Страница 5 из 6
Не делай этого, советую, сорвешь эксперимент. Пытаться провести ученых себе дороже. Успокойся, приятель. Пойдем покатаем шары. Отвлекись и забудь.
Ворчит что-то, а потом говорит: ладно, проехали.
Трудно играть в бильярд, сидя в инвалидном кресле, но мы все-таки ухитряемся. Недолго. Фил упорно не врубается. Мажет по легким шарам, кий у него срывается дважды. Загнал восьмерку, а у него еще четыре шара на столе.[27] Выходит из себя. Швыряет кий на стол, разворачивает кресло и укатывает в свою комнату. Захлопывает дверь.
Смотрю на камеру под потолком. Кто-то небось следит за всем этим.
Подъезжаю к телеку, включаю, смотрю Опру. Чуть погодя появляется Сильвия. Спрашивает, не хочу ли я начать учиться читать.
Не слишком, отвечаю. Предпочитаю пялиться на Опру.
Одаривает меня взглядом, от которого встал бы и у монаха. Давай, говорит. Пожалуйста. Мне правда будет приятно.
Вырубает ящик, подкатывает к полке, начинает рыться. Думаю, ищет книжку или журнал. Мне и названий-то не прочесть. Решаю, если она возвращается с Шекспиром или еще с чем-нибудь в этом роде, сваливаю.
Нет, гляжу, тащит пачку газет. Кладет на колени, довозит эту макулатуру до стола, просит меня пристраиваться рядом.
Находит страничку юмора. Спрашивает, нравятся ли мне веселые картинки. Нет, говорю. Не интересуюсь. Улыбается и говорит, что читает комиксы каждое утро. Лучшая часть дня. Показывает на первую страницу. Вот этот, мол, ей особенно нравится. Объясняет, что этот маленький мальчик говорит тому тигру.
Вот так я начинаю учиться читать. Разглядывая, что Кальвин и Хоббс натворили на этот раз.[28]
После ланча снова спускаемся в лабораторию на очередную проверку. Ноги больше не горят, но зудят невыносимо. На коже покраснение. Опять анализ крови, опять фотографирование, опять записи. Опять мажут ступни. На этот раз жжет меньше. И выглядит мазь слегка по-другому. Должно быть, Новая Усовершенствованная Суперсильная Зеленая Дрянь.
Профессора обращают особое внимание на ноги Фила. Толпятся вокруг него. Застревают надолго. Сравнивают его волдыри с прошлыми фотками. Один очкарик берет скальпель, соскребает с каждой ступни немного омертвевшей кожи, стряхивает на блюдце, выносит из комнаты.
Фил все твердит: что происходит? В чем дело? Имею право знать.
Ученые ничего ему не отвечают. Изучают Сильвию и Дуга, смазывают им ноги и отправляют нас троих в общагу. Филу велят остаться. Говорят, хотят провести более тщательное исследование.
Пока мы ждем лифта, мимо проходит доктор Умник. Привет-привет, и все. Направляется прямиком в лабораторию, затворяет за собой дверь.
Филу хана, говорю Дугу и Сильвии, когда мы поднимаемся в лифте. Не знаю как, но он точно напортачил.
Кивают. Понимают, что к чему. Тоже навидались такого. Иногда во время долгого эксперимента у людей крыша едет. Чаще всего у новичков. То и дело какую-нибудь тупую крысу смывает в сточную канаву.
Возвращаемся в общагу. Дуг утыкается в свою книжку, мы с Сильвией занимаемся чтением комиксов. Как раз пытаюсь разобраться, почему Сардж только что пнул Битли,[29] когда дверь открывается и входит Фил. На своих двоих, не в кресле-каталке. Гляжу, за его спиной маячат доктор Умник и охранник.
Фил ничего нам не говорит, топает прямиком в свою комнату, собирает сумку. Сваливает, ни тебе здрасьте, ни до свидания.
Доктор Умник задерживается. Сообщает, что Фил выведен из эксперимента за смывание препарата. А также за неуважительное отношение. Заменить его уже нельзя, слишком поздно, пришлось бы начать тесты заново.
Мы молча киваем. Нет смысла говорить ему, что мы этого ожидали. Предупреждает, чтобы мы так ни-ни. Говорит, Фил ничего не получит, поскольку налицо нарушение условий контракта.
Киваем. Нет, сэр. Мы хорошие крысы.
Извиняется за беспокойство. Спрашивает, не нужно ли нам чего.
Сильвия поднимает руку. Просит каких-нибудь книжек с комиксами. Доктор Умник в замешательстве пялится на нее, но кивает. Обещает прислать комиксы завтра утром. Уходит.
