Страница 34 из 56
— Я приобрел такую славу лишь за то, что высказывал вслух свои мысли, — без тени улыбки признался Дикколо. — Я готов открыто бросить вызов Амре, это правда… или любому увальню, кто осмелится посчитать себя выше других. Все мои корабельные товарищи знают это, так же как все капитаны.
— И поступают мудро, ценя это, — вставил Джавала.
— Некоторые, — с согласием ответил Рондо. — Ладно, наконец-то нас восемь — достаточно для игры. Да, вы, Гермиус и Зефат, садитесь. В тесноте, да не в обиде. Наливайте себе грогу. Эта келья хоть и ужасно тесная, все же больше той, в которой меня держали в Аграпуре! Зато тут мы можем спокойно поиграть, и нас не будут беспокоить задиристые офицеры. Тут есть свет, грог и настоящие золотые пиастры… один Тарим знает, каким чудом сберег я их, отложив из своего последнего жалованья.
— Дело в том, что мой кошелек почти плоский, — честно признался Рафиас.
— Я здесь для того, чтобы отыграть часть того, что проиграл прошлой ночью, — вставил Джавала. — Хочу снова почувствовать себя богатым.
— Увы, брат, — соболезнующе произнес Рондо, — боюсь, ты никогда не станешь богаче нас, своих товарищей. Большая часть золота честных пиратов попадает в лапы шулеров и торговцев, которые кишмя кишат и жиреют в Джафаре при новом порядке.
— Конечно, — глубоким, печальным голосом подтвердил Атрокс. — Все мое золото уплыло… кроме этого! — Он покачал слабо позвякивающим кошельком с грязной тесемкой.
— Может, правду говорят, что сокровища короля Кобольда были проклятыми, — печально добавил Рондо. — Вероятно, наше золото вернулось назад, откуда пришло, — на морское дно. Не получится ли так, что Амра и колдун зря подняли сокровища из глубин, заплатив за них жизнями наших товарищей, — он нахмурился, скривился… а может, он скривился из-за грога.
— Вы, двое, новенькие. Возможно, вы не знаете всей истории, — поправился Рондо, повернувшись к Зефату и Гермиусу, одновременно раздавая карты. — Вы ведь из банды Гарфалка, не так ли? Он — последний капитан, убитый по приказу Амры. Так вот какая история произошла немного раньше: корабль, доверху набитый лейтенантами и капитанами, — злополучный «Ворон» Амры — отправился в плаванье. По дороге пираты поймали галеру с колдуном на борту, и вместо того, чтобы убить чернокнижника, взяли его с собой. Занимался тот колун поисками сокровищ. Вот Амра и решил заполучить подводные богатства. Пираты поплыли на север в темные, таинственные воды, полные страшных предзнаменований и угроз. Колдун нашел обломки утонувшего корабля с сокровищами, галеру Кобольда Рыжего, которая давно стала легендой… При помощи слуг колдуна, игнорируя волю богов и духов, они подняли сокровища с морского дна. Но ярость богов породила шторм, уничтоживший «Ворон». Некоторые говорят, что гигантский меч, зажатый в руке бога, обрушился с небес и разрубил корабль надвое. Все они исчезли — Амра, его женщина и колдун. Галера колдуна вернулась в Джафар, привезя часть сокровищ, и из них лишь каплю заплатили выжившим морякам. Потом Амра вместе со своей дамой вернулся, то ли будучи, один Эрлик знает каким, колдуном, или дело все в его дьявольском везении… и потребовал львиную долю добра, достроил свой замок, заключил договор с гирканийцами… Он словно принц бережет свои богатства, обманывая прежних друзей и изгнав настоящих пиратов с морских просторов Вилайета! Теперь еще говорят, что он поведет пиратов на войну, чтобы мы сражались и умирали за Гирканийскую империю.
Пираты помрачнели, нахмурились и бормотали что-то про себя, в то же время не прерывали игру. Насколько позволяла им игра, они грубо сетовали на несправедливость правления Амры… все, кроме Дикколо, который наконец заговорил громко, заглушив бормотания остальных:
— Хорошо, Рондо, ты предъявил Конану страшный счет! — Маленький кофит наградил своего приятеля кривой улыбкой. — Ты говоришь так, потому что знаешь: Амра никогда не заводил шпионов. И, Тарим знает, я никогда не стану точить нож на своего капитана. Я брал свою долю медяков из рук киммерийца как плату за то, что с одинаковым искусством держусь за рукоять весла и ножа. Однако мне кажется, Конан всегда по справедливости обходился с теми, кто бросал ему вызов. Никогда он не уступит ни одному из нас без боя, даже если ему придется бороться с самой смертью.
