. — Похоже, стрела лишь заставила их поторапливаться! Она не сможет пробить корпус так, чтобы дать хорошую течь. Для этого вы должны попасть в подводную часть судна. В лучшем случае стрела убьет двух-трех гребцов…
Но, несмотря на жалобы, Руфиас исполнил приказ Конана и чуть-чуть опустил арбалет. Дюжина пиратов, вскочив со скамеек гребцов, уже тянула за веревки, прицепленные к могучей тетиве. Когда курок встал на место, Конан и Руфиас подняли и вставили в прорезь арбалета следующую тяжелую стрелу.
— Готово! Отойди! — Конан подождал, пока корпус его галеры чуть повернется, проследив точку, где курс зловещего судна пересечется с курсом его корабля. Капитану пиратов было ясно, что при рывках от движения весел судно то чуть-чуть опускается, то чуть-чуть приподнимается… И вот он, неожиданно вздрогнув, спустил курок.
При втором выстреле Конан взял слишком низко. Стрела разметала брызги на полпути к цели. Но (хвала Крому!), ударившись о воду, она понеслась дальше. Проскользнув под веслами, она пробила дыру в борту императорского корабля, возле самой ватерлинии.
Эффект оказался потрясающим. Все весла галеры замолотили и зашлепали по воде. Корабль сбился с курса и накренился, а люди на его палубе попадали на колени. Потом раздались отчетливо слышные звуки яростных ударов и послышался ужасный треск. На глазах у команды Конана деревянная палуба туранского корабля разлетелась вдребезги, подброшенная вверх тварью, сидевшей на нижней палубе. На носу туранской галеры из обломков высунулся демон. Насекомоподобная тварь со жвалами, множеством лапок и сочлененным телом крутилась и извивалась, словно уж на сковородке. В ярости от боли гигантская сороконожка перестала грести и принялась уничтожать собственный корабль, разламывая надстройки на носу и корме. Гирканийцам некуда было бежать, и, попрыгав за борт, они стали цепляться за разбросанные по воде весла.
— Гляди, Руфиас! — Конан похлопал удивленного пирата по плечу. — Один гребец, одно попадание! — Когда же измочаленные обломки галеры остались за кормой, он добавил: — Следи, чтобы арбалет был заряжен и всегда наготове. Без сомнения, Кроталус создал для туранцев не одну такую тварь.