Когда дверь захлопывается, Дуг отрывается от книги. Отлично, говорит. Нам достанется больше зеленой дряни.
Две недели проходят быстро.
Тесты первой фазы иногда растягиваются на вечность. Все слетают с катушек. На этот раз крыши у нас не едут, хотя шагаем по дорожкам не каждый день и свободного времени хоть завались.
Впервые делаю что-то еще, кроме как пялюсь в телевизор. Обычно валяюсь себе на кушетке в комнате отдыха, смотрю видео, кассету за кассетой, убиваю время до похода в лабораторию.
Но не теперь.
После испытаний и в свободные дни сижу за столиком с Сильвией, продираюсь сквозь странички юмора.
Иногда помогает Дуг, когда Сильвии нужно вздремнуть или когда у нее слишком болят ноги. Оба терпеливы. Не обращаются со мной как с сосунком или тормозом, не смеются, когда мне не разобрать длинное слово, подсказывают, как правильно произносить его, снова и снова, пока у меня не получается. Если что-то сложное, Сильвия объясняет, что это значит, простыми словами или даже рисует маленькие картинки. Делает заметки на почтовой бумаге и изучает их вечерами, пока я не вырублюсь.
После первых дней уже самостоятельно справляюсь с юмористическими страничками, потом начинаем комиксы, которые таскает нам доктор Умник. Вначале «Арчи и Джугхед»,[30] потому что они простые. Когда Сильвии нет поблизости, обсуждаем с Дугом, кого бы мы трахнули, Бетти или Веронику, но вскоре я принимаюсь за «Бэтмена» и «Людей-X». Обнаруживаю., что комиксы куда лучше фильмов.
Дуг хороший учитель, но я предпочитаю Сильвию.
Забавные вещи творятся. Понимаю газетные заголовки. Они больше не кажутся' мне инопланетными. Открываю, что они и в самом деле что-то значат. Такого по ящику не показывают.
Затем начинаю разбирать названия на корешках книжек Дуга. Выясняю, что он любит фантастику и шпионские романы. Говорит, книги лучше кино. Верю, когда он рассказывает, о чем они. Все еще не могу прочесть, потому что пока мне нужны картинки, чтобы понимать слова, но впервые действительно хочется узнать, что там, в книгах.
Трудно описать. Словно бредешь под дождем по густому лесу, где не видно ничего, кроме теней, и думаешь, будто ночь, и пытаешься держаться тропы, потому что не знаешь, что по сторонам. И вдруг деревья заканчиваются, и ты на лугу. Солнце прямо над головой, тепло, и впереди расстилаются долины, и горы, и цветы, и все такое красивое, что хочется провести тут остаток жизни.
Вот на что это похоже. Вдруг оказывается, я не такой тупой, каким себя считал.
Как-то ночью, когда все расходятся по комнатам и вырубают свет, ловлю себя на том, что плачу. Плачется не легко, не так меня воспитали. Помню, как папаша, застав меня за хлюпаньем, выбивал из меня дерьмо, обзывал сопляком и девчонкой. Не просто это объяснить, и не в двух словах, но отчасти потому он и забрал меня из школы и отправил работать в своем гараже. Сказал, хочет, чтобы я был мужчиной, и не желает, чтобы безбожники-либералы пудрили мне мозги книжонками и идейками.
Когда он скопытился, рухнув замертво с гаечным ключом в руке, мне как раз стукнуло восемнадцать. Единственной вещью в моем бумажнике оказалась призывная повестка, которую я не мог прочесть. Служба позволила мне посмотреть мир и внушила желание узнать больше, но возвращаться в школу было уже слишком поздно. Чтобы держаться на плаву и иметь возможность ездить по свету, мне оставалось только сделаться крысой. Крысой, которой ее тело не принадлежит.
Есть что-то неправильное в том, что закон позволяет людям становиться крысами, потому что крысу уважают больше человека. Крыса не может научиться читать, а человек может. Только никто не хочет тратить деньги на школы. Скорее уж их вбухают в строительство тюрем, а потом станут швырять туда тех, кто продает сигареты. А тем временем учителям приходится делать то, от чего закон защищает крыс.
27
По правилам бильярда-«американки» шар с номером 8 должен забиваться в лузу последним.
28
Кальвин и Хоббс — мальчик и тигр, герои глуповатых детских комиксов.
29
Сардж и Битли — герои крмикса «Битли Бэйли» («Beetle Bailey»), сержант и солдат.
30
Арчи, Джугхед, Бетти, Вероника — герои популярных комиксов.