Худой пират одновременно поглощал выпивку и говорил.
— И плавая в этих водах достаточно долго, я не вижу причины оплакивать добрые старые дни. — Он обвел рукой тесное, наполненное дымом помещение. — Посмотрите вокруг! Лично я никогда не видел, чтобы Джафар был таким богатым и чтобы в нем жилось так уютно. Здесь безопасная гавань для гордых пиратов.
При этих словах шепот в комнате изменился, превратившись в кислое, недовольное бормотание. Присутствующие переключили все внимание на звон золотых монет на дощатом столе. Но скоро Рондо заговорил снова. Его голос, как и подобает голосу бывшего арестанта, был скрипучим:
— Я могу согласиться с тобой, Дикколо, только в одном… в свое время ты взял слишком много денег из рук Конана! — Он подождал, пока не стих грубый смех пиратов. — Но я никогда не стану доверять ни тебе, ни твоему любимому капитану. Я не обвинял его ни в чем, кроме корысти и жажды власти… и еще в чрезмерной жестокости по сравнению со всеми другими пиратскими вождями в истории нашего Братства.
Глупая улыбка на его круглом лице казалась примиряющей, и, раздавая карты, выходец с Ильбарса изложил свою точку зрения:
— Нет, в самом деле, я дал капитану Амре фору… Чтобы он смог подняться, построить замок и укрепиться в нем, собрать побольше кораблей и золота, чем ухитрились другие, которые ушли, оставив все невесть кому.
Слава и богатство тогда не достались достойным. Я не могу придраться к Амре ни в том, как он хранит сокровища, ни в том, как он продал своих товарищей ради гирканийцев… но то же часто происходило раньше, и все доставалось тем, кто приходил следом.
— Кто придет на смену Конану и когда? — Дикколо, пришел в ярость от елейности хозяина, со злостью потребовав ответа. — Кто возьмет себе дворец Амры? Ты предлагаешь, чтобы мы посадили туда тебя — речного пирата? — Он зло осмотрел собравшихся, вспоминая, кто из них участвовал в знаменитом рейде на Аграпур. — Как можешь ты говорить, что Конан продал нас иностранцам, когда он всегда действует против Турана? Ведь это он убил Кналфа, который заключил договор с Туранской империей? Может, ты и не видишь, но замок, который он построил, не даст чужеземцам править Джафаром!
— Но разве замок построили для этого? — с усмешкой воскликнул Рондо. — А я-то думал, Конан построил крепость для того, чтобы хранить свое золото и баб подальше от нас — своих братьев-пиратов!
Язвительный, острый как жало язычок Дикколо на этот раз подвел его. Под смех игроков Дикколо снова повернулся к ухмыляющемуся речному пирату:
— Я вижу, к чему идет дело, Рондо, и предупреждаю тебя: не рассчитывай на меня. Я не стану помогать тебе свалить Амру, чтобы ты смог вскарабкаться на вершину груды обломков.
Сказав это, он поднялся из-за стола, поставил свою кружку и покинул комнату. Пока остальные скептически смотрели ему вслед, Рондо толкнул Атрокса в бок и что-то прошептал ему на ухо.
Дикколо по лестнице поднялся в общую комнату, обеспокоенный и негодующий по поводу того, что услышал. Конечно, жалобы и мятежные планы не были чем-то необычным среди пиратов, но этот негодяй Рондо имел слишком уж четкий план и казался достаточно хитрым, чтобы возложить выполнение своего плана на чужие плечи. Без сомнения, было бы мудрее остаться внизу, притворившись согласным, выслушать планы заговорщиков, но язык и раньше причинял Дикколо много неприятностей. Какая ирония, что в этот раз он защищал Конана, вместо того чтобы насмехаться и подкалывать воинственного быкоголового капитана!
Ему нужно было найти доверенное лицо, кого-то, с кем можно было бы поделиться услышанным. Когда Дикколо осмотрел наполненную людьми галерею, то первым знакомым, кто попался ему на глаза, был старый Йоркин — жрец пиратов — скальд, слагающий стихи. Он слыл чудаком, которого любили многие, и образцом мудрости в житейских делах. Йоркин был сморщенным от старости, почти беззубым пиратом. Для людей его профессии продолжительность жизни человека казалась мимолетно коротким отрезком времени.